вино и сигареты | pablo gavi

Когда в жизни происходит что-то плохое, всегда надеешься на лучшее. Обычно говорят, что хуже уже быть не может. Но Жуан доказал самому себе, что дно вполне себе возможно пробить, и еще как. Он же все исправил. Все у него получилось. Да, господи, он от такой травмы смог восстановиться за рекордно короткие сроки. Жуан и в правду был готов начать все с чистого листа, и возвращение в «Атлетико» стало бы отправной точкой. Только вот... ждали ли его там? Нет. Он больше никому не нужен.

Когда он случайно проболтался, что играть за «Барсу» - это мечта всей его, черт возьми, жизни, все перевернулось с ног на голову. Все его возненавидели, абсолютно все, будто бы по щелчку пальцев. Все было настолько плохо, что Жуан боялся выходить на улицу. Ему казалось, что каждый незнакомец видел в нем тотальное ничтожество, которое не достойно ничего в этой жизни, абсолютно ничего. Пресмыкающееся в поисках ласки и своего места в этой жизни. Человек, действительно подбивший дно, если это вообще возможно.

Жуан заходит на тренировочную базу «Атлетико», и странное чувство практически сразу закралось это странное чувство. Это не дом. Он не дома. Нужно бежать отсюда, бежать отсюда как можно скорее. Парень чувствует, как с каждым шагом он сгибается пополам все сильнее и сильнее. Это словно давило к земле, туда, где ему было самое место. Предатель, отброс, никому не нужное ничтожество.

Феликс летит навстречу Антуану. Он наверное был единственный человек, по которому парень действительно скучал, пока был в Лондоне. Но француз смотрел на него, как на что-то потерянное и недостижимое, и Жуан никак не мог понять, почему? Из-за того, что он сказал тогда про «Барсу»? Да неужели? Жизнь была чертовски несправедлива, но такова реальность. И от этого никуда убежишь.

— Антуан? — парень тянет руку, но мужчина невольно оказывается вне зоны его досягаемости. Гризманн ничего ему не сказал. Лишь свернул своими ледяными глазами, которые переливались из-за солнечного света и казались практически прозрачными, словно у чертового призрака. Все было таким неправильным, будто он медленно сходил с ума.

Внутри Жуана все медленно умирало. Он задыхался в «Атлетико». Это место, куда он хотел вернуться, о котором мечтал все эти полгода. И как же быстро оно превратилось из его дома во что-то неродное и мерзкое, пропитанное ложью и желчью. Парень когда-то отдал все, что у него было, ради Мадрида и мечты играть в футбол, но сейчас все это казалось одной большой ошибкой.

Стоя на поле, Феликс сгибался пополам, пока его оглушали со всех сторон выкрики людей, называвших себя фанатами «Атлетико». Убирайся прочь в свою Португалию, сукин сын. Убирайся прочь. Ты здесь больше не нужен. Парень пытается сдержать слезы, но плохо выходит. Он поднимает подбородок, готовый быть ослепленным светом прожекторов. Так он не видел лиц тех, кто так открыто оскорблял его. Тех, кто проклинал его и ненавидел. Так больно было осознавать, что здесь он наверное больше никогда не почувствует любви и ласки, как это было раньше. Жуан Феликс - золотой мальчик «Атлетико» - подлетел слишком быстро к солнцу, и оно опалило его. Слезы выжигали на его лице следы позора, которые останутся с ними на всю жизнь.

— Диего настаивает на твоей продаже. — шепчет Антуан, когда они остались одно в раздевалке. Это были его первое, что он сказал по возвращению Жуана из Лондона. — Я слышал о предложении из Саудовской Аравии.

Это значило только одно - конец, тотальный и необратимый. Все, кто уезжали в туда, закрывали себе дорогу назад. Там было хорошо доигрывать то, что тебе осталось, и со спокойной душой выходить на пенсию. А Жуану было всего двадцать три. Вся жизнь была впереди.

— Я не хочу туда. — тут же отрезает парень, взлохмачивая на голове непослушные локоны. — Не хочу.

— Я понимаю. — Антуан понимающе вздыхает, сжимая ладонями угол скамьи, аж костяшки пальцев побелели. — Но это лучше, чем оставаться здесь.

— Тут мой дом. — голос дрожит, выдавая то, насколько сильно Жуан нервничал. Парень начал заламывать пальцы, пытаясь успокоиться. Не получалось.

