Глава 8. Гештальт
Оливия
Ты должна уметь постоять за себя, Олли. Я не всегда смогу быть с тобой рядом. Мир не настолько дружелюбен как ты.
Всю дорогу до университета молчу. Отдаленно слышая словесный поток Сэма о его семье, планах на будущее, бесстыдно блуждаю в собственных мыслях. Я наблюдаю за тем как улицы сменяют друг друга в окне машины, как меняются дома их цвета формы и фактуры. Не могу сказать, что мне не интересно слушать моего друга, просто настроение не то. Впервые за долгое время я рассказала кому-то о Ллойде, и теперь флешбеки прошлого понемногу вновь заполоняют мое сознание.
Должна признаться самой себе, сколько бы я не отталкивала мысли о нем, сколько бы не прятала его в закоулках души, все равно он возвращается. Как проклятье, черная метка, халера, чума! Это было всегда. Я запиралась от него на тысячи замков, но он выламывал все двери.
— Сэм, ты останешься сегодня после закрытия? — по его недовольному фырканью, понимаю, что перебила "интереснейший" монолог, и невольно улыбаюсь.
Сэм забавно злится, поджимая недовольно губы и нарочито давит тишину.
— Так и скажи, что тебя нужно подвести, — вдруг говорит он, закатывая глаза.
— Нет, просто я хотела посидеть с тобой. Мартин сегодня уйдет раньше, и я буду за главного.
— Смотря как будешь себя вести.
Когда Сэм останавливается возле главного корпуса на парковке, я не долго думая, чмокаю его в щечку и захватив с собой рюкзак выхожу из машины. Мое настроение заметно поднимается, когда я вижу длинное здание университета и нисколько не раздражаюсь, вспоминая, что мои занятия проходят в другой части студенческого городка. Чтобы дойти до "творческого" корпуса, придется обойти широкий парк с огромными ветвистыми деревьями под которыми частенько можно встретить отдыхающих студентов. Мне нравится бродить по территорию университета с камерой и ловить интересные кадры. Фотография - это не только мое хобби, но и источник дохода. Я продаю свои снимки в журналы и интернет блоги, и получаю неплохой пассивный дополнительный заработок.
Пробирающиеся сквозь густые тучи солнечные лучи заставляют блаженно щуриться, и я недолго думая приземляюсь на газон и подкладываю сумку под голову. Черт с ней с культурологией! Я запускаю пальцы в идеально подстриженный газон и перебираю прохладные травинки, устремляя взгляд в ярко голубое небо, по которому, будто нарисованные маслом, плывут белоснежные облака. На мгновения они застилают солнце, набрасывая на землю холодную тень, окрашивающую все вокруг в унылые тусклые цвета, но потом отступают и солнце вновь зажигает все вокруг яркими красками. Потеряв счет времени, я постепенно проваливаюсь в сладкую дремоту, пока в затылок не отдает легкая вибрация из сумки.
— Кто бы ты ни был, отвали, — бормочу себе под нос, пытаясь не обращать внимания и не разрывать мою внезапную "связь с природой".
Вибрация прекращается и через пару секунд снова начинается.
Черт возьми! Так терроризировать меня могут только два человека. И один сейчас только пошел на пары. Значит...
Я достаю телефон и делаю глубокий вздох перед тем как ответить на вызов. Приходится собрать всю волю в кулак, но как только я слышу ее голос, меня пробирают неприятные воспоминания.
— Доченька моя! Как ты, моя дорогая? Почему не звонишь мне, я так переживаю...— она все говорит и говорит надрывным голосом, а мои пальцы не вольно срывают с газона травинки, еще немного и я выдру с корнем целый пучок.
Она сыпет в меня вопросами, прекрасно понимая, что не получит ответов. Она знает, что я не собираюсь говорить с ней, и от этого мне становится больнее чем ей. До возвращения Ллойда мне было легко скрывать свои эмоции, я могла отключаться от свербящего чувства вины, но теперь, когда шкатулка пандоры под названием "воспоминания трехлетней давности" открыты, все становится по-другому.
— Почему ты общаешься со своим отцом чаще чем со мной? — продолжает она, и в моих глазах встает пелена слез.
Не надо, мам, не начинай.
— Чего ты хочешь доказать?
Я хочу, чтобы она замолчала, но не в силах бросить трубку первой. Слишком сильно соскучилась по ее голосу.
— Ты виделась с отцом? — ком в горле заставляет мой голос дрожать.
На том конце провода воцаряется тишина, даже прекращаются тихие всхлипы, кажется, мама даже перестает на мгновение дышать.
— Ты же знаешь, что Патрик против, Лив.
— Извини, я совсем забыла, что слово Патрика - закон.
