12
День сегодня выдался ненастным. Небо было хмурое и серое, совсем как Маршалл. Он был темнее тучи. Тучи сгущались, закат был бледно-синим из-за туч, а солнце за весь день так и не вышло из-за них. Мрачные облака... Казалось, что вот-вот пойдет дождь. Не просто дождь, а целый ливень, хотя вчера стояла прекрасная ясная и солнечная погода, а сегодня утром небо заполонили угрюмые серые тучи. В такую погоду хочется сидеть дома, в удобном кресле, попивая горячий чай и наслаждаться просмотром новой серии любимого сериала.
Вот только для Маршалла такие мирские занятия были чужды, бесполезны и совершенно не занятны. Он не признавал ничего хорошего. По жизни человек пессимист.
Выражение лица Маршалла было больше похоже на маску, он был холоден как лед, взгляд серых глаз сливался с тучами. Голубые глаза в пасмурную погоду выглядели темно-серыми, пугающими и такими холодными. Он хмурился, заходя в здание школы, взгляд был пустым и в тоже время испепеляющим. Он был зол, взбешен, ярость нахлынула мгновенно, как только он переступил порог учебного заведения. Пол под ногами слегка скрипел, казалось, что под пристальным испепеляющим взглядом Маршалла он и вовсе провалится. Он шел мимо рядов школьных шкафчиков, выкрашенных в красный цвет. Это место было его самым ненавистным. Воспоминания вспыхивали, словно яркое пламя, напоминая о днях, проведенных здесь.
Помещение не вызывало в себе ничего привлекательного, приглушенный свет старых желтых ламп заставлял глаза болеть, раскладные стулья стояли по кругу, в центре образованного круга лежал потрепанный ковер, а в самом сердце круга стояла невысокая трибуна. К трибуне был прикреплен микрофон. Рядом стоял стол со стаканчиками с уже остывшим дешевым кофе и безвкусным черным чаем. Это помещение было собственностью школы, такой же старой, как литература двадцатого века.
Этой самой школы, которую Маршалл ненавидел всем сердцем. Тюрьма. Ад на земле. Сколько синонимов можно подобрать к названию "школа".
- Ничего не изменилось... Все также, как и раньше. - подумал Маршалл, заходя в старый потрепанный спортзал.
Глаза его итак без того болели от не покидающей его бессоницы, так еще и тусклый желтый свет колюще впивался в глаза. Он прошел дальше, обходя круг из стульев. Маршалл накинул капюшон на голову, чтобы спастись от болезненного света. И от людей, которые потихоньку заполняли помещения и садились на стулья вокруг трибуны.
В памяти всплыли дни, проведенные в этом самом спортзале, который за год так и не изменился. Штукатурка на стенах трескалась и осыпалась, а краска бледно-зеленого цвета была все той же исключительной "фишкой" спортзала. Вот тот самый стул, стоявший на том же самом месте, на котором сидел Маршалл в последний раз. Маршалл медленно подошел к стулу и уселся на него, опустив голову.
- Уж лучше разглядывать свои кроссовки, чем лица людей. - сказал себе Маршалл. Вся эта обстановка порядком напрягала его и раздражала. Он потянулся к карману брюк в поисках спасительной баночки с таблетками, но вопреки его надеждам - таблеток там не оказалось. Мужчина проклял себя за то, что забыл положить таблетки. Головная боль нарастала, не давая покоя, а ведь это только начало. Что будет дальше. А дальше должно было начаться заседание бывших алкоголиков и наркоманов. Эти заседания Маршалл ненавидел больше всего.
Слушать этих жалких людей, променявших свою казалось бы счастливую жизнь, на алкоголь и таблетки. Кто страдал от этой зависимости? Сами люди, пьющие ликёр дни напролет, или глотающие таблетки горстями по нескольку раз в день? Нет, от этого страдали не сами зависимые люди, а их семьи. Дети, жёны, родители... Они переживали каждый день с тяжкой ношей переживания, огорчений и страданий.
Семья - слово само по себе всплыло в сознании Маршалла. Есть ли у него семья? Да, может быть... она когда-то была у него, но он все потерял, как и эти никчемные зависимые люди, променяв тех, кого он любил на таблетки. Таблетки были неотъемлемой частью его жизни, важным казалось бы компонентом счастья. Но только в мечтах жизнь может быть солнечной и радужной, ее не изменить. Таблетки это лишь иллюзия, позволяющая забыться на пару часов и отстраниться от бренного мира. Но все несет свои последствия. И таблетки в том числе.
Это зло. - сказал Маршалл, скорее самому себе, нежели в пространство.
Как бы он не пытался подавить свои эмоции и головную боль, ком в горле нарастал все больше, а жажда вдруг начала мучить его. Организм требовал еще таблеток. Еще пол часа и состояние ухудшиться в разы. Маршалл ударил кулаком по подлокотнику стула. Рука начала болеть. Только боль могла перекрыть боль.