— Ты сам-то в это веришь, а?

«Атлетико» давно перестал быть домом для него.

С каждым днем становилось все хуже и хуже. Жуан перестал общаться с остальными футболистами Мадридского клуба, ему приходилось тренироваться отдельно, лишь бы не пересекаться с ними. На улице он ходил осторожно, стараясь как можно реже оставаться без охраны. Парень часто плакал, особенно ночью, когда эту неудачную маску, твердящую всем вокруг, что все в порядке, можно было снять и не бояться показать, что он чувствовал на самом деле.

Наконец, Жуан поверил, что он ничтожество. Что он ничего не стоит. Будто бы все то, что про него говорили, мгновенно стало правдой.

Он сдался не очень быстро, но сам факт. Парень проживал задницу на скамейки запасных, ругаясь с Диего каждый раз, когда лишался шанса выйти на поле. Всегда одно и тоже. Он сидит на скамье, пока его команда просто разносит противника, смотрит умоляющим взглядом на Диего, но тренер выводит на поле кого угодно, только не его. Только не Жуана Феликса. Только не его. Команда ощущала себя единым целом, а где-то неподалеку был маленький португальский мальчик, в котором медленно умирала всякая надежда.

Он прекрасно помнит момент, когда он сдался. Сложно было забыть такое. Восемьдесят шестая минута матча. Жуан запомнил, потому что табло снова загорелось ярко-алым светом. Маркос вколачивает мяч в ворота противника, это был уже седьмой от футболистов «Атлетико». Громкий визг захватывает стадион. Разгром, просто разгром противника от мадридцев. Не радовался только Феликс. Вот он ловит взгляд Диего, главного тренера. Видимо, тот искал кого-то, чтобы обнять и порадоваться такой прекрасной победе, и им точно не будет Жуан. Парень, пользуясь возможностью, шепчет одно единственное слово.

Пожалуйста.

Конечно, его никто не услышал. Футболисты выбегают на поле по истечении дополнительного времени, валят друг друга и радостно смеются. Эти звуки радости эхом отдавались в голове, противно вгрызаясь в мозг. Только лишь на скамейке запасных звучал похоронный марш. Там окончательно умерла надежда, иссякая из Жуана вместе с солеными и горьким слезами, первыми за долгое время в Мадриде.

Он согласился. Он согласился закончить с футболом там, в Саудовской Аравии. Разрушить до основания все хорошее, что у него осталось. Если вообще было, что разрушать.

Только подождите. Подождите, вдруг... вдруг «Барселона»... вдруг «Барселона» все-таки сможет, а? Вдруг они смогут забрать меня из этого Ада? Вдруг... вдруг я снова смогу стать счастливым?

А время шло. Трансферное окно подходило к концу. Белла все твердила: «Не переживай! Еще есть время! Еще все наладится». Легко ей говорить, пока она сидит в своей Севилье и не парится ни о чем. Жуан отмахивался, как мог, пытаясь сделать вид, что все нормально. Все равно переживал. Уже даже стал присматривать жилье в Эр-Рияде.

Как вдруг на его породе появился Пабло Гави.

Жуан чувствует, как в горле застрял ком. Каждую свою встречу с Пабло он проклинал, проклинал так сильно, что скрипели зубы, что по лицу сходили желваки, что ладони всегда невольно сжимались в кулаки. С Гави было сложно. Не работало ни по-хорошему, ни по-плохому. Работало только никак. Вообще никак.

— Что ты тут делаешь. — шипит Феликс, облокачиваясь на дверной косяк. Конечно, ему было до жути интересно, как Пабло его нашел здесь, в Мадриде. Вопросов было много. Через кого, как именно и зачем в принципе он тут. И Феликс знатно сдерживался, чтобы просто не хлопнуть дверью перед носом парня.

Чувствуете дежавю? Да, он тоже. Потому что всего-то полгода назад Феликс также стоял перед Пабло, пытаясь заставить его снова бежать за Беллой. Тот не хотел слушать его и просто послал его далеко и надолго. Неужели они поменялись ролями.

— Какие мы злые. — испанец глухо смеется, почесывая затылок. Казалось, что вся эта ситуация его знатно забавляла. — Может быть, пустишь меня внутрь, и мы нормально поговорим, а?

От него буквально веяло чрезмерной самоуверенностью, и это немного пугало. Пытаясь заглушить это противное чувство, что сдавливало сердце, португалец отходит в сторону, пропуская внутри полузащитника.

