Итальянский гонщик

Глава 14:

Утро пришло. Я проснулась от едва ощутимого движения рядом, и первое, что почувствовала, было тепло его тела. Он уже не спал, его рука покоилась на одеяле между нами, и я ощущала его дыхание на своей макушке, даже не поворачивая головы. Чёрт возьми. Опять этот кошмар или рай? Я держала глаза закрытыми, пытаясь собрать мысли в кучу. Ночь, проведённая в одной постели, несла в себе столько двусмысленности, что мой мозг отказывался её обрабатывать. Я не могла понять, как он может быть таким невозмутимым, таким спокойным, будто это обыденность, а для меня каждый такой момент был как удар под дых. Он был моей границей, которую я старалась не пересекать, но он будто нарочно стирал её, медленно, но верно, без единого слова. Его слова: «Твоё это твоё» - эхом отдавались в голове, и я не могла выбросить их из мыслей, как и его взгляд, полный собственничества. Это бесило. Меня бесило, что он так легко вторгается в моё личное пространство, в мои мысли, и я не могу ничего с этим поделать, не нарушив свой профессионализм.

Он первым встал, и я услышала, как он направляется в душ. Его движения были бесшумными, почти незаметными. Я осталась лежать, пытаясь прогнать остатки сна и навязчивые мысли о его близости. Мне нужен был контроль. Контроль над собой, над ситуацией, над этой ненормальной связью, которая начала формироваться между нами. Я встала, ощущая тяжесть в мышцах, и направилась в ванную следом. Холодные струи воды хлестали по телу, пытаясь смыть не только усталость, но и эту странную, новую тяжесть в груди. Вода была как ледяное омовение, призванное охладить разгоряченный разум, привести его в порядок, вернуть меня в реальность.

Завтрак прошёл в обычной, деловой атмосфере, которую он так мастерски создавал. Я сохраняла свою привычную невозмутимость, мой взгляд был холоден и сосредоточен на своих тарелках, словно вчерашнего утра и его откровений не существовало. Он отдавал мне указания краткими, отрывистыми фразами, требуя максимальной точности и эффективности. Это было моим правилом - никаких поблажек, никаких лишних слов, только результат. Я отвечала так же, мой голос был ровен, а движения профессиональны. Но я чувствовала его нервозность, его сдержанность. Он старался быть идеальным, и это его стремление, эта его скрытая, но сильная натура, чертовски притягивала.

Когда мы вернулись в номер, телефон зазвонил. На экране высветилось имя его главного конкурента. «Корсини, у нас проблема. Завтрашний тендер под угрозой. Наш главный инвестор, месье Дюбуа, требует немедленного пересмотра условий контракта. Он узнал о... некоторых наших внутренних проблемах». Голос на том конце провода был полон паники. Внутренние проблемы? Я знала, кто мог это слить. Чёрт. Моя челюсть сжалась. Принципы. Противник не должен знать твоих слабых мест. Его голос стал сталью: «Успокойтесь. Через час я должен видеть полный анализ ситуации у себя на почте. Нефертария, найди всю информацию о месье Дюбуа. Его бизнес-интересы, личные пристрастия, привычки. И все, кто имел доступ к информации о наших внутренних делах за последние три дня». Его взгляд был острым, пронзительным. Он не терпел ошибок, не терпел сбоев. Я кивнула, моё лицо было сосредоточено, никаких признаков паники. Я понимала серьёзность ситуации.

Следующие несколько часов были напряженными. Я работала быстро и эффективно, мои пальцы мелькали по клавиатуре ноутбука, а взгляд не отрывался от экрана. Я знала, что он наблюдал за мной, отмечая мою исключительную работоспособность. Я была незаменима. Мои собственные мысли были полностью поглощены анализом рисков и поиском выхода из сложившейся ситуации. Он диктовал письма, звонил нужным людям, отдавал распоряжения, его голос был холодным и отрывистым, каждое слово - приказ. В такие моменты он был воплощением жёсткого, бескомпромиссного босса, который не остановится ни перед чем, чтобы защитить свои интересы. И это восхищало меня, несмотря на всю его властность.

