Сатурн

Ночь последнего майского дня - дождливая и промозглая до самых костей. До прихода Ромы остается около получаса, пока Миша сидит на кухонном стуле, обняв колени, а Кир рассматривает картинки в остальных детских книжках, изредка кидая их в паренька.

Миша сидит, печально вздыхая, стараясь не заснуть. Перед глазами витает яростный и яркий образ Сатурна - бога, убившего своего тирана, летит планета, золотая небесная и прекрасная, как глаза Свиридова, и большие ледяные кольца Сатурна, что душат, душат, душат его...

Цепочка событий так легко и изящно выстраивается в его отяжелевшей от дремы голове. Цикл тирании, кольцо деспотизма, вот чем являлись боги в мифах, и чему соответствовали люди в настоящем. Урана убил Сатурн, а Сатурна - Зевс. И так вечно. По кругу. Миша знал, что и Зевса когда-то должны были свергнуть. Ведь свергли же? Или тогда греки уже перестали слагать легенды? Может, им тоже все это поднадоело?..

Поворот ключа в замочной скважине и этот глухой скрипящий завывающий звук несмазанных петель будят воспаленное сознание Кира и напуганное трепетное сердце Миши. Оба парня резко срываются с мест, кидаясь по разные углы квартиры, один - в комнату Ромы, второй - в прихожую.

Миша, худенький и щупленький паренек, переминается с ноги на ногу, когда порог переступает Рома. Роме двадцать девять, он видел жизнь, и видел смерть, и печать жестокости и гнева легла вечной пеленой на его душу. Он снимает обувь в оглушающей тишине квартиры и смотрит исподлобья на пацана голубыми нечитаемыми глазами. Его тонкие бледные губы плотно сомкнуты, а руки в кожаных перчатках держат две клетчатые сумки с ворованным.

Миша не шевелится, когда Полтаев бесшумно выползает мимо него из коридора на кухню. Сегодня он не побьет его. Нет.

- Где Кир? - голос у Ромы лающий и очень резкий. Он разрывает тишину в квартире со всей жестокостью и беспощадностью.

- Ушел в ближайший магазин за пивом, - просто и легко отвечает Миша, в душе молясь, чтобы Полтаев ему поверил.

Рома пожимает плечами, грузно садится на кухонный стул и также просто и легко отвечает:

- Придет - убью.

Миша покорно кивает.

Он знает, что Рома не врет.

Он наливает Полтаеву портвейн в оглушающей тишине, считая секунды. В комнате Ромы нет ни шороха, и все в груди Миши сжимается от страха, всепоглощающего и испепеляющего.

Полтаев принимает запотевший граненый стакан с алкоголем, долго думая над чем-то. У него с яростью играют желваки на всем бледном, остром лице.

- Ты читал историю Агамемнона и Клитемнестры? - внезапно нарушает молчание Рома, с улыбкой наблюдая тень ужаса на лице Миши.
Миша пугливо бегает глазами по комнате, не понимая, что этим хотел сказать Полтаев. Может, сегодня вечер легенд и мифов, а его никто не успел предупредить?..

Миша не читал историю Агамемнона, но хорошо помнил со слов Кира. Полтаев изредка присутствовал на «литературных вечерах» Свиридова, и даже мог пересказать парочку легенд, так что совершенно не было удивительно, что Рома мог это знать.

Но само упоминание легенды убивает сознание Миши, ведь он знает, черт возьми, что все это может значить.

- Как по мне, этот миф аналогичен с историей Сатурна, - задумчиво протягивает Полтаев, пропевая слоги. Он откидывается на спинку стула, краем глаза замечая бутылки пива позади Миши. Рома ничего не говорит.

- Почему? - Миша хлопает зелеными изумрудными глазами, делая вид, что он дурачок, не понимающий, о чем идет речь. У него здорово получается, думает Рома.

- Сатурн был деспотом, убившим своего отца, а Сатурна, в свою очередь, убил Зевс, - Полтаев щурится, но больше не давит на Мишу. Он медленно повествует историю, ожидая яркой реакции паренька. - Агамемнона убивают его жена и любовник. Клитемнестра и Эгисф. А потом их убивает Орест, ее сын, чтобы отомстить за смерть отца. Все началось с богов, а закончилось людьми. И круг замкнулся.

Миша смотрит расфокусированным взглядом на Полтаева и рассеяно кивает, понимая, что круг еще не замкнут, и впереди еще много деспотизма, боли и страха, длинною в бесконечность.

Цикл тирании начался с Сатурна.

Но оборвется - здесь и сейчас.