ТЫ И СИГАРЕТЫ || ВАНЯ КИСЛОВ || 18+

И прорвались твои рыданья,
И я увидел в первый раз Незащищённое страданье
Твоих невыдержавших глаз.
©Е. Евтушенко.

ПРИЗНАЮСЬ ЧЕСТНО, что я ещё никогда не видела столько пропущенных звонков и СМС в своём мобильнике.

Перед тем, как зайти в свою квартиру я зашла в телефон, что всю ночь был на безвучке. Девять звонков от мамы и куча сообщений, в которых она неочень хорошо выражалась.
Но это не предел...

От Риты не было ни единого звонка, но около сорока СМС сообщений разного содержания и размера привели меня в шок. В приятный шок. Вскоре я написала ей, чтобы она не волновалась, а когда мы встретимся я всё расскажу ей.

На пороге дома меня встретила мама. Она очень злилась и даже не давала мне слова сказать. Конечно, ее можно понять. Впервые я ночевала не дома так еще и не предупредила, не ответив на звонки. Но знала бы она, почему так на самом деле...

Но я не могу сказать родителям правду, ведь совершенно не знаю какой будет их реакция.

Я хорошо помню тот случай в прошлом году, когда один парень в нашем ПГТ надругался над девушкой. Общественность в итоге не поверила ей, а начала обвинять во лжи. Даже моя мама. Я помню, как она начала говорить про распущенность нынешних девушек, собирав местные сплетни, сидя на кухне вместе со своей подругой.

Вспоминая это мои надежды на принятие меня рушатся, как карточный домик. Хотя, может я преувеличиваю, она же всё-таки моя мама...

Слова о том, что я была у подруги, разумеется, не успокоили её. Так еще и папа присоединился к паласканию мозгов. Мне вдруг захотелось высказать всё, что я думаю о их образе жизни. Правда, кто знает чем бы всё закончилось, после моих слов.

Крики и претензии закончились и тогда я осталась наедине со своими мыслями. За один вечер случилось столько всего... Сначала этот ужас, а потом проведённая ночь на базе у ребят... И Ваня... Я должна сказать ему спасибо, но как, если я боюсь даже взглядом с ним пересечься? Да, я уже говорила им всем спасибо, но после того, что поведал мне Гена, отблагодарить еще раз Кису стоило бы.

Выходные прошли спокойно, точнее тихо. Родители не пили, поэтому никто особо не тревожил. Но моё состояние...

Я каждую секунду вспоминала те прикосновения того урода. Во мне до сих пор присутствовал страх, когда я ела, пила, пыталась уснуть. Мысли как будто постоянно давили, от чего я боялась выйти на улицу поздно вечером, когда звала Рита.

Но никто не видел моей боли... Самые близкие не знают, что со мной, я имею ввиду родителей. Но знают об этом практически чужие мне люди.
С которыми я даже толком и не общалась никогда.

* * *

Наступил понедельник. Я шла с раздевалки по коридору второго этажа школы, поправляя на ходу волосы и юбку, которая, как мне казалось, постоянно задиралась.

Подняв голову я увидела, как в мою сторону бежала Рита. Её лицо выражало только радость и счастье от того, что она увидела меня.

Секунд двадцать мы стояли в крепких обьятьях... Это так хорошо, когда кто-то по-настоящему рад тебя видеть.

— Прости меня, — отстраняясь, тихо пробормотала Рита.

— За что ты извиняешься?

— Как за что? Это же я затащила тебя на эту ебучую тусу... Я даже представить не могу, насколько больно было тебе слышать его слова... На тебе вот до сих пор нет лица, — подруга вновь завлекла меня в объятья.

— Ты не виновата совсем... Мне нужно рассказать тебе кое-что важное, но не сейчас.

— Мне тоже нужно рассказать тебе одну вещь.

Неожиданно. Надеюсь, она хочет рассказать не то же, что и я.

— Мы обязательно поговорим, родная, — я сама не заметила, как с губ слетело это тёплое слово.
— Только чуть позже и точно не здесь. После школы, думаю.

— Конечно. Знаешь, сколько тут желающих уши погреть?

На её слова я отозвалась лишь смехом. Честно, мне бы хотелось простоять с ней в объятьях так весь день, но нам нужно было идти на уроки, да и внимание проходящих мимо знатно напрягало.

КИСЛОВ

Твою мать, ещё несколько минут этого засраного урока и я точно повешусь. Время шло медленнее обычного, а географичка со своей болтовней раздражала всё больше.

А мне нужно было сидеть, как последний ботан, и делать вид, что мне пиздец как интересно.

У Пуделя, то есть Аллы Григорьевны, конечно, была какая-то личная неприязнь ко мне. Да я часто срывал уроки, не выполнял домашнее задание и даже кличку ей придумал, но это не значит, что теперь меня нужно дрочить на каждом уроке, задавая свои тупые вопросы.

Различные рисунки на клетчатой тетради, хоть как-то отвлекали меня от противного голоса преподши. Но стоило мне уронить ручку на пол и потянутся за ней, как началось...

— Кислов, я смотрю, тебе на месте не сидится, не желаешь ли к доске выйти? — язвительно протороторила грымза, обратив на меня внимание.

— Никак нет, — поматал я головой, возвращаясь в исходное положение. — А Вы?

— Что я? — бабка поправила указательным пальцем очки с овальными, маленькими линзами.

— К доске выйти не хотите? Вам бы не помешало кости размять. В Вашем возрасте нельзя так себя запускать, — моё лицо расплылось в насмешливой улыбке.

В тот момент по всему классу раздались по головно приглушённые смешки. А лицо Пуделя скривилось от злости.

