Похождения Наранчи на блядки
Саранча Кирка стоял под теплой струей душа, натирая себя душистым, вкусным, дурно пахнущим мылом от палмолив, ловя горячий воздух из под пара.
— Ооо палмолив мой нежный гель, ты даришь запах орхидей.. Я в восторге просто таю, в удовольствие улетаю! — горланил на всю квартиру Гирга, ища свою мочалку. Произошло кое-что поистенне отвтратительное и кринжовое. Он уронил мыло на пол. Так, спокойно, думал он. Ведь тут никого нет, и он не на зоне, что бы делать с него опущенного. А, похуй, и без мыла обойдусь, прозвучало в мыслях у него. И парень начал натирать себя руками.
Тут его шаловливая ручка спустилась ниже пояса, и он начал, еще имея на ней достаточно мыла, стимулировать, или же в простонародье дрочить. Он делал это медленно, что бы распробовать весь сок самоудовлетворения, сначала гладив кабачок от основания, аккуратно поднимаясь вдоль ствола, сжимая головку. Он уже чувствовал в руке разгореченную плоть, которая была как батарея. Самое то, в суровую русскую зиму, лайфхак получше, чем у Трум Трум. Может быть ему видеоблоггером стать? Делая свои грязные делишки, Гирга вспоминал белобрысую истеричку, в зеленом дырявом костюме, которого, в свою очередь, голуби заклевали, с моднявым галстуком имеющим на себе клубни4ку. Жизнь людей, которые попали во френдзону очень грустная на самом деле. Эйфория длилась недолго..
Произошло непредвиденное. Тут не возьмись откуда, с ванной показался налысо побритый зек, весь в татушках, и в спортивном костюме адидас. Он сидел на кортах, жрав семки.
— А я знаю шо ты дрочешь. — расстянул зек.
— Ааааа! Станд-юзер! Даже помыться нельзя нормально, пиздец! — и Наранча выпустил свой вертолетик. Вертолетик жужал как муха, но почему то, утратив свою траекторию, начал лагать, как шестые айфоны. Не успев ничего сделать, тупой Наранча сделался слишком маленьким, и смылся в сливе душа.
Его крики были слышны по всей России, носясь по трубе, он представлял будто его опускают головой в унитаз, как поется в песнях Пошлой Молли. В предсмертном состоянии он услышал имя «Формаджо» разносящееся по всей канализации.
Закутавшись в какой то огрызок пакета от шавухи, Наранча начал бегать по канализации, напевая, — А я бегаю по хате, я не знаю где мы!! Во мне столько препаратов, мама я не знаю где мы! Ууу! Да, я точно знаю сука, как достать соседа сука!
Почему-то его писклявый голос был очень громким, и это сразу же взбесило Формаджо, который все слышал, и находился над канализацией, но уже не сидя на кортах, а ровно стояв, заправив руки в широкие карманы штанов.
Ловкими движениями он схватил бедного Гирга за пояс, и потащил с канализации нахуй. Наранча орал, молясь, что бы тот не учил его жить по понятиям, или же не говорил фразы « жизнь ворам, смерть мусорам » и не был ауешником или оффником. Короче, бунд блять.
— Я сделаю так, что бы тебя сожрали голуби, пидор мелкий! — и в это самое время на темноволосого полетело куча голубей различной окраски, думая что это хлеб.
— БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯТЬ! ПИДОРЫ ЗА ЧТО МНЕ ЭТО! — Темноволосый так разозлился, что ему вновь хотелось плакать. Но ведь мужики не плачут! Поэтому, он нашел оптимальное решение в этой неприятно сложившейся ситуации. — Короче, вызываю тебя на версус баттл.
— Что, согласился, что мой стандо сильнее? Ну ладно, я согласен, только знай что я сильнее! АУЕ, жизнь ворам, смерть мусорам, эщкере!
— Я бог рэпа, ты не на того напал, я, между прочем, пишу биты, как в изирепе моргенштерна — с большим достоинством ответил Наранча.
— Моргенштерна слушают только малолетки и дцп аутисты!! Что ты знаешь о музыке, малец? Каспийский груз лучше!
— Ну всееее, ты напросился!
И устроили они версус батл, пошумим блять. Их аудиторией были бомжи, торчи, нарики, шлюхи, и остальные жители машмета. Взобрались два пацанчика на огромную свалку мусора типа арена.
— Рукоблуд, ссанина, очко блядун вагина..— начал петь Формаджо.
