~вечер~
ERIKA:
Последний раз собираюсь с мыслями, понимая, что поступаю опрометчиво, но всё же ровно в полночь открываю дверь дома, как и было написано в сообщении от Гарри. На улице тихо, мои плечи покрываются мурашками то ли от испуга перед предстоящей встречей, то ли от прохладного ветра. В конце улицы из-за угла горят фары, но в темноте не видно ни водителя, ни мотоцикл. Хорошо, что мой брат Эдвард уехал с друзьями на кемпинг в горы. Думаю, мне бы не поздоровилось, если бы он узнал о таких ночных вылазках.
— Мама не видела, как ты ушла?- Гарри спокоен, словно это самая обычная ночная прогулка.
— Она устроилась медсестрой в больницу и быстро уснула после двух долгих смен.- денег для оплаты дома не хватает, поскольку моя зарплата с практики в школе слишком мала.
— Тогда сегодня нас ничего не отвлекает.- я подворачиваю длинные штаны клёш и сажусь сзади парня на мотоцикл, оставляя между нашими телами приемлемое расстояние.
— Стоит сесть ближе и обхватить меня руками, если не хочешь упасть.- он на секунду выжимает газ, словно специально, и моё тело отшатывается назад.
— Знаю.- обняв его пояс и прижавшись грудью, мне становится неловко, но значительно теплее. Мотоцикл наконец выезжает на дорогу в неизвестном направлении, сначала петляя между улицами, а затем съезжая на магистраль. Волосы развивает от сильно ветра, а лёгкие наконец заполняются чистым воздухом свободы. Я прижимаюсь к парню немного сильнее, падая головой на плечо, и рассматриваю пейзажи близь освещённой дороги: бесконечные маленькие домики простираются на сотни миль под ночным светом Луны.
Наконец мы сворачиваем от частных коттеджей в центр, где жизнь явно оживлённее. Множество людей идут куда-то по тротуару в масках и с шариками, как яркий свет лампочек и музыка всё проясняют.
— Серьёзно? Парк развлечений? Нам по пять лет?- смеюсь я, когда мотоцикл останавливается прямо у ворот с большой территорией.
— Ежегодный фестиваль в день основания города. Брось, будет весело.- Гарри помогает слезть и соединяет наши пальцы в замок, ухмыляясь.— В толпе никто нас не заметит.
— Значит, ты всё продумал?- улыбаюсь я, также сжимая его руку.
— До мелочей.- веселящаяся толпа разгуливает от одной палатки со сладостями к другой, и я сама тащу парня вглубь.
— Тогда идём!- покупка сладкой ваты стала прекрасным началом вечера, пусть мой рот и слипся от такого количества сахара. Кажется, даже Гарри превратился из хмурого парня в мальчишку, пока примерял маски с рожицами, кривляясь возле кривых зеркал. Я давно так не смеялась, как когда смотрела в отражение на себя, только маленькую и толстую. Одну за другой мы проходили палатки фестиваля, и в конце концов уткнулись в тир.— Давно хотела попробовать пострелять, но это проигрышное дело.- десять чётких попаданий по быстро движущимся человечкам отгораживают от заветной победы в игре.
— Как и всегда недооцениваешь мои навыки, зайка.- как только десятка баксов оказывается у хозяйки тира в руке, а резиновые пули заряжены в автомат, Гарри снимает куртку и притягивает меня ближе, буквально обнимая сзади.— Стреляй, как только увидишь в прицеле мишень.- его дыхание опаляет шею, а руки плавно опускаются поверх моих. Мы настолько близко, что щёки краснеют от смущения.— Давай, Эрика, будем считать.- первый же выстрел сбивает картонный рисунок человечка.— Один.- остальные быстрые касания на курок также попадают в цель, но каждая прошептанная цифра на ухо только больше отвлекает. Кислород будто и вовсе перекрыли, а тело сковано и приятно расслаблено.— Десять.- вновь попадает он, не спеша убирать руки с моих. Я поворачиваю взгляд и сразу соединяю наши губы в коротком поцелуе. Чёрт, мне нравится это! И мысли вовсе не о стрельбе.
— Ваш приз.- хозяйка снимает со стенки мягкую игрушку в виде панды.— Заходите ещё!
— Осталось лишь одно место, где мы ни были.- если Гарри намекает на огромное колесо обозрения, то окончательно и бесповоротно сошёл с ума. Чем его не устроили та сотня палаток, которых мы прошли по ровной, прекрасной земле?
— Даже не думай, я боюсь высоты.- подобные конструкции чрезвычайно ветхие и не безопасные.
— Можешь закрыть глаза, пока не поднимемся. Разве тебе никогда не хотелось посмотреть на город сверху?- парень крепче сжимает мою руку, показывая поддержку, но это не так просто.
— Хорошо, веди.- через закрытые веки видны лишь проблески ярких фонарей. Мне приходится сделать несколько шагов в темноте, но получилось не так уверенно: через два шага нога спотыкается об камень с предвиденным финалом в формате падения, если бы не сильная поддержка.— Это ужасная идея, просто кошмарная!
— Осталось только сесть в кабину.- я чувствую, как сажусь на холодную металлическую скамейку, и с началом движения сильнее обхватываю держащую в руке панду от страха.— Открывай глаза, зайка, всё самое страшное позади.
Первым взгляду открывается сам отдельный отсек, закрытый со всех сторон и медленно ползущий вверх. Здесь темно и мало места, мы сидим одни, а напротив открывается вид фестиваля. Вдалеке заметны магистраль с бесконечными фарами машин, подсвеченная церковь где-то сбоку и небольшие домики посёлка. Ночью все постройки словно окутаны светом звёзд и Луны. Всё выглядит потрясающе.
— Беру свои слова назад. Вечер в парке развлечений прошёл прекрасно.- как и ожидалось, Гарри победно усмехается.
— Ты сделала его прекрасным.- его губы касаются шеи, и лишь затем осторожно соединяются с моими. Так трепетно и нежно, что все мысли о дистанции, субординации или отстранении мгновенно исчезают. Я жмусь к парню сильнее, держась за тёмные волосы на затылке, и рвано хватаю ртом воздух для нового поцелуя.— Сестра сегодня с няней. Переночуешь у меня?
— Это вопрос или приказ в связи с двумя днями контроля?- шёпот в нескольких сантиметрах между нашими губами распаляет сильнее. Гарри не контролирует меня, а забирает этот самый контроль моего разума над чувствами.
— Зависит от ответа. Если не пойдёшь добровольно, придётся по привычке тащить силой.- улыбается он, получая от меня удар в плечо.
— Соглашусь только из-за твоей мягкой кровати.- смешок подавляется восторженными криками других ребят, которые занимают наше место, когда кабина наконец останавливается на земле.
— Тогда я притворюсь, будто поверил, что совсем нет других причин.