15 глава: явь
— Господин... — начал Кокушибо.
— Заткнись. — оборвал его Мудзан. Его алые глаза зло блеснули в свете фонарей. Голос прародителя демонов был холодным и жёстким. Он отчеканил вопрос. — Что произошло?
— Не знаю, — коротко ответил Кокушибо, а потом краем глаза посмотрел в сторону Мей. Девушка лежала без сознания на диване. Кожа была бледная, губы стали синими, на лбу образовалась испарина.
Мудзан вздохнул и потëр переносицу. Немного подумав, он обратился к Кокошибо. — Надо исключить ей все контакты с Афиной, она плохо на неё влияет. Такими темпами она точно всё вспомнит.
— Тогда возникнут вопросы, — констатировал факт Кокошибо. — Вы ведь понимаете что Афина не отстанет?
Демон про себя закатил глаза. Это было правдой, Афина была его личной головной болью, и держало его от убийства дочери только одно. — она носит ребёнка. Нет, он не проникся к ней отцовскими или дедовскими чувствами к ребёнку. Просто этот ребёнок мог стать тем самым демоном, точнее гибридом, которому будет не по чëм солнце. А он ведь так этого желал. — Запри её в комнате до самых родов. Как родит — убей.
— А что насчёт Мей? Если она вспомнит? — спросил Кокушиба чуть хмурясь. — Особого контроля нет, и в добавок столп, если она вспомнит то... — Мудзан перебил первую высшую луну.
— Не вспомнит. Просто очищу ей память, как тогда, и всё. Из столпа сделаем марионетку. Если потребуется, сделаю и из девчонки марионетку. — Мудзан сложил руки на груди.
— Но, что насчёт Афины? Не думаю что её удержит тот факт что она беременна. — Кокошибо никогда не нравилась Афина, она была слишком назойливой, вечно лезла под руку, не слушалась никого, даже Мудзана. С ней всегда одни проблемы. И самое грустное, от неё нельзя было никак избавиться. Живучая, сука. — Господин, у меня появились сомнения насчёт всего...
Мудзан нахмурился, услышав сомнения Кокушибо. Он терпеть не мог, когда его решения ставили под сомнение, но в голосе первой высшей луны звучала искренняя обеспокоенность. Он знал, что Кокушибо предан ему, и если тот сомневается, значит, на то есть веские причины. – Объясни, – коротко бросил Мудзан, глядя прямо в глаза демону.
— Мей всё равно вспомнит, как бы вы не старались, Афину ведь, вы не смогли остановить тогда, а сейчас что? — Кокошибо повернул голову в сторону Мей.
Мудзан скривился. — А я не повторяю свои ошибки. — демон развернулся и посмотрел на Мей. Он несколько секунд поступил на неё взгляд, обдумывая. — Афину — под замок, Аказу — не подпускать к Афине или Мей даже на пушечный выстрел. С Мей я разберусь сам.
Кокошибо качнул головой. — Что насчёт столпа? Мей, неизвестно когда очнётся, а это значить, что он может освободиться.
Мудзан усмехнулся, услышав опасения Кокушибо насчет столпа. – Не вырвется, – прошипел он. – Если это произойдёт, то просто убью. Мей сможет подчинить и другого.
— Вы так уверены в этом? — Кокошибо перевёл взгляд обратно на Мудзана.
— Уверен. — отчеканил Мудзан
— даже если и так, то, я буду честен... Я не уверен в ваших планах.
Мудзан на мгновение замолчал, обдумывая слова Кокушибо. Он не привык к такому откровенному несогласию, особенно от кого-то, кто всегда был воплощением преданности. Но он ценил честность, пусть даже и неприятную. В конце концов, Кокушибо был его правой рукой, его самым надёжным советником. Если тот сомневается, значит, нужно прислушаться.
– Ты боишься, что я недооцениваю их? – наконец спросил Мудзан, не отводя взгляда от Кокушибо. – Или что теряю хватку?
