Сотвори меня

Самара

Мы с Оливером с сожалением покинули океанариум, поклявшись, что вернёмся вновь, чтобы посмотреть на этих необычных и фантастических морских обитателей. Феерверк эмоций взрывался внутри нас, сея смуту и адреналин в крови. Некогда плохое настроение исчезло, вместо него осталась эйфория после нашего приключения.

Когда мы шли к машине, я просматривала галерею на своем смартфоне, показывая Оливеру смешные снимки и хихикая над ними. После его сюрприза мы ощущали, что наши отношения перешли на новый уровень: доверие и дружба. Чего еще нужно молодым супругам?

Выехав на шоссе по направлению моего дома, мы общались так, словно были друзьями с еще самого раннего детства: строили рожицы друг другу, на ходу рассказывая какие-то анекдоты и смешные ситуации из своих жизней. К моему величайшему удивлению, большую часть рассказывала я сама, так как приключения сами ищут меня. А Оливер... Он молчал, вспоминал истории своих знакомых, но не свои. Неужели его жизнь такая скучная и однообразная? Ведь мой "муж" жил в роскоши и богатстве, отдался воле случая: делал все, что ему заблагорассудиться. Разве может быть такое, что не было не единого случая, когда он попадал в нелепые ситуации. Это при таком-то образе жизни?

Определенно, я не верю.

- Оливер, неужели за всю свою жизнь ты не попадал в в экстраординарные ситуации? - не выдержала я, глазами исследуя его уже сжатые губы и строгий взгляд, нацеленный на дорогу. - Быть такого не может.

Он вздохнул и помотал головой.

- Нет, Самара. До семнадцати лет я жил под указкой своего отца. После случившейся трагедии с моей мамой, он боялся потерять и меня. Поэтому вся моя жизнь до того момента шла будто по расписанию - мимо. Достигнув семнадцатилетия, я взбунтовался, устроил крупный скандал, о котором даже писали в газетах. Отец был просто в ярости, а мне хотелось жить настоящей жизнью. Тогда мне казалось, что свобода у меня будет, если только выберусь из-под богатого крылышка отца, - Оливер углубился в свои воспоминания, стараясь рассказать подробнее, не пропуская ни малейшей детали. А я же внимательно его слушала, так как понимала, что до меня он не рассказывал такие подробности о себе никому. - Поэтому я сбежал с какими-то отмороженными придурками примерно моего возраста и чуть старше. Я доехал до Филадельфии автостопом вместе со своей компанией, и знаешь, мне было там весело и круто. Мы нарушали законы, крали продукты и другие вещи из магазинов, убегали от гонящихся за нами полицескими. Именно тогда я вдохнул полной грудью, испытал на себе чувство свободы. Но, едва ли мы достигнули побережья Атлантического океана, нас все же поймали. Конечно, меня забрал отец и скрыл от прессы об этом инциденте, и, когда я оказался дома, то думал, что будет грандиозная ссора - отец обвинит меня во всех смертных грехах. Но этого не произошло. Папа тогда подошел ко мне и крепко обнял, приговаривая, что так волновался за меня. Только в тот день я видел его слезы, меня поразило, что он вообще умеет плакать. Даже после смерти матери он держался крепко. А тут я, блудный сын, почти около пяти месяцев провел вне дома, обо мне не было никаких вестей. И сам Джон Смит не смог сдержать свои слезы одновременно отчаяния и облегчения. Далее мы помирились, я стал более послушным, но, конечно, со своими периодическими заскоками, и потом стал работать у отца в этой компании. Он обучил меня как руководить ею, а также никогда не сдаваться и всегда выигрывать. А дальше... ты сама знаешь. Моя репутация идет впереди меня, - заключил Оливер, едва заметно усмехнувшись.

Но я-то заметила, как побелели костяшки его рук, когда он рассказывал эту нелегкую историю. Нелегко довериться человеку, открыться ему, показать, как неустойчив ты внутри, пока внешне остальным видна лишь сталь. Кому как не мне понять его.

