Глава - 1
По словам метеоролога с Четвертого канала, это лето в Сиэтле было самым жарким за весь период наблюдений. Поскольку я жила здесь всего чуть больше года, то поверила ему на слово. Проталкиваясь сквозь толпу, я ощущала полуденный жар на липкой коже каждого, кто задевал меня. Было отвратительно чувствовать чужаков своим телом. А еще отвратительнее было то, что некоторые люди полагали, будто, если уж мы все сбились в кучу, как сардины в банке, это дает им свободу вторгаться в мое личное пространство. В этот день я отшвырнула от своей задницы больше рук, чем за все то время, что проработала в баре Пита.
Моя футболка насквозь промокла от пота, и я прокляла себя за собственный выбор одежды. Полуденное солнце чуть не ослепило меня, когда я посмотрела на безоблачное лазурное небо. Я закатала короткие рукава своей черной как смоль кофточки и попыталась завязать ее в узел над пупком, как Мэри Энн из сериала «Остров Гиллигана».Но тут же я улыбнулась, вспомнив о том, почему надела именно эту вещь и что я делаю в толпе потных тел. Когда через последние ряды оставшихся передо мной людей я взглянула на пустую сцену, меня переполнило волнение. Только не за себя. За мою девушку. Это был большой день для нее и для ее группы, и я в предвкушении подпрыгивала на месте, ожидая, когда она появится на сцене. Я знала, что в любой момент она может выбежать к микрофону и страждущая толпа разразится оглушительным криком. Ждать не было сил. Кто-то схватил меня за плечо:– Ира, ты можешь в это поверить? Мой парнь и твоя девушка играют на фестивале «Бамбершут»! Я оглянулась на Дженни, свою лучшую подругу, коллегу по работе и наперсницу. Ее лицо не было залито потом, в отличие от моего, – она просто сияла от влаги. Но ее глаза, точно так же, как и мои, сверкали от возбуждения. Ее парень тоже впервые выступал на музыкальном фестивале в Сиэтле. Визжа от нарастающего волнения, я сжала ее руку:– Знаю! И просто поверить не могу, что Мэтт сумел все организовать! Я покачала головой, потрясенная тем, что моя девушка выступает на той же площадке, на которой позже, вечером, будет играть знаменитый Боб Дилан, а в последующие дни появятся «Хоул» и Мэри Джей Блайдж. Дженни резко оглянулась, когда на нее наткнулся какой-то парень – похоже, он был под кайфом. Снова повернувшись ко мне и мазнув меня при этом по лицу длинным хвостиком светлых волос, она пожала плечами.– Эван говорит, Мэтту пришлось основательно потрудиться, чтобы вытащить их на эту сцену. Высший класс! В субботу днем, в потрясающий летний день, прямо между двумя великими выступлениями! Лучше ничего и быть не может! Она вскинула голову, чтобы взглянуть на небо. Дженни была одета в такую же, как и у меня, черную футболку, на которой белыми буквами было выведено название нашей любимой группы, сиявшее в солнечном свете, – «Чудилы».– О, знаю, Лиза говорила, что он... – кивнула я, когда Дженни снова повернулась ко мне. Меня прервал неожиданный взрыв криков, и мои глаза машинально устремились к сцене. Широко улыбаясь, я наблюдала за тем, что привлекло внимание визгливой толпы. Наши «Чудилы» наконец-то решили осчастливить публику своим присутствием. Собравшиеся перед открытой площадкой начали прыгать и вопить, когда появились Мэтт и Гриффин. Мэтт был, как всегда, сдержан. Он приветствовал поклонников спокойной улыбкой, махнул им рукой, неторопливо подошел к микрофону и набросил на плечо ремень гитары. Я окликнула его, но мой голос утонул в общем шуме, и гитарист меня не услышал. Его светло-голубые глаза нервно оглядывали толпу, пока он прилаживал ремень поудобнее. С другой стороны площадки, отпихивая от себя жадные руки поклонниц и вскинув в воздух кулак, выскочил Гриффин. Его глаза тоже обшарили толпу, и, хотя я и не выкрикивала приветствий, он как будто услышал меня. Заметив нас с Дженни недалеко от сцены, он махнул в нашу сторону, а потом поднес ко рту два пальца, сложенные буквой «V», и непристойно провел между ними языком, отчего мои щеки загорелись ярче обжигающего солнца. Я поспешила отвести взгляд. Несколько человек, стоявшие рядом со мной и Дженни, засмеялись и уставились на нас. Мое смущение утроилось. Дженни дерзко вскрикнула: «Эй, Гриффин!» – и тут же захохотала вместе с остальными. Я покачала головой, желая, чтобы моя сестра Таня сегодня не снималась для календаря «Хутерс», а была здесь и хотя бы попыталась удержать своего так называемого парня в рамках приличий. Посреди этого представления на сцену вышел Эван, который сразу посмотрел в нашу сторону, заметив, что Гриффин дразнит кого-то. Он тут же улыбнулся, помахал рукой и послал Дженни воздушный поцелуй. Та поймала его и послала ответный. Улыбка Эвана стала шире, но, поприветствовав нас, он оглядел публику и, похоже, был ошеломлен увиденным. Я засмеялась при виде выражения его лица, радуясь тому, как он наслаждается своим успехом. Тут вопли толпы стали еще громче, и у меня зазвенело в ушах так, что я даже поморщилась от боли. Девчонки, стоявшие рядом со мной, все не старше четырнадцати, цеплялись друг за друга и выкрикивали:– Боже, это она! Боже, какая она классная! Боже, боже, боже!..