Кокушибо склонил голову в знак уважения, но не отступил. – Я лишь хочу, чтобы мы учли все возможные риски. Афина – непредсказуема, Мей – связана с ней. И столп… он всегда был проблемой. Ваши планы хороши, но в них слишком много переменных.
Мудзан медленно кивнул, признавая правоту Кокушибо. – Хорошо, – сказал он. – Тогда предлагай свои варианты. Как бы ты поступил в этой ситуации?
Кокушибо задумался на мгновение, прежде чем ответить. – Я бы изолировал всех троих. Афину – под строгий надзор, Мей – под постоянным контролем. И столпа… избавился бы от него раз и навсегда. Рисковать, что он вырвется, слишком опасно. И да, Аказу, как вы сказали, ни на шаг к ним не подпускать. Слишком он привязался к этой парочке.
Мудзан выслушал Кокушибо внимательно, не перебивая. В конце концов, он кивнул. – Хорошо, – сказал он. – Я учту твои предложения. Но последнее слово останется за мной.
— Как вам будет угодно, — Кокошибо поклонился. Звук бивы разрезал тишину и первая высшая луна исчезла.
Мудзан остался один в комнате, погруженный в раздумья. Слова Кокушибо заставили его пересмотреть некоторые аспекты плана. Он всегда полагался на свою интуицию и силу, но сейчас, когда ставки были так высоки, стоило прислушаться к мнению того, кому доверял безоговорочно. Изоляция – разумная мера, но как долго он сможет держать Афину под замком, особенно учитывая ее своенравный характер и приближающиеся роды? И что делать с Мей? Ликвидация столпа – решение логичное, но лишающее его потенциального союзника, пусть и под контролем.
Он подошёл к спящей Мей и наклонился над ней. Её лицо казалось таким безмятежным, таким невинным. Но он знал, что это лишь маска. Под этой маской скрывалась сильная, волевая девушка, способная на многое. И он должен был убедиться, что эта сила будет направлена в нужное русло. Его русло. Лёгким движением руки он коснулся её лба, погружаясь в её сознание. Память Мей была словно лабиринт, полный тупиков и ложных поворотов. Но он знал, где искать.
Он нашёл воспоминания о Кирии, об их детстве, о её преданности и… о ненависти к демонам. Аккуратно, словно хирург, он начал вырезать эти воспоминания, заменяя их другими, теми, что нужны были ему. Теперь Мей будет видеть в демонах своих союзников, в охотниках - врагов, а в Кирии… лишь смутное воспоминание о ком-то, кого она когда-то знала. Он отстранился, чувствуя, как усталость наваливается на него. Такая работа отнимала много сил.
***
— Кокошибо... — простонала девушка упираясь лбом в закрытую дверь.
— Нет. — отрезала высшая луна стоя за дверью.
— Да почему?! — вопросила девушка пнув ногой дверь. Она кипела от того что не понимала что происходит. Где Мей? Где её язвочка?
— Это приказ господина. — коротко ответил Кокошибо не проявляя никакого интереса к девушке. Она была ему безразлична.
Афина слегка качнула головой и цыкнул. — "Вот же козёл упрямый. " — она скрестила руки под грудью и стала думать. Что же делать? — "ха... может сменить тактику?"
Девушка прильнула к двери, насколько это возможно, и нежно-нежно промурчала. — Кокошибо, миленький, мы с тобой не с того начали. Прости, что назвала тебя шестеглазым уродом. Но мы должны забыть старые обиды. Открой дверь.
За дверью воцарилась тишина. Афина закатила глаза. Ну конечно, этот чурбан не поведётся на такую дешёвку. Придётся думать дальше. В животе опять кольнуло, напоминая о её положении. «Вот же блин, – подумала она, – рожу тут, как пить дать. И что тогда?»
— Кокошибо. Открой дверь. — повторила девушка уже стуча костяшками по дереву.
В ответ молчание.
— Айм сорри бой. На самом деле ты ничë такой дед. — Афина топала ногой. — Опен зе дор! — девушка начала бить и пинать дверь в надежде на освобождение.