Я бросаю трубку, чувствуя, что готова вот-вот сорваться и сказать ей лишнее. После ночной истерики от новой порции слез начинает пощипывать лицо, но я быстро беру себя в руки, преобразовывая свою боль и обиду в жгучую злобу. В конце концов вырываю кусок газона с травой и отбрасываю в сторону.
Я тебя вижу, Олли. Я же знаю, что с тобой что-то происходит.
Встаю на ноги и быстро хватаю сумку. Судя по нарастающему количеству студентов на территории, культурология уже в пролете.
Ну и отлично!
Недолго думая открываю в телефоне переписку с Грэгом и быстро набираю сообщение.
Хочу увидеться сегодня. Соскучилась.
Я быстро преодолеваю парк и уже подхожу к нужному мне корпусу, не отрывая взгляда от экрана телефона.
Ну же, Грэг, пожалуйста, ответь!
Под моим сообщением появляется галочка "прочитано", но ответа так и не следует. Видимо, он действительно затаил на меня обиду, после того как я сбежала. В подтверждение моим догадкам служит то, что он так мне и не написал после нашей прошлой ночи.
От злости кровь начинает вскипать в жилах. Я взбираюсь по ступенькам ко входу кампуса и со всей силы толкаю стеклянную дверь, не замечая, как по ту сторону она врезается в одного из студентов.
— Ты охренела что ли?! — слышится знакомый басистый голос и жалею, что не толкнула дверь по-сильнее.
— Пошел к черту, Чарли! — бросаю в него и направляю к парадной лестнице.
У меня совершенно нет времени на перепалку с этим парнем. Хоть он и заслуживает хорошую взбучку за то, что постоянно издевается над студентами. Главный его "любимчик" - это Кевин. Чарли никогда не упустит шанса подшутить над ним. Но наше с ним противостояние длится уже довольно долго. Дело в том, что Чарли считает себя плохим парнем и альфа самцом. И многие девушки ведутся на притянутый за уши образ таинственного грубияна, однако меня это лишь забавляет. И когда Чарли решил подкатить свои недозрелые бубенцы ко мне, маска "крутого парня" быстро спала, так как я сорвала ее с его смазливого личика. Каждый из его подкатов увенчивался всеобщим смехом, над парнем начал смеяться весь университет. В ответ на это Чарли прозвал меня фригидной ханжой - феминисткой.
— Тупая шлюха! — плюется в догонку парень, и я не оборачиваюсь посылаю ему средний палец.
Он стал еще злее на меня, когда застал в постели своей сестры. А через неделю там уже побывал и Белый Кролик. В общем отношения с сестрой у него сильно испортились.
Я поднимаюсь на второй этаж, крепко сжимая в руке телефон и иду по коридору к нужной мне аудитории. После прогулянной культурологии меня ожидала психология массовой коммуникации. Предмет довольно странный как и наш преподаватель по нему. Семинары у нас похожи на закрытый клуб анонимных алкоголиков. Мы садимся в круг и начинаем обсуждать проблемы друг друга, разбирая темы занятий на живых примерах из жизней. Чаще всего я молчу, утыкаясь в телефон и изредка пытаюсь словить на него кадры с неподдельными эмоциями студентом. В моменты, когда начинаются оживленные дискуссии, или кто-то рассказывает болезненные или радостные моменты из своей жизни, мне становится по-настоящему интересно. Игнорируя друг друга, каждый пытается вставить свое слово, рассказать свою историю жизни, прекрасно понимая, что ее никто не услышит. Люди делятся секретами не потому им важно мнение других, а потому что им необходимо сказать что-то вслух, приумножив значимость этих слов избитой фразу "только никому не говори".
Самое большое заблуждение человека - это то, что он думает, что кого-то интересуют его проблемы и чувства в момент откровенных разговоров. Но всем плевать. И когда ты взахлеб рассказываешь охренительную историю из своего детства, знай, что твой собеседник просто ждет, пока ты заткнешься, чтобы рассказать свою.
Я захожу в аудиторию и сразу встречаюсь холодным изумрудным взглядом Ллойда. Парень сидит слева от преподавателя, небрежно развалившись на стуле, на спинке стула висит чехол с гитарой. Уголки его губ поднимаются, когда Миссис Хилтон приветствует меня, приглашая присоединиться в круг "доверия", однако улыбка не доходит до его взгляда. Помимо нас троих в кругу сидит еще пятеро моих одногруппников, и каждый провожает меня взглядом но моего стула. Я занимаю место четко напротив Ллойда. Слева от парня сидит Фелиция Краст - звезда нашей группы поддержки. Девушка жеманно жмется к парню, пытаясь невзначай прикоснуться к нему плечем, и все время поправляет свои темные локоны.
— Итак, сегодня мы с вами разберем один очень популярный термин, — говорит Миссис Хилтон.