Лиза медленно подошла к микрофону. Может быть, впрочем, она шла обычным шагом, просто для меня все замедлилось. И почему-то мне казалось, что она идет навстречу своей судьбе. Она вскинула руку, приветствуя наэлектризованную толпу, выкрикивавшую ее имя, а другой рукой провела по густым светло-каштановым волосам, которые растрепались от жары и пота больше, чем обычно. Лиза выглядела так, что ее хотелось съесть.
Я прикусила губу, когда она остановилась у микрофонной стойки и, подгоняя для себя ее высоту, стала всматриваться в толпу. По собственному опыту я знала, что чувствуют зрители в первом ряду, когда по ним скользит взгляд этих томных темно-карих глаз. Лиза умела посмотреть так, что ты вдруг чувствовал себя единственным существом во всем мире, даже стоя в окружении людей. И на лице ее при этом играла столь сексуальная полуулыбка, что она воспламеняла одним лишь взглядом. Меня она зажгла, еще даже не успев заметить. Когда она обернулась, надеясь отыскать меня в толпе, я всмотрелась в линию ее подбородка – сильную и такую чертовски сексуальную, что становилось не по себе. Девчонки за моей спиной явно думали о том же. Сквозь общий шум я расслышала:– Черт, эта девушка ужасно сексуальна! Сегодня я иду домой с ней!
Удержавшись от того, чтобы обернуться и сообщить им, что она уже занята, я сосредоточилась на Лизе. Я понимала, что мне не следует ревновать ее к поклонницам или сердиться на них, но их замечания были уже не такими невинными, как недавняя болтовня девочек-подростков.
Осмотрев половину толпы, Лиза повернулась в мою сторону и мгновенно, как по волшебству, заметила нас. Дженни махнула ей рукой, а потом свистнула, вложив пальцы в рот. Я покраснела и улыбнулась, когда ее пронзительный взгляд встретился с моим. Лиза кивнула мне и одними губами произнесла: «Я люблю тебя!» Безмозглые фанатки за моей спиной тут же застонали, решив, что слова были адресованы им. Я снова преодолела желание повернуться и сообщить девицам, что эта девушка – моя. Но мое заявление ничуть не изменило бы их чувств по отношению к ней, зато вызвало бы массу вопросов о моей личной жизни. Вопросов, которые я совсем не хотела обсуждать с абсолютно посторонними людьми. Я достаточно наслушалась их в университете, когда мы с Лизой еще даже не начали встречаться.
Вместо этого я отчетливо произнесла одними губами, что тоже люблю ее, и подняла вверх большие пальцы. Лиза рассмеялась над моим жестом, а потом весело покачала головой, явно уверенная, что полностью овладеет публикой. Само собой, так и будет. Иначе она просто зря потратила свою жизнь, играя во всяких мелких барах и клубах Лос-Анджелеса и Сиэтла, чтобы подготовиться к этому моменту.
Накинув на плечо ремень гитары, она обхватила ладонью микрофон. Визги усилились, когда стало ясно, что Лиза хочет что-то сказать. Из динамиков раздался ее теплый смех, а затем:– Привет, Сиэтл! Девицы вокруг меня подпрыгивали, выкрикивая ее имя. Я рассмеялась и попыталась отстраниться от особо активных фанаток, но двигаться было некуда, и в итоге я просто натолкнулась на пару ребят передо мной.