Её опять проигнорировали. И она решила действовать. Немного отойдя от двери и с разгона выбила дверь ногой. Кокошибо которой стоял за этой дверью ахерел так, что за всю тысячу лет что живёт, такой наглости он не встречал. Вместе с дверью он полетел. Далеко и надолго.
Афина вышла из комнаты преступая щепки и всякий мусор. Она выглядела даже радостной, но какой-то слишком, с учётом что недавно от болей корчилась. — А я говорила выпустить меня. Я мать, у меня молоко может пропасть.
Она услышала удивлённый вздох. Уже понимая кому он принадлежит, она повернула голову. Да, там стоял Доума. Прикрыв рот веером, он с интересом смотрел на девушку, а точнее на её семисячный живот, чуть ли не облизываясь.
Афина прищурилась, глядя на Доуму. Этот тип всегда вызывал у неё неприятные ощущения. Слишком слащавый, слишком навязчивый. И взгляд у него какой-то… голодный. – Что, съесть меня хочешь?
– съязвила она, скрестив руки на груди.
Доума слегка наклонил голову, сохраняя свою идиотскую улыбку. – Ну что вы, Афина-сан. Я всего лишь восхищаюсь вашей… энергией. Не каждый сможет вынести дверь с ноги, будучи беременной. – Он сделал шаг вперёд, но Афина тут же отступила.
– Держись от меня подальше, Золотой Мальчик, – процедила она. – Ты меня раздражаешь. Где Мей? И какого чёрта меня заперли?
Доума пожал плечами. – Ох, ну откуда мне знать? Господин Мудзан велел не вмешиваться. А что касается Мей-сан… Она, кажется, отдыхает. Вы ведь знаете, как утомляют сражения с истребителями.
Афина нахмурилась. Что-то здесь было не так. Слишком много недосказанности, слишком много уклончивых ответов. Она чувствовала, как внутри нарастает тревога. – Я сама посмотрю, где она отдыхает, – буркнула она, обойдя Доуму и направившись в сторону комнаты Мей. Доума пошёл за ней. Шаг в шаг.
Афина шла быстрым шагом, чувствуя, как Доума дышит ей в спину. Этот тип её реально бесил. Она резко повернулась и с размаху вписала второй высшей Луне меж ног.
Доума согнулся пополам, хватаясь за пострадавшее место. Лицо исказилось от боли, но сквозь неё пробивалась какая-то маниакальная усмешка. – Ай-ай-ай, Афина-сан, ну зачем же так жестоко? – прохрипел он, выпрямляясь. – Я ведь просто хотел составить вам компанию.
Девушка никак не отреагировала. Она просто ударила его со всей силы по лицу. Демон упал, а Афина, стоя над ним, поставила ногу на его лицо и процедила сквозь зубы. — Не нужна мне твоя компания. Ещё хоть раз я тебя увижу... Я тебе глаз на жопу натяну, понял? — с силой надавив на его голову, она раздавила её.
Афина сплюнула на останки головы Доумы и, вытерла ногу о его же одежду. — "Тьфу, мерзость", — подумала она, направляясь к комнате Мудзана. Сердце бешено колотилось, предчувствуя недоброе. Она не знала, что именно случилось, но всё равно боялась за подругу.
Афина с размаху распахнула дверь в комнату Мудзана, ожидая увидеть что угодно, но только не то, что предстало её взору.
Мей стояла на против Мудзана с вагой в руках и что бубнела устремив свой взгляд куда-то в даль, а Мудзан заговорщицки шептал. — да... Да! Отдай мне контроль!
Афина мягко говоря такая картина немного напрягла и взяв под руки первый попавшийся предмет, а конкретно тяжёлая фарфоровая вазу, кинула в своего папашу. Мудзан не успел среагировать и ваза прилетела ему в рожу.