— Твоей девушки нет дома? — спрашивает Гавира, нахально улыбаясь и буквально плюхаясь в темное кожаное кресло. Вот так, явно демонстрируя свое превосходство в данной ситуации. Феликс тихонько плетется следом и, наконец, останавливается напротив Пабло.

— Мы расстались.

С губ Гавиры слетает смешок. Да, это было лишнее, но он просто не смог сдержаться.

— Да ну? — брюнет весело улыбается. — И сколько раз ее нужно было поймать за изменой, чтобы ты наконец-то раскрыл глаза и бросил ее?

Сейчас будет самое страшное. Жуан набирает полную грудь воздуха, чтобы наконец сказать:

— Вообще-то это она меня бросила. — Феликс чувствует, как начинают трястись колени, когда он говорит это вслух. Он не думал, что это будет настолько тяжело.

— Все оказалось хуже, чем я предполагал, когда шел сюда.

— И это мне говорит человек, которого тоже бросила девушка и ушла к его лучшему другу. — хмыкает Феликс, складывая руки на груди. — И кто же из нас двоих в жопе, а?

Ну вот, теперь все точно встает на свои места.

— Ты действительно сейчас хочешь, чтобы мы с тобой повыясняли отношения из-за нее, или все же послушаешь, зачем я пришел? — Пабло невольно сжимает подлокотники. — Нет, конечно, мы можем, но ты же сам знаешь, как все будет. Я тебе что-то скажу, ты скажешь что-то в ответ, я тебя ударю, ты меня ударишь, и все. Тебе оно надо?

Неприятно это признавать, но испанец был прав. Именно поэтому Жуан осторожно присаживается на край дивана, что стоял прямо напротив входа в квартиру, и спрашивает:

— И зачем же ты пришел?

Пабло медлит. Смакует момент. Ему нравилось смотреть, как метались глаза Феликса, пока он думал, что ему хотел сказать полузащитник. Он будто бы издевался над ним, пока заставлял все самые ужасные мысли покидать свои убежища и выбираться наружу.

— Ну?

Пабло сжалился.

— Я слышал, ты хочешь перейти в «Барселону».

Внутри все сжалось. Феликс и понятия не имел, почему Гави хотел говорить именно об этом, и поэтому до жути боялся.

— Бежишь, как крысы с корабля, да? — усмехается парень. — Понял, что не нужен тут, и решил найти себе место получше?

— Это моя мечта детства. — виновато отвечает португалец. — Я мечтал об этом всю свою жизнь.

— Мечта, о которой ты вспомнил только тогда, когда у тебя появились проблемы?Хорошая мечта, да просто замечательная.

Гавира насмехался над ним. Вот мол, посмотри, где сейчас ты, а где сейчас я. Наверное, нужно было выпустить куда-то всю боль и злость, а Жуан в тот момент был идеальной жертвой.

— Из-за нее у меня и появились эти чертовы проблемы, поэтому либо говори по делу, либо убирайся отсюда.

Пабло ушел, ему дважды повторять не надо было. Дверь громко хлопнула, и только тогда Феликс смог осознать, что сейчас произошло. Мечта, и без того такая призрачная и нереальная, теперь почему-то казалось совсем несбыточной. Он готовился к переезду в Эр-Рияд. Он готовился оставить Испанию навсегда.

Первого сентября Жуан стал игроком «Барселоны». Конечно, всего лишь на год, но какая к черту разница. Кому есть дело до того, что у него впереди лишь год в этой прекрасной сине-гранатовой футболке? Его мечта исполнилась. Он буквально рыдал, когда об этом наконец-то объявили официально. Он рыдал, когда стоял на стадионе и все аплодировали ему. Он рыдал, и ему впервые не было стыдно за это.

Португалец боялся увидеть людей, играть с которыми ему предстояло целый год. Особенно Пабло. Он боялся, что молодой испанец не примет его. Что будет играть не против своих соперников, а против него. Что настроит всю команду против него. Но этого, как ни странно, не произошло. Вообще. Пабло целиком и полностью игнорировал существование Феликса, пока тот жался к Канселу и боялся сделать лишнего шагу. Так было проще, на самом деле. Они знали друг друга благодаря сборной Португалии, и Жуану было легче, когда тот был рядом.

