Сотвори меня

Оливер

- Здравствуйте, мистер Смит, - проговорил докторишка, протягивая мне руку. - Мистер Джон Смит ждал вас.

- Добрый вечер. В какой палате находится мой отец?- мой голос был лишен каких-либо эмоций. Все мои движения давались с трудом, будто невидимый груз осел у меня на плечах.

Доктор кивнул мне, сказав следовать за ним. Мы прошли по лабиринтам больницы и шли до тех пор, пока онне остановился передо мной.

- Ваш отец очень слаб, мистер Смит. Ему осталось недолго...- Я яростно посмотрел на него, отчего доктор захлопнул свой рот и удалился шаркающей походкой.

Я тяжело вздохнул, ладонью проведя по своему лицу, осознавая, что не готов был оказаться в данной ситуации. Да и вообще к такому нельзя подготовиться. Отец был для меня наставником, другом и... просто отцом. У него оставались, считанные дни, а может даже и часы, минуты, секунды.

Я постучался и открыл дверь, резкий запах лекарств ударил мне в нос, раздражая дыхательные пути. Мои глаза осмотрели простую комнату с аппаратурой и, наконец, я увидел отца.

Он был слишком бледен, я с ужасом рванулся к нему, напрасно испугавшись. Оказавшись совсем рядом, я заметил, что его грудь едва заметно плавно двигалась, а датчики равномерно отбивали ритм его пульса.

Я взял его за руку, крепко сжав ее, и опустил голову. Но услышал звук, который издал мой отец.

- Оливер, здравствуй, сын мой, - медленно открывая глаза, сказал отец. Даже голос был едва слышным, даже не верится, что он принадлежал моему отцу. - Как ты?

- Это я тебя должен спрашивать, папа, - я был рад находится с ним в эти считанные минуты, наблюдать, как его строгий взгляд проходится по мне, замечая каждую мелочь. - Ты очень напугал меня.

- Болезнь одолевает меня, скоро я отправлюсь к твоей маме, оставив тебя одного, - он закрыл глаза, дыхание теперь было сбивчивым, так как разговор отнимает у него много сил.

И тут я будто бы очнулся, осознавая, что отец пытался как можно больше времени проводить со мной, будто знал, что с ним случится. А я, слепой идиот, так был занят собой и своими похождениями, что совсем позабыл о родных. Волна сожаления прошлась по моему сознанию, отчего я почувствовал себя самым большим мудаком на планете.

- Пап, с тобой все будет хорошо. Даже не смей думать о плохом. Ты ведь всегда отличался крепким здоровьем, - произнес я, но уже не верил своим словам. При одном взгляде на отца было понятно, что осталось ему совсем недолго.

- Оливер, ты ведь и сам знаешь, что это не так, - очень медленно проговорил папа, не отрывая от меня своего внимательного взгляда. - Но прежде чем покинуть этот свет, я хочу знать, что твое будущее будет в надежных руках.

Видимо, недоумение и недоверчивость сотворили с моим лицом нечто такое необычное, что, посмотрев на меня, мой отец засмеялся. Его смех эхом отразился в моем сердце, запоминая его некогда властный и низкий голос, который не раз заставлял людей покрываться гусиной кожей от страха. Когда он улыбался, уголки его глаз прорезали мелкие морщинки. А лицо было молодым и чисто выбритым. Отец просто сиял своим лоском и шиком, и, будь он дома или же на работе, всегда выглядел великолепно, правильно подбирая свой гардероб и аксессуары на самые различные мероприятия. И никто бы не сказал, что ему пятьдесят один. Любой человек, который видел его впервые, считал что Джон Смит слишком молод для генерального директора столь огромного бизнеса. И каково же было их выражение лица, когда узнавали, сколько на самом деле лет "молодому директору".

- Что же это значит, пап? - спросил я, когда приступ смеха у отца закончился.

Он сразу же погрустнел, нахмурив свои черные густые брови, что придавало ему весьма грозный вид. Но я-то знал, что он размышляет о своем следующем ходе. В моем случае, отец думал, как бы помягче мне сообщить свою затею. И это было весьма странно, так как папа раньше не стеснялся даже резких фраз по отношению ко мне.

- Оливер, я хочу, чтобы после моей смерти ты стал полноправным владельцем нашей корпорации "Smith & Co". Но, учитывая как ты относишься к работе, предпочитая проводить время на вечеринках и с девушками, я считаю целесообразным, чтобы ты женился.

Что?! Это просто ни в какие ворота не лезет. Я, Оливер Смит, дал обет безбрачия, а отец решает за меня, что мне делать. Вот уж удружил. Я, конечно, знал, что все наследство перейдет ко мне, единственному наследнику, но чтобы отец ставил еще условия, да еще и такие... Это было жестоко. Я не мог поверить в это.

- Может, ты мне и невесту уже нашел? - прогремел я, но тут же прикусил язык.