— Пиздец, отец. Ну что это за извращения? — Афина прошла в комнату поставив руки в боки, к потом перевела взгляд на Мей. Улыбка сразу обромила её лицо и она с визгом кинулась к подруге заключив ту в объятия. — Мей! Я так по тебе скучала! Ты не представляешь что со мной эти нелюди делали! А ты как? В порядке? Ну я им всем задам!
— С каких пор такие нежности? — настороженно спросила Мей
Афина ошарашенно отстранилась от девушки. — Ты чего?
— Это ты чего? Сначала орёшь как потерпевшая, огрызаешся, а потом сопли пускаешь. — фыркнула ей отпихивая Афину.
Афина замерла, словно её окатили ледяной водой. В глазах Мей она не увидела ни капли тепла, ни намёка на прежнюю нежность. Лишь холод, отчуждение и… неприязнь? Это был не просто сарказм, к которому она привыкла. Это было что-то другое, чужое. Сердце бешено заколотилось, заполняя грудь леденящим ужасом. Что случилось с Мей? Что с ней сделали?
– Мей, что с тобой? Это не смешно, – дрожащим голосом проговорила Афина, пытаясь удержать улыбку на лице. Она сделала шаг вперёд, пытаясь снова обнять подругу, но та резко отступила.
Мудзан крепко схватил руку Афины и поволок за собой подальше от Мей. — Я вроде говорил сидеть у себя в комнате!
Афина упиралась ногами пытаясь устоять на месте, ведëргивала руку, брыкалась и попутно кричала на отца. — Ты что сделал с моей подругой?! Отпусти меня, садист! Я мать! У меня молоко от стресса может пропасть!
Мудзан резко схватил рукой за щёки и сжал ей скулы. — Я не знаю что в твоей голове творится, но запомни, я такое не собираюсь терпеть! А если не прекратишь т твой выродок подохнет у тебя в животе! Я ясно выразился? — шёпотом произнёс он.
Афина задохнулась от ярости и бессилия. — Ах ты..! — она со всего размаху дала Мудзану пощëчину. Хлëсткую и звонкую. Она подняла указательный палец и процедила сквозь зубы. — Не смей, так выражаться о моём ребёнке! — она положила одну руку на живот. — Ты нас не убьёшь, мы тебе нужны.
Мудзан отшатнулся от удара, злобно сверкнув глазами. На щеке алел красный след. Мудзан от такой наглости просто выпал, но шок быстро сменился гневом. Мужчина схватил её за волосы и без каких либо мыслей потащил из кабинета вон.
Афина вскрикнула и машинально схватила Мудзана за руку которая держала волосы отчаянно пытаясь выбраться. — Мей! Да помоги мне!
Но Мей лишь молча наблюдала за происходящим, словно это было обыденным зрелищем. В её глазах не было ни сочувствия, ни желания помочь. Афина почувствовала, как внутри всё обрывается. Предательство лучшей подруги ранило больнее, чем физическая боль от грубого обращения Мудзана.
Мудзан выпроводил Афину из своего кабинета чуть-ли не швырнув её в коридор. — Совсем страх потеряла? Забыла своё место?!
Девушка вскипела. Вены на лице вздулись, она сжала кулаки готовясь к атаке. — Я тебе не собака, чтобы знать своё место! — она сжала челюсть до придела, скрипя зубами она процедила. — Что ты сделал с Мей?!
— Тебя это касаться не должно! — в ярости прошипел Мудзан, а затем громко приказал. — Кокушиб, живо сюда!
Кокушибо появился мгновенно, словно возник из тени. Он склонил голову в знак уважения к Мудзану, но его взгляд, казалось, пронзал Афину насквозь. Девушка ощутила холодок, пробежавший по спине. Что-то зловещее витало в воздухе.
— О нет, ещё как должно! Ты, мало того что похитил меня, запер в этом чëртовом измерении! Так ещё и единственному нормальному человеку промыл тут мозги! — девушка уже кричала от непонимания что происходит.
— Я ведь говорил чтобы ты глазу с неё не спускал! — Мудзан сжал кулаки до побелевших костяшек.