— Эм, ты че, дебил? Плагиат, это строчки оксимирона! Я взял твою джоджо, и я ее ваму! Ты пчела я пчеловод, а мы любим мед! Бжж бжж мы просто пчелки! — и с этими словами Гирга сразил того на повал.
Тот лишь ебнулся с кучи мусора, перемешался в ней и здох. Так победил Наранча Гирга, сделавшись снова большим.
Долго он шел домой, ведь от него воняло всем чем только можно, а одет он был блять в пакет из под шавухи. Одним словом, Паннакотта теперь его точно не выебет. Грустная история.
Снова зайдя в душ, перед взором Наранчи открылась эротика тела белобрысого. Прилипшие волосы, отдавали более русым оттенком, чем те есть на самом деле, с них капала холодная вода. В меру накаченое тело было горячим, покрытым персиковым румянцем. Капельки пота быстро скатывались с различных рельефов его тела. Можно было подумать, что Фуго был какой-то скульптурой Микеланджело. Темноволосый потерял дар речи, он так бы и стоял как вкопанный, пока блондин не перевел на него взгляд. Неожиданно ахнув, Гирга покинул теплое помещение.
Уже в комнате, он старательно переводил дух, не в состоянии забыть увиденную картину. Но точно! Он же сам был вонючим, гадким, сверху над ним летали мухи, которые слетаются на говно, а одет он был в пакет! Поэтому, он нехотя снова вернулся в ванную.
— Наранча, хватит уже на меня пялиться! Выматывайся, извращенец! — и Фуго швырнул в него все, что только попадалось под руку.
— Заебал!!!! Мне тоже ванна нужна, ты что тут порнофильм снимаешь, пытаясь возбудить меня!? — заорал в ответ ему со смущением темноволосый.
Недолго подумав, Паннакотта ответил — Ладно, залазь ко мне. Хочешь, даже спинку могу потереть.
Один миг, и они уже стояли вдвоем под горячей струей душа, будучи, при этом, как можно было догадаться, абсолютно голыми. Вспоминая все пересмотренные русские сериалы про любовь, Наранча невольно краснел, бросая краткие взгляды, будто влюбленная школьница, в сторону Фуго. Тот, в свою очередь, лишь игнорировал все это, ну или же старался делать вид, словно игнорирует, и продолжал как ни в чем не бывало мыться.
— Тупой Фуго, дай мне мыло! — снова заорал тот.
— Хули ты орешь дебил!? Я же сказал, моюсь я! Не мешай! — раздраженно кинул светловолосый.
— Мне тоже нужно!
И таким образом у них начался поединок за мыло, но разговор перешел совсем не в то русло, в которое полагалось.
— Ты — малолетний шкет, школьник лишенный хоть какого-то безрасудка, я тебя ненавижу! И музыку ты слушаешь ужасную, смотришь всякие тупые телешоу. Вот что тебе это даст в жизни? Ты даже не учишься! Пока мы сидим здесь, в России, мафия гибнет в Неаполе! — давал ему всякие нравоучения Фуго.
— Что ты вообще понимаешь!? — со слезами на глазах еле выговаривал Наранча, который походу сейчас начнет истерить — Ты никогда не узнаешь какого это, когда тебя отвергает любимый человек! Когда ты страдаешь из-за него, не спишь по ночам, ноешь из-за него друзьям и постоянно пребываешь в депрессии! И одно лишь имя этого человека заставляет приводить тебя в мечтательное состояние, когда время вокруг тебя останавливается. Когда все вокруг приобретает новых красок, и жизнь уже не кажется такой рутинной и повторяющейся. Ты — снова начинаешь жить, и чувствовать краски жизни. Но когда ты получаешь отказ, тебя будто рвут изнутри на много, много мелких частиц. Все, что ты способен чувствовать это апатию и отстраненность. Я все сказал. — после этого он плюнул в лицо Фуго.
Тот лишь грустно посмотрел на Наранчу, даже с некой злостью, и вытерев слюну плюнул в него в ответ.
— Приятно? — тихо произнес белобрысый.
— Нет. — уже без сил и эмоций ответил Гирга.
— Вот и мне нет.
Помывшись, они молча вернулись в комнату. Дома никого не было, ведь ребята были на очередной вписке. Парни сидели молча кое какое время, ведь каждому нужно было обдумать свои слова, и поведения. Но нечего было стыдится, ведь это — их настоящие чувства. То, что накипело за столь долгое время. Уже не вынося эту утомительную, будто сжирающую тебя тишину, уже не в силах терпеть, Паннакотта нежно левою ладоней повернул смуглое лицо друга к себе.