Он был явно недоволен моим тоном, я понял это, увидев его поджатые губы и строгий взгляд. Но удержался, чтобы не закатить глаза, как делал постоянно, когда отец сердился или отчитывал меня за мою безалаберность.

- Оливер, ты помнишь Чарльза Бланшета? Этот человек помог нам, когда наша корпорация была на грани банкротства. Он вложил в наше дело очень огромные деньги на безвозмездной основе.

- Да, но причем тут он? - Просто омерзительный холодок прошелся по моему телу, осознавая, к чему клонит папа. Нет-нет-неееет.

- У него есть старшая дочь, Самара. Она часто приезжала к нам в компанию, чтобы попрактиковаться и отработать нужные навыки ведущего специалиста. Вы ведь много раз сталкивались с ней, да, Оливер?

- Это то чучело с очками и брекетами? Пап, я тебя умоляю, скажи мне, что ты пошутил.

И все-таки я знал, что он говорит всерьез. Но как он мог поступить так со мной? Понимаю, если бы отец выбрал Оливию, ведь она имела дерзкий характер и просто сногсшибательную внешность. Но Самару?! Это чудо с брекетами и просто кошмарными очками из прошлого века? Она просто сплошная ходячая катастрофа. Случайно разбила антикварную вазу, пролила чай на договор с финским поставщиком, ответила на звонок с китайским партнером, посчитав его сотрудником доставки суши. И это лишь ее малый послужной список, который можно перечислять вечно.

Я уж промолчу про половые тряпки, в которые она одевается. Например, на конференцию, куда она была приглашена благодаря своему отцу, Самара надела длинную складчатую серую юбку до колен с черной футболкой Imagine Dragons. Все присутствующие сдерживали смех, находясь радом с ней, поочередно выходя "в туалет", чтобы выплеснуть эмоции наружу. А мой друг и пресс-секретарь по совместительству после ее ухода изображал на голове курицу-несушку, что очень подходило под описание ее несуразной "прически".

- Нет, Оливер, ты должен в течение 2 месяцев после моей смерти жениться на Самаре Бланшет. Иначе все наследство перейдет Руфасу Пирсу.

Какого черта?! Руфас был троюродным братом моей матери, живущий на попечении моего отца. Всю свою жизнь он путешествует, нигде не задерживаясь больше 3 недель. Как отец может в случае моего неповиновения отдать все свое наследство? Это просто уму непостижимо!

- Также, в моем завещании оговорено, что, в случае расторжении твоего брака, наследство переходит Руфасу в таком же размере, каким ты его получил после свадьбы на Самаре. То есть ты должен будешь возместить каждый цент, потраченный тобой при получении наследства.

За что мне все это? Я, конечно, понимаю, что далеко не святой, но чтобы так судьба обошлась со мной за мои грехи... Этого я себе и представить не мог.

- Оливер, понимаю, тебе кажется, что я очень жестоко обошелся с тобой. - Это слабо сказано. - Но ты проводишь так много времени с корыстными людьми, считая их друзьями. И не замечаешь тех, кто искренен и честен, кто умеет любить не за деньги и слова, а за поступки. Надеюсь, в скором времени ты сам узнаешь всю правду... Но до этого времени не сделай ошибок, о которых ты будешь жалеть всю свою жизнь...

Отец зашелся в приступе кашля, который мучил его, содрогая его грудь. Я позвал врачей, все так же удерживая его руку, прижав его теплую ладонь к своему испорченному и черному сердцу. Сигнал датчиков участился, оповещая и быстром сердечном ритме отца.

Папа посмотрел на меня ласковым и любящим взглядом и закрыл глаза... Рука повисла, удерживаемая лишь моей силой...

- Я люблю тебя, отец. Прости меня... - Прошептал я, но могу поклясться, что легкий ветерок приятно потрепал мои волосы, хотя сквозняка в помещении не было. Я счел это как благословение отца.

Вокруг засуетились доктора. Они пытались реанимировать моего отца, но сигнал датчиков так и не изменился. Они зафиксировали время смерти, и покинули нас, оставляя меня наедине со своим горем, которое поглощало меня с невероятной скоростью.

Слез не было, была лишь удручающая пустота в сердце, которая давила с невыносимой силой мою грудную клетку. Я все также сжимал руку моего отца до тех пор, пока доктор с печальным взглядом не похлопал меня по плечу. Он ждал моего ухода, но я не торопился в кои то веки покидать своего отца. Когда доктор начал настаивать, я наорал на него и сильно оттолкнул в грудь. На меня набросились медбраты и увели, словно провинившегося школьника, который украл в магазине алкогольный напиток. Они пытались обходится со мной вежливо и не причинять боли, но я сам нарвался на драку, где меня накачали успокоительным.

Лучше бы физическая боль, чем душевная. Ведь на теле раны заживают, а на сердце остаются кровоточить до конца жизни...