Друзья.

Как-то так вышло, что в домашнем инкубаторе вывелись только один утёнок и крохотный цесаренок.
Я поместила их в подходящую коробочку. В квадратную стеклянную бутылку налила горячей воды, завернула эту грелочку в пушистые полотенце, чтоб быстро не остыла. Покрошила яйцо, сделала удобную поилочку...
День за днём малыши крепли, подрастали. И все время держались рядышком. И есть-пить вдвоём им было веселей. И ночь переждать, тесно прижавшись, теплей. Беседуя каждый на своём языке, они понимали друг друга...
Но однажды утром я увидела только утенка. Шустрый цесаренок пропал.
Прислушалась -  писка не слышно. Поискала, заглянув во все уголки, - напрасно.
'Видно, кошка сюда забралась и утащила цесаренка, - огорчилась я. -' в них природой заложена охота на птичек...'
Утёнок весь день тревожно пищал в одиночестве. Ни есть, ни пить без друга он не хотел.
А на утро коробка оказалась пустой. Я удивилась - дверь в эту комнату была закрыта. Кошке не пробраться. Куда ж утёнок подевался? Перепрыгнуть борт коробки этот маленький увалень не мог...
И вдруг услышала в углу за диваном отчаянный писк. Заглянула. Увидела жёлтый пушистый комочек - утёнок подавал голос.
Отодвинула диван, протянула руку - а комочков там два! К жёлтому, как цветок одуванчика, теплому боку утенка прижимался чуть живой цесаренок.
Где он был, когда я его искала? Может, за ножкой дивана? Слабый писк до моего слуха не дошёл. А утёнок слышал его и, чтобы спасти друга, каким-то чудом преодолел высокий борт тёплой коробки, нашёл цесаренка, согревал его своим телом и звал на помощь.
Цесаренок сутки был без еды и воды, но быстро пришёл в себя...
Когда малыши подросли и оперились, я выпустила их на птичий двор, где было немало всякой живности. Но и здесь они держались всегда вместе.

© Алевтина Савина.