1
Кир не отвечает Мише, когда тот задает вполне логичный и одновременно детский наивный вопрос: "А что будет дальше?". Киру он кажется риторическим.
Темная старая квартира пропахла дешевым портвейном, сигаретным дымом и человеческой ненавистью. Ненависть ведь действительно была именно "человеческой" - ни одно животное не было способно на такие зверства. Кир старается не думать об этом. Он выдыхает дым прямо в лицо ошалевшему и напуганному Мише, и в свете желтого полумесяца Кир кажется даже чуть-чуть красивым. Нормальным. Живым. Немножко добрым.
Кир смотрит куда-то сквозь Мишу, мечется взглядом по стеклу распахнутого окна. Его руки дрожат от табачного пепла, пролитого портвейна и чувства неизбежного, но он ведь сильный? Он может закрыть на это глаза. Закрыть глаза на свой страх и внутреннюю слабость. Золотые глаза. Яростные, совсем безумные. Волчьи.
- У нас будет несколько минут. Чем меньше, тем лучше. - Кир откладывает пачку сигарет и облокачивается локтями о дырявый раскладной стол. Он смотрит на желтые обои в пятнах кофе и чего-то неизвестного, на жучков, витающих над электрической лампой и на книжки, разбросанные по всей квартире. Кир по-кошачьи тянется к одной из них и читает название - витиеватое, заковыристое, древнее:
"МИФЫ И ЛЕГЕНДЫ"
Книжка пестрит красками, от травянистого-зеленого, до обжигающего синего и обратно. Книжка детская - в ней мерцают оттенками картинки, одна другой краше, но Кир взрослый, ему семнадцать и он точно как революционер Киров - готов ко всему. Миша ни к чему не готов. Он пугливо смотрит на Кира, на его рыжие взлохмаченные локоны, напоминающие гриву льва и трусит, как маленький мальчишка.
Мише пятнадцать, он бездомный сирота, и он просто хотел подзаработать на еду. Он не хотел грабить и убивать людей.
- Эти книги, - Кир внезапно подрывается с места и широким жестом обводит валяющиеся книжонки. - Мы вынесли с Ромой в прошлом месяце у бабки, что померла пару лет назад. Квартира пустовала, грех было не взять. Рома тогда очень злился и снова побил меня.
Миша кивает и опускает пугливый взгляд, скрываясь за черной челкой. Рома Полтаев взрослый мужчина, приютивший их в своей маленькой квартирке на окраине нормальной жизни. Полтаеву двадцать девять, у него темная каштановая борода, голубые бессердечные глаза и тирания по отношению к Киру и Мише.
Рома побил Кира? Ничего удивительного, обычная будничная привычка.
- Зачем? Их же нельзя продать или сдать в скупку...
Кир трясет головой, хищно улыбаясь. У него оскал пумы и сам он напоминает зверя. Рома тоже похож на животное, но Миша в свои пятнадцать научился видеть различия между двумя схожими понятиями.
- Я закончил три класса начальной школы. Рома - пять. Мы не особо думали об учебе, когда нас вышвырнули на улицу. Как тебя.
Слова обжигают лучше раскаленного металла. Миша вздрагивает и прячется за чашкой остывшего черного чая.
Миша всего лишь хотел остаться у них переночевать. Он не хотел грабить и убивать людей.
- Я прочел их всех за месяц. Ночью. Вот здесь, - Кир хлопает рукой по красному бархатному дивану. Из него торчит пух и пружины, диван кряхтит старческим голосом и заглушает печальные вздохи Миши. - Хочу потихоньку вырваться. Сам понимаешь. Здесь плохо.
Эти слова печальные, полные скорби по настоящей свободной жизни, и слезы подступают комом у грубого и храброго Кира.
Кир. Киру Свиридову всего семнадцать. Он просто хотел жить на воле. А здесь - воли нет. Здесь плохо.
"Здесь плохо", - констатирует Свиридов в очередной раз. Он говорил это, когда попал сюда пять лет назад. Повторял, когда впервые ограбил квартиру и вынес из нее последнее. Кричал, когда Рома, их главарь, тушил о него окурки и бил головой о старый дырявый раскладной стол. Шептал в страхе, когда Полтаев впервые не отпустил его.
Когда Рома избил его до полусмерти и не дал уйти, Кир перестал произносить эти слова вовсе. Он осунулся, затаил обиду и принялся ждать, точно крокодил на водопое.
Ждать Мишу.