Посмотрев в его глубокие фиолетовые глаза, он медленно прильнув к его устам, целуя как-то девственно, неуверенно. Гирга подавался ему навстречу, как-то неумело целуя в ответ. Поцелуй понемногу начал переходить в более развратный и горячий, ведь парни уже стали целовать друг-друга увереннее. У Наранчи слезились и туманились глаза от нахлынувшего на него возбуждении, он думал, что это был пик его фантазии. Фуго, в свою очередь, лишь глубже проникал языком в рот темноволосого. Издавая тихие стоны, темноволосый крепче обнял спину Паннакотты, лег с ним на кровать. Причмакивания их ртов раздавалось по всей комнате, и оба уже не могли рационально мыслить.
Трясущиеся руки Гирга уже тянулись к ремню блондина, не сумев справится с такой простой задачей, белобрысый помог ему, демонстрируя Наранче свою разгоряченную плоть, которая уже успела встать колом.
Полные возбуждения глаза Наранчи уже смотрели на него, попутно стягивая с себя латексные штаны с оранжевой юбочкой.
— Я хочу тебя.. — прошептал он Паннакотте.
Тот покорно обхватил член Наранчи, сделав несколько неспешных толчков, заставляя того охнуть. После этого, нанеся какой то дешевый крем за сто рублей на два пальца, аккуратно засовывая один в тугое колечко мышц темноволосого, целуя его, что бы не было так больно.
— Потерпи немного.. Скоро будет приятно — сладко прошептал он Гирга, чмокнув его в щеку, а затем в губы, спускаясь вниз по шее, успевая нанести засосы.
Руки Наранчи быстро скинули дырявый салатовый пиджак с Паннакотты, оставляя его лишь в одном клубничном галстуке, сильнее нажимая на его спину, оставляя красные следы.
Вскоре добавился и второй палец, но вдруг темноволосый начал чувствовать прилив возбуждения, успевший мигом разрастись по его телу, делая его понемного ватным. Было тяжело концентрироваться, перед глазами все плыло.
Не долго томив, белобрысый вошел в, как ему казалось, маленькое тело Наранчи. Тот под ним лишь вскривнув, царапая спину последнему, и вытягивая вперед ноги.
Фуго, сделав несколько толчков, покрывал тело Гирга поцелуями, ускоряясь, шепча, что бы тот потерпел еще немного. Грязные, скользкие звуки смешиваются со стонами Наранчи, и тяжелым дыханием Паннакотты. Оба уже были на пределе.
Тяжело улыбаясь, Паннакота делает еще три медленных рывка, наступает разрядка, и он падает на кровать, тяжело вздохнув. Трясясь и прерывисто вздыхая, темноволосый испустил себе на живот, выпустив с кулаков белые накрохмаленые простыни, и, наконец, расслабляется, переводя томный взгляд на блондина.
— Я люблю тебя.. — прошептал Фуго.
— Я не сомневался.
Когда цыганских табор вернулся домой, они увидели мирно сидящих Наранчу и Фуго, смотрящих Фиксиков.
— Аааа, кто такие Фиксики, большой-большой секрет, тсссс! — орал барахлящий телик.
То что все были в шоке, это ничего не сказать. Миста упал на пол, и начал заливаться смехом, Триш сделала жест а-ля фейспалм, а остальные лишь вопросительно смотрели на них.
— Эм, вы что, тютю? — обратилась к ним Триш.
— Э-это не то что вы могли подумать! — спохватился Фуго. — Мы лишь изучаем материал по физике, ведь завтра контроша!
Наранча не смог найти что ответить, ибо зачарованно смотрел телевизор. Откуда же у них мог взяться телевизор, назревает вопрос? А все просто: они многочисленное количество раз шарились по мусоркам, и за это время смогли найти поломанный, треснутый телевизор. Но поскольку в шайке были одаренные уникумы, они быстро починили этот чудесный предмет, дабы скоротать время.
Теперь всегда найдется что посмотреть, то Малахова, то Фиксиков, или же любимую программу Бруно «Давай поженимся», и всякие каналы с готовкой.
Однажды, Буччеллати вот так вот смотрел это дивное шоу, и Лариса Гузеева и Розочка стали его вайфу крашами, которые научили его хорошо разбираться в гороскопах, а так же искать себе пару при деньгах. Таким образом, Бруно узнал, что Аббакио — его идеальная пара.