Удивительная новость

- Ты только послушай! Какая новость! Что за новость! Это же невероятно! Это же просто моветон! Как же так можно?! Что же это творится в чужеземье-то?!

- Чего разорался-то? Люди сейчас сбегутся.

Кухонное застолье протекало не спеша, от души к душе и за чашками чая с коньяком. Два теплых и крепких друга проводили ленивый, зимний выходной дома под всплески и выплески телевизионных программ.

Узнавший удивительную новость, Ваня Постоялов не сидел на своем месте в узком, уже сморщенном под его стать кресле. Он мешкал, копошился, не решаясь приступить к самой сути встревожившей его заботы, искушенно хватал всякие стаканы, выпивал, что в них было и чего не было, и беспрестанно облизывал губы.

- Что же такое, Вить, происходит с миром-то?! Что же такое с ним творится! - у него пылали глаза; его кривые угловатые уши вздымались и падали вниз; губы дергались от тяжелого дыхания. Сам он покраснел - был пьян так, что соображал еще самостоятельно, но уже откровенно и ничего не боясь.

- Хватит орать уже. Чего там происходит? Расскажешь ты уже в конце концов или нет? - задетый за живое, Витя Консерватов грозно хмурился, зло держался за кружку коньяка и от злобы смотрел мимо своего друга.

Витя, друг Вани, был худощав, мускулист, с тоненькими бровками, ершистыми волосами и музыкальными пальцами, хотя был отчаянным спортсменом. Он проводил языком по пересохшим губам, пил коньяк, не находил себе места, без конца меняя, поправляя и формируя какие-то позы, и медлил заинтересованно.

- Сам в шоке! Сам не ожидал от себя такого! Ты представляешь? Я сегодня новости решил прочитать! Никогда не читал, а тут вдруг решил! - заездил взад и вперед на кресле Ваня.

- И чего? Памятник мне тебе ставить?

- Да ты послушай! Чего ты сразу скалишься-то!

- Ну так ты рассказывай! А то всё ах да ох, ни черта непонятно. Говори по существу, чего да как.

- Так я и говорю. Читал новости... Не знал, где их взять, телевизор... О, телевизор запоказывал... Фу, ерундистика какая-то...

- Ты сейчас телевизор будешь смотреть? Или ты меня только решил побесить?

- Да-да... Но ты только посмотри? Как же можно показывать такую пошлость? Кто ее якобы пение слушает-то? А эту... Молодую шалаву... В смысле...

- Витя! - измученный телом и душой, взревел Ваня. - Ты задолбал! Что за новость?!

- Да-да, я и говорю... Новость, значит, прочитал... Не помню, в какой это произошло стране... Но точно не у нас! Это я хорошо запомнил! Потому что подумал, что слава богу, что у нас такое невозможно! Нет-нет, ни за что не поверю...

Витя продолжил гнуть свою дикую линию. Он выпустил из руки кружку коньяку, ею же хлопнул с силой, как оскорбленный спортсмен, по столу - и воцарилась мгновенная тишина.

- Вить... - жалко пропищал Ваня. - Ты чего?..

- Да ничего!!

На секунду они смолкли. Ваня смотрел на своего взбешенного друга не отрываясь. Взбешенный друг внушительно свирепел и яростно гневался, но вскоре выдохнул. Внутри он всё еще горел.

- Хорошо. Извини, продолжай.

- Вить, всё хорошо? - Ваня, как прилежный друг, забыл свою новость и чувственно пытался помочь.

- Да. Извини. Продолжай.

- Точно? Да не переживай ты так... Нашел тоже мне, из-за чего нервы себе трепать... Ну да, люди не любят проигрывать, они лучше отберут заслуженную справедливую награду у другого, будут искать какие-то лазейки, строить козни... Короче...

- Да-да, я знаю. Рассказывай уже свою новость.

- Вить, ты знаешь, чего сделай? Надуй вот так вот кулаки свои мышечные... Напрягись изо всех сил... Как одуван, надуйся... Всю свою злость и ненависть собери в одно место... И потом... Потом... вы-ыдохни... И скажи... Пошли все на хрен! Ублюдки тупые! Я спортсмен и мне плевать на вас! Я буду все равно биться, и я победю! - повисла неловкая пауза. Витя посмотрел на Ваню - и они засмеялись нелепой школьной ошибке. У Вити полегчало на душе.

- Победю... это, конечно, громко! - Витя добавил.

- Ну ты ведь понял меня?

- Понял-понял. - Он взглянул благодарно на друга. Между ними пробежала неуловимая и самая сильная искорка счастья, в которой сокрыта вся прелесть и всё очарование человеческий отношений. Жизнь, чувство, счастье прокололи их прямо в грудь, связали, и на мгновенье показалось им, что Ваня ощущает руку Вити, а Витя - руку Вани. - Что ты там за новость-то прочитал?

- Новость? А, дрянь какая-то... В какой-то семье... Я говорил, это где-то заграницей было... Не помню точно где... Муж решил, что ему надоело быть мужем и стал женой.

- Как это?

- Ну, Вить, ты чего? Вот так и стал женой. Тебе чего, всё подробно объяснять, что ли?

- То есть... Прям вот так... хирургически?

- Да-да, прям вот так. Хирургически. Но это не всё. Жена тоже устала быть женой и стала мужем.

- Что? Ты че несешь?

- Да я тебе говорю! Отвечаю! Там всё тоже самое. Хирургически. У них было еще двое детей, мальчик и девочка, и собака Густав.

- Страшное имя для собаки.

- А семья как будто не страшная? Так вот это еще не всё, слушай дальше. Муж и жена у них поменялись, прости господи, местами, так ведь и дети тоже...

- Что, тоже?

- Ну того...

- Чего того??? - Витя испугался.

- Поменялись местами...

Повисла тишина. Затем она еще раз повисла и, в итоге, окончательно повесилась.

- Что... - говорил Витя. - Прям все... Вот так...

- Прям все и прям вот так. Хирургически.

- Фу...

- Я бы сказал: фи!

- Я тут за медаль переживаю...

- Человек имеет право самостоятельно решать, кем ему быть. Свобода... Гуманизьм...

- Упаси боже! Вань, я тут решил... - В миг на него снизошло озарение. - Чего ты мне, сволочь, врешь тут?! Скотина ты лживая! Что ты мне тут чепуху всякую городишь?!

- Чего? Вить... Ты чего... Какую еще такую чепуху? Никогда! Ни за что! Ей-богу видел! Ей-богу читал! Видел... в смысле не семью ту... А новость эту... А правда это или наврали, судить не мне. Но новость была! Ей-богу была!

- Новости он решил почитать... Чего ты там забыл-то?

- Да вот сам не знаю... настроение такое что-то вскочило... Думаю: дай новости почитаю. Ну вот и почитал...

- Хорошее чтение... А это... Чего с собакой-то? Густав как там жил после... после всех махинаций?

- Собака-то? Да сучкой стал!