Идиллию расстроил Ферран. Он и Канселу были давние знакомые, ведь Торрес сам играл одно время за «Манчестер Сити». Сначала его редкое присутствие рядом напрягало, а потом Феликс как-то даже привык. Испанец был с ним одного возраста, что несомненно сближало, а еще он не был чрезмерно навязчивым. С ним было легко, на самом-то деле, и Жуан начал постепенно отпускать ситуацию.

Его первый матч в качестве игрока «Барселоны» случился через несколько дней после подписания контракта и презентации. Конечно, парень знал, что на место в стартовом составе рассчитывать не нужно, но все равно переживал. Футболка с сине-гранатовым гербом, о которой он так долго мечтал, сидела как будто как-то неправильно. Слишком большая. До нее надо дорасти еще.

Феликс сжимает подлокотники, когда видит, какое преимущество сейчас у его команды. Это странное чувство, что комом засело в горло, было так хорошо знакомо ему. Он ненавидел его. Он ненавидел чувство дежавю. Так же он смотрел на поле, когда «Атлетико» вел со счетом 7:0, так же молился, чтобы его выпустили хотя бы на пять минуточек. Жуан знал, чем все закончится, но все равно решает попробовать. Вот он ловит взгляд Хави, который внимательно оглядывал скамейку запасных, и одними губами шепчет:

Пожалуйста.

Эрнандес мягко улыбается и, хмыкнув про себя, кивает парню в сторону поля. Мол, давай, дерзай, лови свой шанс, мальчишка. Не упусти его. Феликс сильнее сжимает подлокотники, все еще не веря своим глазам. Это правда, я сейчас выйду на поле. Боже мой. Парень медленно встает и подходит к кромке, параллельно разминаясь по пути. Тренер что-то шепчет ему на ухо, но он не слышит. Все, о чем он мог думать в тот момент - это десять минут игры, которые ему предстояли.

Через некоторое время «Барса» получила пенальти, и, естественно, не было вопросов, кто будет бить по мячу. Роберт Левандовский неуверенно подбирает мяч и идет в сторону ворот противника, а малыш Гави бежит за ним следом. Феликсу было даже забавно наблюдать, что он сделает. Неожиданно, Пабло толкает старшего и начинает что-то кричать. Со стороны казалось, будто парень переходит все рамки дозволенного, и в голове Жуана появляется мысль вмешаться и остановить его, даже несмотря на риск получить по лицу. Но потом он прислушивается.

— Давай же, соберись! — кричит Пабло, пытаясь придать уверенности Роберту. — Ты сможешь, ты сможешь забить! Соберись!

Португалец тихо хмыкает, хоть это все равно не было бы слышно из-за гула, стоящего на поле. А все-таки в нем что-то есть. Феликс улыбается собственным мыслям. Кажется, теперь он наконец-то понял, почему Белла так сильно цеплялась за Пабло.

Роберт спокойно реализует пенальти, никто в этом даже не сомневался. Все тут же рванули к нему, сгребая в объятия. Все, кроме Феликса. Он тихонечко подошел сзади, похлопал Феррана и Жуана Канселу по плечу в эдаком одобрительном жесте. Вот так, я тоже с вами. Его вполне устраивало, как все происходило сейчас, хоть частью команды он себя не ощущал. Ничего, зато я тут. Все было так, как нужно, пока Жуан не поймал взгляд Пабло. Такой странный, непонятный; его глаза буквально горели счастьем. О черт.

— А ну, иди сюда, придурок. — Гавира грубо хватает португальца за шею и притягивает его к себе поближе, тут же заключая в объятья. — Давай, ну же.

Жуан опешил. Трясущимися руками он прижимает к себе парня и утыкается в его плечо, хоть и для этого пришлось знатно пригнуться. От Гави исходило тепло, такое еще незнакомое, но одновременно притягивающее. Феликса это привлекало, ему хотелось почувствовать хоть каплю ласки и любви. Даже если это был Гави. В конце концов, испанец заставлял почувствовать себя нужным.

За несколько дней они даже сблизились. Феликсу нравилось работать с Пабло: все было просто, легко и без каких-то сложностей. Гавира был дисциплинирован и все выполнял на все сто процентов.

Первый матч после квалификации на чемпионат Европы был против «Реал Бетиса». Пабло ждал этого матча больше всех: в концов концов, это противостояние против его бывшей команды. И он был готов к нему. Но на высоте в тот день был именно Жуан. Мяч попал в ворота «Бетиса» на двадцать пятой минуте, так уверенно и быстро, что он сам не понял. Он уже прижимал Пабло к себе, слушая, как младший кричит что-то, пытаясь раззадорить его, как в его голове пронеслась крайне приятная мысль.

