Часть 3
Итак, войско тронулось в путь. Хотя войском такое дезорганизованное и вольное скопление боевых всадников очень сложно назвать таковым. Но всё таки.
Они продвигались по золотому «египетскому»(прим. Египетский- так считали многие военачальники и ненамеренно путали земли Ближнего Востока с территорией Египта) песку, который был разгорячен до такой степени,что становиться на него голой ступнёй было опасно. Вся эта толпа пестрела цветастыми штандартами на которых были лики святых или просто изображения Креста,как символа похода. Если бы мы проходили возле всадников - нас бы ослепило блеском многих сотен доспехов.
Эта армия была такой же разношёрстной как и цвет их одежды. Рыцари разных монашеских орденов -эти монахи с мечом, которые не подчинялись никому, кроме своих магистров и Папы Римского,королевские или герцогские войска,вольные рыцари, наёмники, паломники, перебежчики и люди, желавшие нажиться на богатстве этих «священных» земель.
Во время похода было слышно речь, начиная с французской и заканчивая арабской. Вообщем зрелище было воистину уникальным.
Хоть по календарю была и осень, но жара была страшная, особенно для людей, прибывших сюда впервые.
Миклош скакал и был в своих раздумьях. Не мудрено, что думал он о Родине, о его прекрасной жене и о детях. Тогда он снял с шеи медальон . Сам медальон был тогда вещью прямо скажем не дешевой, однако это был свадебный подарок Эвы, который она заказала у «серебряных дел мастера» из Флоренции. Это было трудно и дорого, так как подарок был сложный в изготовлении и результат не разочаровал. Медный медальон был правильной круглой формы, на крышке он имел красивый рисунок в виде цветка розы, сам рисунок был выполнен с инкрустацией драгоценных камней и золота для придавания рисунку изящества. Обратная сторона вмещала в себя миниатюрный рисунок креста и служил как оберег для нашего героя, так как невеста знала, что благоверный будет часто в походах, поэтому и подготовила ему такой подарок.
Но не для созерцания прекрасного рисунка розы или рисунка креста Миклош снял его с шеи. Нет, открывши сам медальон с помощью потайной кнопки, можно было увидеть настоящую ценность этого предмета - там был портрет Эвы и кончики её волос вложенные для того, чтобы даже на расстоянии Миклош чувствовал этот завораживающий взор, заставляющий его возвращаться в Венгрию, в его родной замок,
в эти прекрасные дни...
Его фамильный замок назывался «Büszke»(Бюске,с венг. Гордый), и название полностью соответствовало представлении об этом замке. Это была крепость, которая служила как и резиденцией семьи Кёсаги, так и укрытием во время войн. Все с близлежащих деревень сбегались именно в этот замок(к слову, все эти деревни как раз и принадлежали де Кёсаги),в те времена это было распространённым явлением, поэтому существовали и города-государства и возможно это стало главной причинной постройки множества крепостей и цитаделей на территории Европы.
Но вернёмся к описанию замка - сооружение располагалось на огромном холме, а значит, это давало стратегическое преимущество и прекрасный вид на зеленые леса и луга, на небольшую речушку - Хёльмстад.
К слову, название реки пошло от имени молодого лесника, который умер от рук брата его возлюбленной и по легенде, он был убит где-то между двумя валунами, где и берет начало эта речушка, и его возлюбленная, опять таки по легенде, плакала всю свою жизнь и наполнила русло давно высохшей реки.
Насмотревшись на вид, стоит взглянуть и на покои этого сооружения: замок состоял из огромной и высокой каменной стены, четырьмя сторожевыми башнями и непосредственно самими «апартаментами» семьи Кёсаги и прислуги. Их жилище делилось на два крыла: южное и северное. Крылья были построены из того же камня, что и крепостные валы, посему особой огранкой он не отличался. Однако внутреннее убранство было куда более изысканным чем серые стены, поросшие диким виноградом стены. В южном крыле жила прислуга, в северном -хозяева и иногда, хоть и не часто, гости. Южное крыло пышностью не блистало, однако дорогие венецианские оконные рамы и ковры с самой Аравии все же присутствовали. В северном можно было увидеть дорогие статуэтки различных божеств, дорогущие картины, настенные барельефы и прекрасные фрески - роскошь, которую может позволить далеко не каждый король, что уж там говорить про мелких баронов.