Она одаривает каждого своей лучезарной улыбкой, кладет ногу за ногу и сцепляет пальцы в замке на коленке.
— Наверняка каждому из вас знакомо понятие "незакрытый гештальт", — после этих слов отстраненный взгляд Ллойда падает в центр круга и он тихо усмехается самому себе.
Олли, я не дам тебя в обиду.
— Может кто-нибудь знает, что означает этот термин? — спрашивает преподаватель и Фелиция нетерпеливо тянет руку.
— Это когда не можешь что-то или кого-то забыть, — говорит она и холодный взгляд Ллойда падает на меня. — Когда постоянно думаешь о ситуации в прошлом, или о том, чего так и не могла произойти.
— Верно, Мисс Краст, — похвала учителя действует на девушку как фраза "хороший мальчик" на собаку и меня начинает тошнить от ее комплекса отличницы.
Ллойд облокачивается о спинку стула и скрещивает руки на груди. Если бы его взгляд мог воздействовать физически, то во мне бы уже была прожжена огромная дыра.
— Бывает так, просыпаешься утром, — говорит Миссис Хилтон, — смотришь вокруг себя и не понимаешь что что-то не так. У тебя есть дом, отлична работа, счастливая семья. Но что-то все равно гложет тебя изнутри, обида прожирает до костей, а злость не дает покоя. И что бы хорошего в жизни не происходило, наше сознание все равно посылает нам сигналы неприятных моментов прошлого. Это называется незакрытый гештальт.
— Сегодня я не заправил постель и постоянно думаю об этом, — говорит кто-то в кругу, — это тоже можно считать незакрытым гештальтом?
Наши гляделки с Ллойдом продолжаются. Он будто пытается заставить меня отвести взгляд, но я упрямо смотрю прямо в изумрудный опут, чувствуя, как он затягивает меня будто воронкой.
Ты лучшее, что случалось со мной, Олли.
— А я не доела спагетти, и теперь мысль о том, что они испортятся следует за мной по пятам.
— А я детстве прошла мимо бездомного щенка, и теперь думаю постоянно о том, чтобы было если бы я наплевал на родительский запрет и взял его домой.
Каждый в кругу начал рассказывать истории своих незакрытых гештальтов, углубляясь все серьезней, затрагивая личные темы. Мы с Ллойдом терпеливо молчим, ведя немой диалог между собой. Мы сидим друг напротив друга и нас разделяет не только пять метров, но и огромная куча несказанных друг другу слов, океан обид, и ураган ненависти. И с каждой секундой напряжение межу нами нарастает. Еще немного и центр круга озарит настоящая молния. Ллойд с силой сжимает скулы так, что на лице играют желваки и нетерпеливо топает ногой.
Я никогда не оставлю тебя, Олли.
Я закрываю глаза и усмехаюсь всплывшей в памяти фразе этого лживого лицемерного человека.
— Однажды я ушел, потому что думал, что все кончено. — голос Ллойда звучит спокойно и я не тороплюсь открывать глаза, прекрасно зная, что он так же с издевкой смотрит на меня. — Сжег мосты и начал новую жизнь. Но куда бы меня не заводила судьба, в каких отдаленных уголках планеты я не был, она все равно следовала за мной. Не давала мне спокойно жить, я подсознательно чувствовал ее присутствие рядом с собой. Единственная мысль, которая мне сейчас не дает покоя: а что если ей пришлось пережить что-то ужасное после моего ухода Ведь я обещал всегда быть рядом.
От его слов мне становится до тошноты смешно. В зале воцаряется гробовая тишина, слышен только мой тихий смех. Когда я открываю глаза, то вижу как все с легким осуждением смотрят на меня. Кроме Ллойда. Он лишь усмехается моей реакции.
— А какой ваш незакрытый гештальт, Мисс Фостер? — с вызовом говорит преподаватель, призывая меня к участию в этой групповой недотерапии.
— А я их предпочитаю не открывать, — спокойно отвечаю ей, чувствуя, как на мне снова "прожигается дыра"— а для этого я не даю пустых обещаний людям. И избегаю пустословов и лжецов.
Я отдаюсь во власть ненависти, и с удовольствием наблюдаю как белеют его костяшки рук. Как он сжимает губы в тонкую полоску. Наслаждаюсь тем как искрятся от злобы его глаза.
Сейчас я остро ощущаю потребность в том, чтобы он прочувствовал каждой клеточкой своего тела эту сковывающую злобу. Злобу, которая заполняет все вокруг, электролизуя воздух. Злобу, которая перекрывает кислород и застревает комом в горле. Злобу, которая оставляет после себя лишь пустоту.
Пусть он хоть на мгновение отдаленно почувствует то, с чем я живу три года.
Но Ллойд быстро берет себя в руки. И когда наши взгляды вновь встречаются он произносит только губами:
— Я тебя вижу.