Падение вниз [1]

Наше время

Сирена

Сирена Лайал в прошлом – девушка без стоп-сигнала. Если любить, то на полную. Если мне радостно, я готова смеяться и прыгать и счастья. Если мне грустно – я залью слезами всю планету. Никаких игр с самосознанием – я такая какая есть, и не стыжусь своих эмоций и чувств. Я была открыта миру и ждала от него такой же предельной честности во всех ее проявлениях.

Нынешняя Сирена – получает очередной, до жути увесистый удар от судьбы по лицу, аж искры из глаз.

И молчит.

Никаких слез. Никаких истерик. Никаких обвинений.

Мое лицо как застывшая маска. Словно ничего особенного не произошло. Да, фигурально из меня вышибли весь дух, а мое сердце снова перемололи и испинали. Но внешне сейчас по мне об этом невозможно сказать.

Я еду в такси, в салоне играет незнакомая мне, но зажигательная песня. Водитель дважды пытается начать ни к чему не обязывающий разговор, но я отделываюсь вежливыми, но короткими фразами.

Раньше бы могла закатить истерику.

Я стала за год более взрослой и уравновешенной? Боже нет, я просто выжжена как пустыня изнутри и теперь умею скрывать свои чувства от посторонних. А посторонними для меня являются практически все.

– Вам точно сюда? – уточняет водитель, когда мы подъезжаем к выбранной мной точке.

Что? Я даже не помню, какой адрес отправки был назван мною. Один автопилот с момента, как я отошла от Кея, а потом несколько бесконечных минут, где я усиленно заставляю себя повторять: «Не смей думать ни о чем! Позже!» Никто не посмеет больше видеть меня сломанной – ни сам дьявол Хирш, ни случайный водитель такси.

Я рассеянно киваю и, зажимая в руках свою сумку, выбираюсь быстро из салона. И только в этот момент понимаю – какой пункт назначения выбрала.

Глазам тут же предстает воистину прекрасная картина – зеленая поляна с мягкой травой, над которой застыло огромное закатное солнце, заливающее всю местность красно-лиловым светом. Если пройти дальше, будет пологий обрыв к озеру Чара, чьи воды всегда спокойны и сейчас, наверняка, имеют розовый оттенок.

Можно сидеть на обрыве, свесив ноги вниз, к водоему – и таким образом провожать каждый день. Здесь красиво, плюс про это место мало кто знает, потому что оно находится на самом краю нашего города.

На секунду зажмурив глаза, я их снова открываю и пытаюсь пятиться спиной обратно к машине. Боже, я должна немедленно отсюда уехать. Мое горло пересохло от легкой паники, которая все ближе приближается ко мне.

Да что со мной не так?

Но я не успеваю, автомобиль уже отъезжает обратно, набирая обороты и оставляя меня здесь в гребаном одиночестве. Я все еще могу набрать по телефону водителя и попросить его вернуться или, на худой конец, кинуться за ним вслед, махать руками, чтоб обратить на себя внимание.

Но ничего из этого я не делаю.

Гребаное оцепенение.

По-моему, я совсем сошла с ума.

У всего же есть лимит, да? Ну разве это мало для человека – жестокое убийство его брата-близнеца? Сам факт случившегося я все еще не пережила нормально и не осознала. Все рухнуло в тот день.

Мне казалось хуже уже точно не произойдет.

Но происходило...

Произошло и сегодня.

По-хорошему было бы еще полчаса назад, не вступая ни в какой диалог с монстром Хиршем, только увидев его – бежать домой, закрыться от него всеми дверями, и вернуться обратно в Университет, ожидая начала учебы.

Вместо этого – я по своей же воле сейчас нахожусь в священном и важном месте из прошлого.

Место, от и до связанное с Кеем Хиршем.

Место – напоминание о нем. Точнее, о нас с ним.

О времени, когда казалось все самое прекрасное и лучшее у нас с ним впереди. Я любила его, он это принял. Здесь, впервые, дал повод поверить ему. Он...

Он знал уже тогда, что не будет у нас ничего прекрасного лучшего. Он врал мне. Смотрел в глаза и врал. А я верила, верила, верила... Смотрела на такой же красивый, как сейчас, закат, умирала от своей любви, в то время как Кей просто разводил меня как лохушку.

Оскверненное место.

Не место любви, место подлости и предательства, как оказалось позднее. И теперь объясните мне еще раз – почему после нового удара судьбы, опять от Хирша, я захотела оказаться тут? Это выглядит как мазохизм, как чертово извращение.