Кокушибо молча шагнул вперед, загораживая Мудзана своей огромной фигурой. Его шесть глаз уставились на Афину, не выражая ни единой эмоции. – Господин приказал не спускать с вас глаз, – ровным голосом произнес он. – Прошу, вернитесь в свою комнату.
– Да пошли вы все! – взвизгнула Афина, отталкивая Кокушибо и бросаясь обратно в кабинет Мудзана. – Мей! Что он с тобой сделал?! Скажи мне!
Мудзан швырнул её в Кокушибу и яростным тоном произнёс. — Следи за ней! Я больше ошибок не потерплю!
Кокушибо перехватил Афину, словно пушинку, и крепко сжал её руки. Девушка отчаянно вырывалась, но сила демона была несоизмеримо больше. Она металась, кричала, звала Мей, но всё было тщетно. Подруга стояла в кабинете, как каменная, не проявляя ни малейшего признака участия. Её взгляд был пустым и отстранённым, словно она смотрела сквозь Афину, не видя её.
Мудзан презрительно усмехнулся, глядя на жалкие попытки Афины вырваться. — Твоя подруга больше не нуждается в тебе, — холодно произнес он. — Запри её и не выпускай до самых родов.
Кокушибо без лишних слов потащил сопротивляющуюся Афину прочь из кабинета. Девушка упиралась, царапалась, пыталась укусить демона, но всё было бесполезно. Её крики и мольбы эхом отдавались в пустых коридорах, но никто не приходил на помощь. В глазах Афины плескалась ярость, отчаяние и ужас. Она чувствовала себя загнанным зверем, попавшим в ловушку.
– Отец? – тихо позвала Мей, словно боясь нарушить тишину. Она чувствовала себя странно, словно очнулась от долгого сна, и в голове все еще клубился туман. Воспоминания обрывочны, чувства притуплены. Она видела, как Кокушибо уволакивает Афину, слышала ее крики, но в сердце не шевельнулось ни единой искры сочувствия. Лишь холодное равнодушие.
Мудзан обернулся к ней, и на его лице промелькнуло подобие довольной ухмылки. – Да, Мей? Что-то случилось?
— Чего? — девушка сделала шаг назад, она думала что отца переклинило от злости.
Брови девушки поползли вверх и она почти отпрянула от мужчины, но вовремя сдержала самообладание. Нужно держать себя в руках. Её лицо было красноречивее любых слов. А в глазах читалось: "ты — это ты, я — это я. Я не понимаю нихуя". Мей развернулась на пятках и подойдя к дверному косяку, начала биться об него головой пытаясь развидеть лицо своего отца.
Мудзан аж вздрогнул от неожиданности. — И что я сделал не так?
Мей продолжала биться головой о косяк, пока на лбу не появилась красная полоса. В конце концов, она остановилась, тяжело дыша. — Зачем… ты… так… со мной? — прохрипела она, не поворачиваясь к Мудзану.
— Да что я сделал то?! — пыхтел прародитель демонов.
Мей билась об косяк, пока не рухнула на пол без сознания.
Мудзан цыкнул и закатил глаза. — У этих женщин в заводских настройках быть ненормальными?
***
Кирия сидел за столом нервно массируя виски, он смотрел на отсчёты которые его уже доконами. Вдруг кто-то постучал, Кирия отвлёкся от работы. — не закрыто, входите! — буркнул кирия
В комнату вошёл один из какуши, держа в руках небольшой свёрток. — Кирия-сама, — склонился он в поклоне. — Мне передали это для вас.
Кирия нахмурился, беря из рук какуши письмо. Он раскрыл письмо. Узнал знакомый почерк. Сердце бешено заколотилось.
— Кто передал это письмо? — резко спросил Кирия, поднимаясь из-за стола.
— Беременная девушка, Кирия-сама. Она просила передать это как можно скорее. Сказала, что это очень важно.
— важно говоришь... — Кирия открыл письмо и начал вчитываться в каждую строчку.