- Он знал, что ты любил его, - пыталась подбодрить Оливера, нежно коснувшись руки на руле.

Оливер промолчал и поднажал газу, прибавляя скорости. От быстрой езды я вжалась в спинку сидения и закрыла глаза, так как проносившиеся мимо машины и света их фар раздражали глаза, а также огни ночного города проносились с немыслимой быстротой, превращаясь в единую яркую полосу.

- Да не гони ты так! - закричала я, хватаясь за ремни безопасности.

Оливер издал смешок и чуть снизил скорость. Когда я открыла глаза, то поняла, что мы едем в неправильном направлении и сообщила ему этом. Он пожал плечами и, изогнув рот в неком подобии улыбки, сказал мне:

- Мы едем ко мне домой. Сегодня же наша первая брачная ночь? - с долей сарказма произнес Оливер, и я поняла нехитрую вещь: он пытался затащить меня в постель.

Я вдохнула как можно больше воздуха и прокричала так, что связки в горле готовы были порваться:

- Останови машину, мать твою!

Раздался визг шин от резкого торможения на обочине какого-то хвойного леса. Оливер повернулся ко мне, облокачиваясь об руль и с недоумением посмотрел меня.

- Ты разве этого не хочешь? - удивленно спросил он.

От его вопроса кровь во мне забурлила, словно проснувшийся вулкан был готов извергать лаву. Именно она сейчас текла по моим венам. Кулаки с хрустом сжались, и этот звук эхом разнесся по машине, в которой прежде была тишина.

- Ты подумал, что, осуществив одну мою мечту, я сразу брошусь в объятия и буду лаять по твоей команде, как твои прошлые подружки?!

- Нет, я думал, что мы оба взрослые люди, испытывающие страсть по отношению друг к другу. Поэтому почему бы нам не провести вместе ночь? - он дернулся и с каждым словом произносил слова все громче и громче.

Я будто сорвалась с цепи и вместо того, чтобы врезать Оливеру, вышла из машины и стала доставать свой смартфон в надежде вызвать такси. Но Оливер не дал мне этого сделать, так как быстро выбрался из машины и отобрал средство связи.

- Ты что творишь, павлин самовлюбленный?! - закричала я, пытаясь достать телефон. Но Оливер поднял его в руке вверх, и даже на шпильках я никак не могла достать его. Хотя тянулась так, словно можно было коснуться самой ночи.

- Объясни мне, что в этом такого? - потебовал Оливер, но отвечать на его вопросы я даже не собиралась.

Резко прекратив бесполезное занятие, я пошла по дороге в направлении своего дома, проговаривая в слух нецензурную брань, от которой любой человек сошел бы с ума. Неожиданно я почувствовала, что подымаюсь вверх, так как Оливер поднял меня, держа за коленки.

- Отпусти меня, ты, одноклеточное! Я покажу тебе ад на Земле! Лишу главной части твоего тела! - орала я во всю глотку, не щадя свои голосовые связки.

В ответ Оливер небольно хлопнул меня по ягодицам, но я начала одностороннюю перебранку с новой силой.

- Гуманоид, я сдам тебя на органы и буду смотреть, как тебя разбирают на части! Или как большая тетка делает из тебя лепешку!

Ответа не было, Оливер только подкинул меня в воздухе, чтобы удобнее было меня донести до своей машины. Я била кулачками его по спине, ногами пытаясь причинить боль, дотянувшись его наглой рожи. Водители машин, увидев происходящее, сигналили или одобрительно мерцали фарами.

Спасибо, люди. А если меня тут изнасилуют? Включите камеры и будете стоять в кустах?

Посадив меня обратно в машину и предусмотрительно пристегнув на мне ремни безопасности, Оливер быстро сел рядом на водительское сидение и яростно посмотрел на меня.

- Какая же ты истеричка! Успокойся! Довезу тебя до дома в целости и сохранности! - воскликнул он, а потом завел машину.

- Да будь ты так добр! - съязвила я, скрестив руки на груди, и стала наблюдать в окно всю оставшуюся дорогу в успокаиващем молчании.