Глава 9. "Сцена, свет и сердце"
За день до концерта Эллис почти не спала.
Она сидела на полу своей комнаты, перебирая ноты, распечатывая мини-программу вечера, периодически проверяя сообщения. В кафе должен был пройти первый музыкальный вечер, и несмотря на то что всё было готово — сердце стучало так, будто её ждали тысячи. На самом деле — ждали десятки. Но какие!
Среди них — музыкальный продюсер из Мадрида, который прочёл пост блогера и написал в директ:
"Интересная идея. Атмосфера кафе + живая музыка — сочетание, которое редкость. Буду в Барселоне — зайду. Может, даже поговорим."
Эллис читала это сообщение раз пять. Он не обещал ничего конкретного, но уже сам факт его интереса был как огонёк, который она боялась задуть дыханием.
⸻
Утром, на кухне, она сказала маме по телефону:
— Он придёт. Продюсер. Настоящий. Я волнуюсь до чёртиков.
— Ты справишься, Эли. У тебя уже есть главное — ты знаешь, зачем ты это делаешь.
Эллис выдохнула и, как всегда в таких моментах, посмотрела на фотографию бабушки. В уголке, рядом с пианино, в рамке.
— Надеюсь, она гордилась бы мной.
⸻
Тем временем...
Пау стоял перед зеркалом, с недовольным видом натягивая рубашку. Всё было не так.
— Ты выглядишь как музыкант, а не как защитник, — фыркнул Ламин, сидя на диване и крутя телефон.
— Я иду не драться, — буркнул Пау. — Я хочу, чтобы... ну, чтобы она видела, что я это серьёзно. Что её вечер для меня важен.
— И ты поэтому пригласил ЭКТОРА ФОРТА с собой? — театрально всплеснул руками Ламин.
— Он сам вызвался. Сказал: «Хочу услышать эту девушку». А потом добавил: «И поддержать тебя, пока ты будешь вести себя как влюблённый кролик».
— Романтика и футбол, — хмыкнул Ламин. — Погнали.
⸻
Кафе было полным.
Люди сидели за столиками, кто-то стоял у стены с бокалами лимонада. Журчал приглушённый разговор. На барной стойке — живые цветы. Пианино — чистое, отполированное. Рядом — табличка с надписью: "Сегодня: Эллис. Только музыка. Только настоящее."
Когда она вышла, в зале стало тихо.
Эллис в светлом платье с открытыми плечами, с собранными волосами, с лёгкой дрожью в пальцах. Но когда она села за пианино — всё исчезло. Осталась только музыка.
Мелодии были разными: одна — нежная, почти шёпот; другая — полная тоски, с длинными паузами, как воспоминания. А третья... третья была новой. Она сочинила её ночью.
«Для тех, кто приходит не случайно», — сказала она перед началом.
Играла — для бабушки. Для мамы. Для Барселоны. Для себя.
И — для него.
⸻
Пау смотрел, не мигая. Он сидел у окна, почти в тени. Рядом — Ламин и Эктор. Но сейчас для него в зале была только она.
«Чёрт, она умеет трогать душу. Даже не зная, что делает это», — подумал он.
Когда она закончила, зал зааплодировал стоя. Эллис чуть поклонилась, глаза — блестели, как море в лучах фонарей.
В перерыве подошёл мужчина в костюме. Продюсер.
Они сели за столик, начали говорить. Пау видел только силуэты, слышал лишь обрывки: «концепт», «уникальность», «ты талант». Он не вмешивался. Не подходил.
Но потом — не выдержал.
Подошёл, когда разговор закончился. Осторожно, будто не хотел мешать.
— Ты была... — Пау не нашёл слов. — Я не знаю, как это объяснить. Я хотел бы, чтобы весь стадион замолчал, как замолкло кафе, когда ты играла.
— Это самый странный и самый красивый комплимент, который я слышала, — улыбнулась Эллис.
— Я просто... Я горжусь тобой. Даже не зная, можно ли мне.
— Можно, — тихо сказала она. — И мне приятно, что ты пришёл.
Эктор и Ламин издали наблюдали сцену и переглянулись.
— Он попал, — сказал Эктор, — и, похоже, по-настоящему.
— И она тоже, — кивнул Ламин. — Глянь, как смотрит на Пау.
⸻
Позже, закрывая кафе, Эллис снова подошла к пианино.
Села. Коснулась клавиш. И заиграла простую мелодию, уже не для публики.
Пау стоял у двери и слушал.
Он знал:
«Я хочу слышать это каждый вечер. Даже если придётся всегда сидеть у двери.»