Глава 7 - Под поверхностью
В галерее стояла тишина, такая хрупкая и почти священная, какая бывает только поздним вечером, когда стены наполнены дыханием картин, а город за окнами отступает, как после кораблекрушения.
Эмили стояла у нового экспоната, вглядываясь в тонкие мазки кисти на холсте. Вечерняя ревизия стала ее привычкой. Здесь она чувствовала себя не куратором и не сотрудником, а чем-то большим - связующим звеном между зрителем и художником. Искусство всегда говорило с ней на особом языке. Как голос отца в детстве, когда он впервые привел ее в маленький частный музей на окраине Бруклина.
- Ты все еще здесь, - раздался позади нее голос Себастьяна. Негромко, почти извиняющимся тоном.
Эмили вздрогнула. Она не заметила, как он вошел.
- Люблю, когда галерея замирает, - сказала она, не оборачиваясь. - В такие моменты можно услышать, что на самом деле хочет сказать картина.
Он подошел ближе. На нем был серый кашемировый пиджак, запах дорогого табака и цитрусового одеколона слегка коснулся ее. Но он не нарушал пространство - скорее дополнял его, как что-то уже знакомое, опасно знакомое.
- А что написано на этой? - Он кивнул на картину в ее руках, но его взгляд по-прежнему был прикован к ней, а не к полотну.
- Я хочу, чтобы меня поняли, - улыбнулась Эмили и наконец подняла на него глаза. - Но я не уверена, что это возможно.
Их взгляды встретились. В этом взгляде было многое: усталость, уважение, интерес. И что-то еще - то, в чем никто из них пока не хотел признаваться.
- Вы когда-нибудь сомневались в том, что выбрали правильный путь? - неожиданно спросила она. Вопрос вырвался из ее собственных уст.
Себастьян опустил глаза. Несколько мгновений он молчал, словно перебирая в памяти годы, города, лица.
- Каждый день, - сказал он наконец. - Но потом я вспомнил... один день в Париже. Я стояла перед "Плачущей Мадонной" Делакруа. И на мгновение она посмотрела на меня. Не с полотна, а по-настоящему. Я понял, что больше не могу жить без искусства. Ни как коллекционер, ни как человек.
Эмили затаила дыхание. В его голосе было нечто большее, чем воспоминание. Это было признание. Она молча отвернулась, чтобы скрыть, как тихо дрожат ее губы.
- Ты один из немногих, кто действительно чувствует, - прошептала она. - А не просто смотрит.
Он шагнул ближе. Совсем чуть-чуть. Не прикасаясь. Просто разделил с ней пространство.
- А вы из тех людей, которые слышат. Даже то, что никто не произносит вслух.
Их дыхание слилось воедино. Время словно остановилось, оставив их наедине с тишиной, в которой бушевал целый ураган.