Миклош вернулся в весну 1213 года. Тогда было всё спокойно и безмятежно, Миклош и подумать не мог, что годы спустя отправиться в «экспедицию»,откуда навряд ли вернется живым.
Весна 1213 - прошёл первый год замужества, этот самый яркий период семейной жизни каждого, когда влюблённые либо выдерживают испытания и живут далее счастливо, либо расходятся, осознав, что им не суждено быть вместе. Но для четы Кёсаги этот период не то что прошел, а буквально пролетел и таким счастливым Миклош никогда себя не чувствовал. Его супруга была для него идеалом женщины, что на наш счёт, не так уже и ошибочно. . .
Он долго смотрел на медальон и верил, что когда-то увидит эти глаза вновь вживую и скажет тысячи слов любви и нежности, он не знал вернётся ли он живым, но он верил, ибо это всё что он мог себе позволить в тот момент.
Его раздумья прервал незнакомый ему всадник. Это был рослый с приятным лицом и рыжими волосами рыцарь в полном обмундировании, не смотря на жару. Глаза у него были голубые, однако имели всегда лишь холодный и отстранённый взор.
- Entschuldigung(простите с нем.) нед ли у ваз лишней фляга пить?,- спросил на ломаном венгерском незнакомец .
- Естественно, есть, держите,- подал Миклош всаднику свой сосуд с водой.
- Danke, но нед ли у вас что нибуд по крэпче?-чуть ли не жалостливо спросил немец.
- Держите,-с улыбкой ответил Кёсаги меняя сосуд с водой, на сосуд более мутной жидкости.
- Ещё рас спасибо,-поблагодарил Миклоша всадник,- позвольте представиться - барон Людвиг фон Штиленбах ,-протягивая руку, сказал барон.
- Граф Миклош де Кёсаги,-в ответ представился венгр .
- Приятно познакомиться .
Поразмыслив, Миклош пришёл к выводу, что раз герцог Австрии здесь, то вероятно его новый знакомый, должно быть его поданный,
а посему решил поинтересоваться :
- Вы должно быть верноподданный герцога Леопольда?
- И да, и нет ,-ответил Людвиг.
- Это как?-не понял Кёсаги.
- То что я поданный герцогу это да, что верно -нет,-усмехнувшись, объяснил Штиленбах,-отвечаю на ваш вопрос - я здесь не потому что герцог дал приказ, да и не для обогащения, не мне Вам говорить, что обмундирование стоит дороже, чем «выигрыш» от похода. Нет, я просто хочу повидать мир и увидеть Иерусалим. Я бродячий паломник,-и вдруг резко и неожиданно добавил ,-я потерял жену и детей в пожаре,-мрачно произнёс он.
- Сожалею,-ответил Миклош.
- Я смирился,-ответил Штиленбах ,-думаю в странствиях найду окончательный покой ...-сам себя перебил Людвиг,-не знаю, зачем я вам рассказываю это, видимо действие алкоголя, но так как для похода нужны гроши, то мне пришлось заложить свой фамильный замок, ибо толку там жить без родни? А заводить новую не собираюсь...Не буду вас утомлять и вводить в мрачное настроение, я поехал,-ретировался всадник.
Миклош долго думал об этом разговоре и ему было жаль своего нового знакомого, ибо он как никто другой понимал трагедию.
Кёсаги окинул взор на окружающие его пейзажи, но они ещё больше огорчали его, ибо графу вспоминались его родные края.