Ток

В подъезде пахло табаком и затхлостью. Я стоял около подоконника и смотрел в окно, держа между пальцами тлеющий окурок. Там, по другую сторону, на козырек мерно ложился снег. Лёгко, невесомо кружа в замысловатом, абсурдном вальсе.
Стало холодно. Я затушил сигарету, открыл скрипящее окно и выкинул окурок. Тот оставил тёмный след на ровной белой поверхности.

****

Было уже за полночь, когда я сгреб в охапку целую кучу макулатуры и сложил её в старый кожаный потёртый рюкзак. Не разбираясь что там уже лежало и какие тетради – нужные или не нужные, я закрыл сумку и отшвырнул в дальний конец комнаты, ближе к деревянным скрипучим дверям. Выключив настольную лампу и сняв пропащую сигаретным дымом водолазку, я лег в кровать. Прогнулись и заскрипели старые пружины. На тумбочку опустились не протёртые очки.
Ночь длилась бесконечно долго, пока я глядел на жёлтый окрашенный потолок. Но стоило мне на пару секунд прикрыть веки, то она пролетела стремительно быстро. Возможно даже слишком быстро.

****

В автобусе было до безумия душно и тесно. Люди жались друг к другу как сардины в банке, такие же вонючие и бестолковые. Я даже не могу переключить плейлист, потому что руки были заняты и зажаты со всех сторон. Это раздражало. Особенно та песня, играющая в наушниках.
Еле как выбравшись на нужную мне остановку, я сразу же взъерошил волосы и переключил песню. Стало лучше.

Тяжёлый рюкзак больно оттягивал плечо, наверняка оставляя там красные вмятины. Снег уже не валил, но было холодно. На одну секунду я пожалел, что не надел шапку. Мысль, что до университета оставалось совсем немного идти, в какой-то мере успокаивала. Не приносила какое-то определённое спокойствие, нет. По крайней мере, я перестал навязывать себе то, что мне до ужаса холодно.

****

Я вышел из кампуса, чиркая зажигалкой новую сигарету и зажимая её между указательным и средним пальцем правой руки. В левой я держал сначала зажигалки, а после почти севший в ноль телефон. Закурил.
Стоять на холоде после душных помещений было приятно. Дышать стало легче и от спины отлипла рубашка. Подул ветер, поднимая с земли снежную пыль. В этой пыли, как будто из неоткуда, появилась черная тонированная машина. Задняя дверь громко хлопнула и оттуда, мерно цокая каблуками высоких сапогов, вышла девушка.

Длинное пальто, распущенные каштановые волосы и большие серые глаза. Не знаю что, но что-то мне в ней понравилось. Казалось бы, совершенно обычная, но одновременно такая... Завораживающая.
Она прошла мимо меня и, увидев тлеющую сигарету, вернулась на несколько шагов назад.
Достала из кармана пачку Мальборо, взяла одну штуку и я, будто в забвении, достал из кармана брюк зажигалку и поджёг. Она смотрела на меня, пока делала первые затяжки. А я смотрел на неё. Пристально, наверное даже не дыша.

****

Был уже месяц, как мы жили вместе. В моей маленькой квартирке едва хватало места для меня одного, но, что удивительно, когда появилась Рита, места стало хватать на нас двоих. Даже на старой прогибающейся раскладушке мы умещались вдвоем, а иногда едва ли не ломали её.
Вот и сейчас я шел домой, неся в одной руке пакет с продуктами, а в другой – сигарету. Был конец января, холодно и темно. С неба падал снег, на улице стояла тотальная тишина, лишь изредка мимо проносились машины. В остальном же, всё было как всегда. Тихо и относительно спокойно.

Перед самым подъездом я потушил и выбросил окурок, рыская в глубоком кармане пуховика достал ключи. Пикнув, дверь открылась и я вошёл внутрь, в по-прежнему пахнущий затхлостью подъезд.
Поднимаясь на свой этаж, я увидел Риту, сидящую на нижней лесенке. Рядом стояла бутылка с яркой этикеткой и тлела сигарета.
Я встал напротив, ничего не делая и не говоря. Иногда она выпивала. Иногда буянила и доходило аж до синяков. Но мне нравились эти синяки. Нравились её срывы, нравилось как она царапает мои руки своими ногтями. Нравилось в ней абсолютно всё. Не знаю, можно ли назвать это любовью. Скорее... Одержимостью.

Сквозь запотевшие очки я плохо видел её лицо, опущенное вниз. Волосы, некогда мягкие и такие шелковистые, теперь были похожи на сухую солому, а глаза, обычно блестящие и азартные, теперь были красными от то ли недосыпа, то ли психотропики.

****

Я вернулся поздно. Обещал Рите, что приеду домой ещё два часа назад, но из-за долгого ожидания автобуса и дурацкого дежурства в больнице, где я был интерном, получилось так, как получилось. Но, признаться, я и сам не торопился домой. В последнее время меня постоянно посещают странные, пугающие моё сердце вопросы. Зачем мне это вообще надо? Почему я согласился жить вместе? Зачем мне Рита...?
Ответов на эти вопросы не было. Так же как и денег. Приходилось выкручиваться.
Сегодня я не успел отдать заказ, поэтому пришлось бы ехать завтра с утра пораньше. Сейчас просто хотелось спать. Лечь, закрыть глаза или даже просто уставиться в потолок. Но не чувствовать дыхания Риты на щеке. Не ощущать холодного тепла её тела. Хочу, чтобы она ушла. Свалила наконец, оставив меня в покое.

Дома было тихо. Странно. Обычно когда я приходил домой, Рита постоянно слушала громкую музыку или танцевала, находившись в искусственно приподнятом настроении. Сейчас же... Мне стало неуютно. Какая-то давящая обстановка, пустая и жуткая атмосфера стояли здесь.
Пройдя ещё, я заметил, что дверь в ванную чутка приоткрыта. Первым делом я пожелал, точнее даже взмолился, чтобы Рита ничего с собой не сделала. Но, зайдя внутрь, я увидел сидящую в тёплой воде обнаженную Риту с закрытыми глазами и трепещущимися ресницами.

Она ничего не сказала, наверное не услышала. Я бегло осмотрелся, заметил лежащий на унитазе включенный фен. Взял его, чтобы убрать от греха подальше и тут... Тут чья-то дрожащая рука схватила меня за штанину, оттянула назад и я упал в воду, не выдержав напора. Упал на неё, голую и дикую, кричавшую что есть мочи. Фен оставался у меня в руке и я, дурак, не отбросил его куда подальше. В следующее мгновение нас обоих ударило мощнейшей волной тока.