Они сердито посмотрели на меня, и, бормоча извинения, я снова услышала Лизу:
– Мы группа «Чудилы», на случай, если вы не знаете... – Она сделала паузу, позволяя прокатиться очередной волне воплей. – И мы готовы кое-что представить вам... если вы того хотите. Она вскинула одну бровь и одарила какую-то женщину в первом ряду взглядом, как мне показалось, чересчур похотливым. Но я знала, что это игра. И хотя на лице Лизы отчетливо читалось: «Не позабавиться ли нам попозже?» – она об этом не думала. В ее сердце была только я. Черт, да я была вытатуирована на ее сердце! Во всяком случае, мое имя. Я улыбнулась, наслаждаясь тем, что ни одна женщина здесь не знала об этом. Разве что Дженни. Лиза подняла палец, чтобы утихомирить толпу. Как ни странно, это сработало.– Так что, хотите? – кокетливо спросила она. Толпа отчетливо дала понять, что только об этом и мечтает. Дженни заорала во все горло, приложив ко рту ладони, и я поддержала ее. Я заметила, как Мэтт покачивает головой и улыбается, разминая пальцы. Эван уже сидел за своими барабанами, его тело двигалось в неслышном пока что ритме, а в руках он вертел палочки. Пока Лиза общалась с толпой, я видела, как Гриффин пытается уговорить двух девчонок задрать футболки, но не стала смотреть, согласились ли они. Лиза поднесла ладонь к уху:– Что ж, если вам и вправду того хочется, пожалуй, стоит попросить.
Публика взвыла, а девушки за моей спиной стали выкрикивать совсем уж непристойные предложения, но меня это не беспокоило. Я вообще никого больше не замечала, потому что Лиза смотрела прямо на меня, и той радости, что светилась в ее глазах, было достаточно, чтобы сделать счастливыми всех страждущих женщин, дерзких мужчин и разгоряченных подростков на свете.
Когда она улыбнулась мне со сцены, я как будто заглянула ей в душу. Она наслаждалась происходящим. Это было единственным, ради чего жила Лиза, если не считать меня. Она, конечно, вела себя так, словно все это не имело значения, словно она занимается музыкой просто потому, что надо чем-то заполнить вечера, но я, проведя с ней так много времени, давно начала понимать, что это всего лишь один из ее защитных механизмов. И какая-то ее часть боялась, что она может всего этого лишиться. Она выросла далеко не в лучших условиях. Как раз наоборот, ее детство было ужасным, после такого большинство людей спились бы или подсели на наркотики. Но Лиза нашла для себя музыку, и музыка, вместе с ее немалым сексуальным аппетитом, спасла ее от жизни отупевшего наркомана. Она коротко взмахнула рукой, и Эван, только и ждавший этого знака, тут же начал играть.
Песня была живой, захватывающей, и я начала приплясывать от возбуждения, хотя и слышала ее миллион раз. Было нечто электризующее во всей этой толкотне и гомоне толпы, в оглушительных вибрациях усилителей и обжигающих лучах солнца, заливавших все вокруг. Это заряжало меня невероятной энергией, и я могла лишь вообразить, что чувствовала в тот момент Лиза.
Ее голос всегда вовремя вливался в мелодию инструментов. Неважно, как складывалась закулисная жизнь Лизы, на сцене она была настоящим профессионалом. Бесконечные репетиции и выступления сделали свое дело: ее голос очаровывал. Едва прозвучали первые слова, в толпе раздались женские визги и стоны. Песня была старой, «Чудилы» уже давно ее исполняли, и несколько человек неподалеку от меня стали подпевать. Я не раз наблюдала за тем, как Лиза сочиняет песни, а теперь видела, как ее стихи возвращаются к ней, повторяемые такой огромной толпой, и это вызывало у меня благоговение.
Лиза улыбалась своей сексуальной полуулыбкой, перебирая струны и пропевая слова. Меня никогда не переставало удивлять, как она может одновременно петь и играть на гитаре. Сама я и с одной из этих вещей не могла толком справиться. Дженни размахивала руками, приветствуя своего парня, и я делала то же самое, счастливая тем, что смогла сегодня прийти и поддержать Лизу, поддержать их всех. Ну, может быть, кроме Гриффина.
Песня закончилась под оглушительный рев толпы, и даже странные парни впереди меня явно были под впечатлением. Я восхищалась ребятами. Они заслуживали успеха. Для следующей песни Лиза отложила гитару и сняла микрофон со стойки. Сцена здесь была гораздо шире, чем в баре «У Пита»: можно было свободно двигаться и заигрывать со зрителями. Начиная следующий номер, Лиза смотрела на толпу так, как обычно смотрела только на меня.
Это немного расстроило меня, но я решила не обращать внимания. Лиза просто была взволнована тем, что очутилась здесь, она горела жаждой петь и потому превратилась в ту самую агрессивную и сексуальную девчонку, какой я впервые увидела ее на сцене. Эта распутная манера держаться с первого взгляда очаровала меня, и здесь публика тоже с удовольствием принимала ее. К Лизе отовсюду, даже из задних рядов, тянулись руки фанаток. Мне было не совсем понятно, чего ожидают от нее все эти женщины. Что она прыгнет в толпу со сцены? Я нахмурилась, надеясь, что она не станет этого делать. Она ведь может расшибиться... или ее просто заласкают до смерти.
Инстаграмы авторов ⬇️
inst: aruxter
Inst: o_onastenao_o