Я иду вперед, к кровавому солнцу – таким оно не ранит глаза. Подхожу к обрыву, и просто сажусь на сухую траву, свесив ноги на самом краю.

Сил, чтобы убраться отсюда куда подальше у меня уже не хватает, поэтому я принимаю в себя очередную порцию боли от самого осознания, что я снова нахожусь здесь.

Как же я его любила, Господи...

Даже не так – как же я любила их.

Брат и любимый парень – самые дорогие мне люди. Которым я никогда не врала и ничего особенного не требовала взамен. Ради которых я была готова на что угодно. Я бы все поняла, приняла, только не обманывайте меня...

Дасти...

Мне хочется придумать брату какое-то оправдание. Я точно не способна обвинять его в чем-то, он и так стал жертвой безумца. Я не смирилась с его убийством, но как мне сейчас вместить в голову новое знание, что он и так был обречен?

Рак... Лейкемия. Твою мать.

Дасти скрывал это от меня, ну а я была слепа и не могла заметить, что с ним что-то не так. А ведь он слабел с каждым годом, я стала выигрывать наши поединки на велогонках, Дасти к старшим классам окончательно бросил любимый им баскетбол. Что еще было? Какие сигналы я упустила? Почему я вообще упустила что-либо?

Почему он скрывал от меня болезнь?

О, Боже.

Брат до последнего поддерживал наши планы на будущее, о том, как мы вот-вот вместе поступим в местный Университет, собирал со мной наши портфолио. А сам в это время знал, что всего этого не произойдет. Собирался молча свалить вообще из штата после окончания школы и посвятил в это гребаного Кея, а не меня.

Гребаный Кей знал это. Знал, как мне будет больно, но молчал на хрен.

Пока я носилась за ним со своей проклятой любовью, гребаный Кей хранил тайну, которая сейчас разбивает мне сердце второй раз.

Здесь, сейчас, в лучах закатного солнца я словно бы второй раз переживаю смерть своего брата. Смерть, которой не произошло. Которая бы случилась, но позже. Которую от меня хотели скрыть, но все же кинули эту правду грязной тряпкой в лицо, когда уже ничего нельзя изменить.

Что мне делать с этой правдой сейчас?

Скажи мне об этом Кей намного раньше, я бы могла простить его. Я бы оправдала его и нашла объяснения, ведомая только своей любовью. Я была бы счастлива, что у меня появился бы шанс поговорить о болезни с Дасти, уговорить его не уезжать. Или уехала бы вместе с ним – плевать. Не знаю. На крайний случай – я бы могла проститься с ним по-человечески, зная исход. Я бы обижалась больше на него самого, что брат сам не рассказал мне всё это.

Но Кей молчал. Даже после смерти Дастина молчал.

Как последняя подлая мразь он преподносил таблетки моему брату, чтоб никто точно не смог распознать в Дасти очевидные признаки его прогрессирующей болезни. Твою мать.

До какой же степени я была незначима этим людям, которых считала самыми близкими.

В какой же гребаной иллюзии я жила, считая, что я любима ими и значима для них. Если брать сравнение с розовыми очками, то по ходу они у меня были с огромными диоптриями, что я не видела ничего дальше своего носа.

Какая ирония, я и сейчас окутана розовым светом уходящего солнца.

И нет, я не робот. Смерть брата сделала меня заторможенной в своих ярких эмоциях и чувствах – это факт. Раньше я их не умела контролировать, теперь могу. Могу задерживать их внутри себя, чтоб никто не видел, насколько мне может быть больно. Но они никуда не исчезают от этого. Они копятся, копятся, копятся...

Я вскакиваю на ноги, ощущая в груди нервный надрыв – знак того, что я уже на пределе.

Я закрываю ладонями свои уши.

И начинаю кричать-кричать-кричать.

В пустоту.

Не для кого-то, для себя. Потому что не выдерживаю. Мне больно.

Больно.

Больно.

Так больно, что не хватит слез и рыданий, я могу только кричать от ужаса и безысходности как раненая, подбитая птица.

Я снова падаю обратно на траву голыми коленями и продолжаю выть.

Пальцами истерически выдергиваю травинки из земли и бросаю вокруг себя. Потом просто бью руками по земле.

Больно.

Мой брат болел раком, и умер в любом бы случае. У него не было шанса.

Ад.

Брат обманывал меня, планируя наше будущее вместе со мной, хотя знал, что уедет и даже не поставит меня в известность. А я бы никогда не поняла, что произошло.

Кошмар.