Я не ничтожество. Я чего-то да стою.

Феликс в жизни не улыбался сильнее, чем в ту ночь. Именно так Жуан заработал себе место в стартовом составе. В следующих двух матчах он отличился еще двумя голами и двумя передачами, а в матче Лиги чемпионов он получил награду лучшего игрока матча. Казалось, что все действительно налаживается, в этот раз уж точно. Он по-настоящему был счастлив.

Поэтому они оба захотели поговорить. Это вышло как-то само собой, не запланировано. Будто это просто должно было когда-то произойти, а они очень медленно шли к этому все это время. Они сидели в маленькой комнате Пабло в Ла-Масии; испанец отрешенно играл в приставку, развалившись на кровати, в то время как Жуан что-то усердно печатал в телефоне. Ни для кого не секрет, что Феликс до сих пор общался с Беллой, хоть между ними всегда расстояние. Небольшое, правда, но оно всегда присутствовало. Ничего с этим не поделаешь. Феликс скучал по тому, как все было раньше, год назад, в Катаре. Тогда все было как будто бы немного проще.

Пабло чувствовал, что с Жуаном нужно поговорить о ней, чтобы окончательно расставить все точки над «и». После ее ухода он же ни с кем не говорил об этом. О том, как было больно, как тяжело было привыкать ко всему без неё. Никто об этом не знал. Но было такое чувство, странное, необъяснимое, что Феликс смог бы его понять. Отложив джойстик в сторону, Пабло прошептал в пустоту:

— Я скучаю по ней каждый божий день.

Жуан даже сначала не понял, что он обращался к нему, но как только к парню пришло осознание, он легко подался вперед.

— Я тоже. — вздыхает Феликс. — Хоть и был рядом с ней намного дольше тебя.

— Мне кажется, — Гавира запинается; все слова мира в момент потеряли всякую ценность и не могли идеально описать то, что он чувствовал. — мне кажется, всего времени на Земле рядом с ней мне не хватило бы. Никогда.

И что же сказать? Ну не переживай, встретишь еще кого-то получше Беллы? Какой кошмар. Жуан пытался подобрать адекватные слова, чтобы выглядеть участливым, но выходило плохо. Потому что ему тоже не хватало Беллы, и он тоже скучал.

— Мы были с ней на вашем матче. Тот самом, когда вы выиграли Ла Лигу. Она очень хотела увидеть тебя. — почему-то Жуан решил сказать именно это. — Я думаю, ты должен об этом знать. Не прошу снова гнаться за ней, а просто чтобы ты знал.

Пабло грустно хмыкает. Все сказанное вовсе не было для него новостью.

— Я знаю. Я видел вас.

Что-то внутри Жуана так и хотело закричать: ты совсем дебил? Ты почему не пошёл за ней? У тебя был такой прекрасный шанс! Но он понимал, что не стоит. Они были там, где должны были быть сейчас. И, возможно, самой лучшей опцией будет отпустить Беллу. Хотя бы одному из них.

— Не думаю, что я когда-то смогу переступить через это, но я пытаюсь жить дальше. Плохо выходит, но все же. — Пабло проводит по лицу потными ладони в попытке унять тревогу. — Я правда буду ее ждать, сколько потребуется, но сейчас, наверное, лучше так, да? Лучше попытаться забыть про нее, да?

— Да. Лучше так.

С того момента Жуан больше не произнес имени Беллы. Вообще ни разу. Это было сложно, очень сложно, ведь каждый раз, когда они смотрели друг на друга, образ девушки сразу же возникал в их головах. Темные безумные глаза, взлохмаченные локоны волосы, впалые скулы. Странная, порой отталкивающая внешность, что врезалась в их памяти на всю оставшуюся жизнь.

Так просто было легче. Пока не вспоминаешь, не болело. Вот так они и жили дальше, боясь напомнить друг другу о шрамах, что оставила им Белла.

Текущие взаимодействия Пабло и Феликса просто не могли для меня остаться незамеченными, поэтому радую вас бонусной частью! Буду очень рада вашей обратной связи!

Так же подписывайтесь на мой телеграм-канал (ссылка в профиле), чтобы быть в курсе всех событий!