"Моя дорогой Кирия. Я полагаю что я беременна от тебя и я чувствую себя обязанной написать тебе эти строки которые ты, вероятно прочитаешь когда меня уже не станет. У меня нет дурных сомнений или неуверенности в том хочу ли я этого ребёнка и моё мужество ничуть не колеблется. Я знаю как велик мой долг перед теми кто прошёл до нас через кровь и страдания этого ужаса. Я готова, совершенно готова пожертвовать всеми своими радостями в этой жизни чтобы помочь сохранить этот мир. Кирия, моя любовь к тебе бессмертна, она кажется связывает меня с тобой могучими тросами которые ничто не способно разорвать. Воспоминания о блаженных моментах которые я провела с тобой навсегда останутся в моём сердце, они всплывают в моей душе и я чувствую огромную благодарность к тебе и Господу Богу что наслаждалась ими так долго. Для меня невыносимо трудно расстаться с ними сжечь надежды до тла на будущие годы когда, с Божьей помощью, мы, возможно, всё ещё могли бы жить вместе и любить друг друга и смотреть как наши дети растут благородными и мужественными людьми. У меня есть маленькая желание в исполнении которого я уповаю на Бога, хоть я в него и не верила до недавнего времени, и кто-то шепчет мне. Возможно эта молитва нашего ребёнка что сейчас я вынашиваю под сердцем, что я вернусь к своим любимому целой и невредимой. Если я не вернусь, мой дорогая Кирия, никогда не забывай насколько я люблю тебя, а когда меня настигнет последний вздох в этом проклятом месте, я буду шептать твоё имя. Прости мои многочисленные ошибки и те страдания которые причиняла тебе, как часто я бывала легкомысленной и глупой. С какой радостью я смыла бы слезами каждое пятнышко ради твоего счастья, но, о Кирия, если мёртвые могут вернуться на эту землю и незаметно пархать вокруг тех кого они любили, я всегда буду рядом с тобой, в самое яркий день и в самую тёмную ночь, среди твоих самых счастливых сцен и самых мрачных часов, всегда-всегда. И если лёгкий ветерок коснётся твоей щеки — это будет моё дыхание, а если прохладный воздух обдует твой пульсирующий висок — это будет мой дух. Дорогой Кирия, не оплакивай мою смерть. Думай обо мне так, будто я просто ушла и жди меня, ибо мы ещё встретимся."
Бумага была волнистой, от того что на неё были пролиты слëзы. Почерк в некоторых местах становился сложно читаемым, но парень раз за разом разглядывал в иероглифах то или иное слово.
Кирия дочитал письмо, и его руки задрожали. Он перечитал его еще раз, и еще, пока иероглифы не начали расплываться перед глазами от навернувшихся слез.
Кирия отбросил письмо на стол, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Беременна? Афина беременна? Он и представить себе не мог… Все эти месяцы он жил в аду, разрываясь между долгом и желанием найти её, а она все это время носила под сердцем его ребенка, в логове врага. Ярость и страх смешались в его душе, образуя гремучую смесь, готовую вырваться наружу.
— Где она? Где ты ее видел? — Кирия схватил какуши за плечи, тряся его в отчаянии. — Говори! Немедленно говори, где она!
Какуши испуганно отшатнулся, пытаясь вырваться из его хватки. — Я… я не знаю, Кирия-сама. Я просто передал письмо. Она просила не говорить никому, где она находится. Это было опасно.
Кирия отпустил его, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Опасно… конечно, опасно. Мудзан не отпустит ее просто так. Он использует ее, он использует их ребенка… мысль об этом заставила его содрогнуться.
Кирия отвернулся, шагая к окну и всматриваясь в ночной город. В голове пульсировала только одна мысль: "Нужно спасти их.".Он не мог допустить, чтобы с Афиной или их ребенком что-то случилось. Ярость затмевала разум, но он понимал, что действовать нужно обдуманно. Любая ошибка может стоить им жизни.
— Черт! — прорычал Кирия, ударив кулаком по столу. Он встал и миновав какуши пошёл быстрым шагом к отцу.