Раньше, чем брат тайно смог покинуть семью, его убил местный псих, который свалил после этого из города. Которого, может, никогда не найдут. Возможно, убийство Дасти никогда не будет наказано.

Ужас.

Парень, единственный которого я любила, знал все про брата и скрывал от меня. Если бы план Дасти удался, Кей бы продолжал мне врать, а я бы продолжала ему верить.

Невыносимо.

Кей Хирш никогда не был со мной искренен, он мне лгал с первого дня нашего знакомства. Так не любят. Поэтому ему так легко было каждый раз отказываться от меня.

В самые тяжелые моменты для меня Кей Хирш не то, чтобы протягивал мне руку помощи – о нет! По сути, я тянула к нему свои ладони, а он ударял по ним со всей силы, чтоб я не смела дотронуться до него.

Это и есть моя история любви.

Исход которой и до сих пор раздирает меня до самой глубины, заставляя кричать от отчаяния и боли.

Уже не хватает дыхания – и я просто могу только скулить как побитая собака. Из воспаленных глаз уже текут слезы – все те слезы, что я не выплакала за год, выдавливая их лишь в малых количествах. Этого больше не сдержать – водопад моих слез в розовых лучах солнца.

Как ни странно, но даже так мне становится как будто бы легче.

По-настоящему.

С этими криками и слезами из меня уходит вся моя привязанность к прошлому, которую я прятала, да не избавилась. Уходит глупая девочка с кудрявыми волосами и доверчивым сердцем. Я по-прежнему люблю брата, но он уже не так идеализирован в моем сознании. И совершенно точно я ненавижу Кея, потому что пошел он вообще в задницу.

Для меня он самый виновный во всем.

Я его больше не люблю, и поэтому нет ему ни единого оправдания.

Он использовал меня, а значит, будет проклят. Я верю во Всевышнего, и пусть он его покарает за все грехи.

Уф.

Из глаз все еще текут слезы, но хотя бы прекращаются эти надрывные всхлипы. Постепенно я успокаиваюсь, и даже достаю сигареты из сумочки и наслаждаюсь курением.

Солнце почти зашло, и меня начинает укутывать сумерками – самое то. Здесь однажды началась моя история любви, именно здесь мне ее и хоронить – в одиночестве, с криком и слезами. Но это уже не первые мои похороны, я справлюсь.

Боль еще не ушла – это был самый ее пик – но все равно дальше будет все идти по ниспадающей, пока мне совсем не станет фиолетово на все. Жизнь продолжается и все такое, да?

Фыркая носом, я тушу сигарету о землю и подло сминаю окурок, думая оставить его здесь. А плевать, я только рада хоть капельку осквернить это чертово место. Хотя было бы лучше потушить окурок прямо об наглое лицо Хирша, пока он в сотый раз тыкал в меня словами-кинжалами, насколько я неважная и ненужная.

Спокойно так посвящал в это, чтоб у меня и сомнений не было, как же ему всегда плевать было на меня, он не жалеет ни о чем. Впустую – у меня и так сомнений в этом нет.

И уже давно.

К черту.

Сирену из прошлого – наивную простую девчонку – я тоже хороню здесь вместе с ее долбанной любовью. Со всем ее ребячеством. С ее любовью к великам. С ее длинными кудрявыми непослушными волосами. Девочку-пацанку в спортивных шмотках и проводящее свободное время не с подругами, а в компании парней. Пока-пока, крошка Си! Дурацкий Солнечный Свет!

Как только покину это место, я не стану тебя навещать. Тут прошлое, которое не хочется возвращать.

И я уже почти спокойна, уже вытираю лицо салфетками, чтоб не осталось следов от слез. Прочищаю горло, чтоб голос не звучал сорвано и хрипло. Смотрюсь в зеркальце и поправляю размазавшуюся косметику. Первое желание – стереть ее всю с себя. Но в итоге с помощью переносной косметички восстанавливаю свой прежний вид. Умелые тонкие стрелки, хайлайтер и прозрачно-малиновый тинт для губ.

Хочу себе улыбнуться, но не могу, слишком рано – ничего страшного, нужно время.

Внезапно мое сердце подскакивает чуть ли не до горла, а тело охватывает легкая паника.

При изменении угла зеркало отражает чью-то тень среди деревьев позади меня.

Проверяю дрожащими пальцами, потому что просто оглянуться – смерти подобно.

Мне не кажется.

Черт.

Святая дева Мария.

Небеса!

Я не одна здесь.

В этом пустынном месте я не одна.

Как давно за мной наблюдают?