Ближе к обеду пришло подтверждение о встрече с Дюбуа. Он согласился на короткий разговор за ланчем. «Нефертария, приготовься. Ты идёшь со мной», - произнес он, уже надевая пиджак. Я взглянула на себя в зеркало: безупречный костюм, холодный взгляд, ни единой лишней эмоции. Это была моя маска. Ресторан был полон. Дюбуа уже ждал нас, его взгляд был надменен, а губы скривились в усмешке. Корсини подошел к столу, его фигура, облаченная в чёрный костюм, излучала власть. Я следовала за ним, как тень, моё платье было скромным, но подчёркивало мою женственность. Дюбуа скользнул по мне оценивающим взглядом, и я почувствовала, как внутри меня что-то сжалось от отвращения. Он был стар, но в его глазах читалась та же похоть, что и у Френза. «Синьор Корсини, я рад, что вы нашли время», - сказал он, его взгляд задержался на мне чуть дольше, чем следовало. Он протянул руку, чтобы пожать мою, но Корсини опередил его, перехватив его руку и сжав её в своём крепком рукопожатии. Моё. Моя рука. Дюбуа моргнул, его улыбка слегка поблекла. Корсини не дал ему и шанса.

На протяжении всего ланча Корсини вёл переговоры, сохраняя абсолютную невозмутимость. Его голос был ровным, аргументы - железными. Дюбуа пытался давить, пытался найти его слабые места, но Корсини не дал ему такой возможности. Каждый раз, когда Дюбуа бросал взгляд на меня, Корсини перехватывал его, либо переводил тему, либо задавал мне вопрос, вынуждая меня посмотреть на него. Я сидела рядом, тихо делая пометки, мой взгляд был сосредоточен на документах. Я чувствовала, как внутри меня горит эта глухая, собственническая ревность, но внешне оставалась спокойной. Моя принципиальность не позволяла эмоциям влиять на бизнес, но я знала, что его терпение имеет границы. Особенно когда речь идёт обо мне.

В конце концов, Дюбуа сдался. Условия контракта были пересмотрены, и Корсини получил даже больше, чем ожидал. Когда мы покинули ресторан, я чувствовала себя измотанной, но удовлетворённой. Бизнес - это поле битвы, и Корсини всегда выходил из него победителем.

Вернувшись в номер, я почувствовала, как спадает напряжение. Он скинул пиджак на кресло, ослабил галстук. Он снова казался ему удавкой. Я отвернулась от него, направляясь к мини-бару, чтобы налить себе воды. «Сегодня был... продуктивный день», - произнес он, повернувшись ко мне. Я замерла, слегка повернув голову. Его взгляд был усталым, но в нём читалось понимание. Я знала, что он оценил мою жёсткость и эффективность. Я понимала правила игры. Его правила. Во время короткого ужина , вдруг Леви встал со стола, и подойдя к телефону сказал...

«Будьте добры, принесите в 576 номер бутылочку Château Margaux 2005 года. И побыстрее». Мои брови слегка приподнялись. Château Margaux. Это было дорогое дерьмо, вино, которое пили только по особым случаям. Или когда хотели кого-то напоить. Эта мысль пронзила меня, и я почувствовала лёгкую тревогу. Он налил себе виски, сделал глоток, его взгляд оставался на мне, изучающим и пронзительным. Я чувствовала, как его взгляд буквально раздевает меня, обнажая все мои мысли, все мои страхи.

Вино принесли быстро. Он налил мне полный бокал, его рука была сильной и уверенной. Я взяла его, чувствуя холод стекла, и сделала глоток. Вино было терпким, но невероятно мягким, оно разливалось теплом по телу. Он продолжил разговор о завтрашнем графике, о предстоящих встречах, но мои мысли начали путаться. Один бокал, потом второй. Я чувствовала, как расслабляется моё тело, как притупляется бдительность. Его голос звучал глуше, его фигура казалась более расплывчатой, но его взгляд... его взгляд был яснее, чем когда-либо. Он не пил вино, только виски, но его глаза, казалось, становились темнее с каждым моим глотком, с каждым мгновением, когда я погружалась в эту приятную, но опасную негу.

Я почувствовала, как моё лицо горит, и лёгкое головокружение окутало меня. Он сидел напротив, молча наблюдая, как я пью. Я пыталась держать себя в руках, но алкоголь делал своё дело. Я почувствовала, как он встал, подошёл ко мне. Его тень накрыла меня. Моя голова была тяжёлой, и я не могла поднять взгляд. Он наклонился, и я почувствовала его дыхание на своих губах. Я не успела ничего понять, ничего сказать. Его губы коснулись моих. Сначала осторожно, затем с нарастающей силой. Они были тёплыми, влажными, с привкусом виски, хотя он его не пил. Я не сопротивлялась. Моё тело было расслаблено, мозг не давал команд, а в глубине души... в глубине души я не хотела, чтобы он останавливался. Этот поцелуй был властным, требовательным, но в то же время нежным, будто он осторожно исследовал, как далеко он может зайти. Мои руки сами собой поднялись, обхватывая его шею, и я ответила, позволяя себе эту секундную слабость. Но чёрт возьми, кто я такая чтобы отказывать ему ?