Да, я сам закапывал себя, но не мог отказать себе в удовольствии побесить училку. Очень уж забавно она выглядела, когда гнев сбивал её состояние.

— Я бы на твоём месте, Кислов, так бы не ухмылялась. За всё время учёбы ты не принёс мне ни единого задания. И насколько я знаю такая ситуация у тебя ещё и по другим предметам, не так ли? — спрашивала грымза, щуря свои и без того маленькие глаза.

— Ну, допустим, — уже более спокойно отвечал я, чувствуя подвох в её чересчур спокойном тоне.

— Так вот, если ты не хочешь, чтобы тебя не выкинули из школы за твоё поведение и успеваемость, а поверь тебе до этого не далеко, то сегодня же ты обязан принести мне как минимум пять конспектов, написанных от руки. Иначе я освобождаю тебя от уроков и сразу же ставлю отметку "два" за полугодие.

— Да когда я успею написать это всё до конца уроков? — я раздраженно положил руки на парту, стараясь не крикнуть на неё матом.

— Ну, почему же до конца уроков? Я же не монстр, чтобы так мучать учеников... Работаю я до девяти вечера, так что за весь день ты точно успеешь написать, а потом принести мне в школу и молиться, чтобы я поставила хорошую оценку, — каждое слово выходило из её рта с такой важной гордостью за свою "гениальность" и умение реально издеваться над людьми.

Ну, сука! Точно старческий недотрах.

РОМАНОВСКАЯ

После пятого урока я почувствовала дикое желание выйти на свежий воздух. Со мной такое бывает довольно часто — просто не могу долго находиться в закрытых помещениях.

Мне дико хотелось курить, но сигарет не было с собой. Да даже, если и были бы, я не стала бы. Не хочу быть кем-нибудь замеченой.

Подойдя к детской площадке, чтобы покачаться на качелях, мой взгляд устремился за угол, где стоял Ваня.

Красные огоньки на его свитере выделялись больше всего. Волосы лежали на глазах, когда он зажигал сигарету. Киса вдыхал и выдыхал дым, получая то блаженство, которое я так хотела ощутить сейчас.

Я залипла... Каждое его движение было наполнено чем-то завораживающим.

Он обернулся на меня, но в этот раз, я почему-то не отвела взгляд. Я продолжала смотреть на него издалека, желая сократить расстояние.

По-моему, именно сейчас самое подходящее время, чтобы сказать ему спасибо. Сейчас никого нет рядом, да и чем быстрее я сделаю это, тем лучше.

Когда Кислов отвернулся от меня, усмехнувшись, я направилась к нему. Но, сделав пару шагов, остановилась. В воспоминаниях вдруг всплыли все его слова. Мне стало страшно вновь услышать их. Но и не поблагодарить его — я не могу.

Собравшись с мыслями я всё-таки продолжила свой путь, мысленно представляя какие именно слова буду говорить.

Подойдя чуть ближе я сделала глубокий вдох, а затем и выдох, как парень обратил на меня внимание. Боже, какого хера я так волнуюсь...

— Романовская, ты че подошла? Сразу говорю, курить и сосать не дам, — усмехнулся Ваня, а после ещё раз затянулся сигаретой.

Я похоже покраснела, а моё дыхание точно сбилось. Слова вдруг спутались и я забыла, что должна была сказать и зачем подходила вообще.

— Я... Хотела сказать тебе спасибо, за то... В общем, если бы не ты, я не знаю, что со мной было бы... Спасибо, — на выдохе пролепетала я, отводя взгляд в сторону.

После моих слов наступила тишина, поглощающая моё и без того бешенно бьющееся сердце. Блять, да почему он молчит...

— Даже не знаю, как тебя отблагодарить, —  по классике ляпнула я, напрочь не зная зачем.

— Ну, ты только натурой не вздумай, а то как я буду потом жить со сломанной психикой, — и вновь усмешка в совместимости с этим презрительным взглядом.

Я так и знала, что опять услышу обидные слова в свою сторону.

И снова тишина, которая так и режет уши. Я, скорее всего, должна ему ответить что-то, чтобы постоять за себя, но я молчу, как и тогда молчала.

Только я развернулась и собралась уходить, как меня остановил его голос:

— А ну стой! Ты мне ещё нужна.

Что? Мне же послышалось, да? Или он сказал, что я ему нужна?

— В смысле?..

— Но ты же умная, отличница у нас. По-любому конспектов по этой сраной географии, как грязи, — морщился парень, между небольшими затяжками.

Так вот о чем он. Ну, да это единственное, чем я действительно могу отблагодарить его.

— Но Алла Григорьевна сказала, чтобы ты написал от руки, а у нас почерки разные.

— Да срать я хотел на это. И так сойдёт, главное, чтоб хоть что-то было.

— Но у меня тетрадь дома.

— Да блять. Значит, пойдём до твоего дома.

— Но у нас ещё два урока, а потом у меня консультация по литературе, а я её сдаю, поэто... — сама не заметила как начала слишком много говорить, от этого меня перебил Кислов:

— Ладно, ладно, заглохни! После консультации, буду ждать.

***

Да что происходит вообще? Ещё на на прошлой неделе я даже и подумать не могла, что все будет вот так.

Он идёт со мной рядом до моего дома. И это не сон. Всё наяву.

Время было почти шесть вечера. Тучи на небе скучковались, предвещая осенний дождь.

После консультации Киса ждал меня на улице, а потом мы молча отправились ко мне домой. Ну, как молча, разве Кислов упустит шанс пустить несколько "искромётных" шуточек.

Мне было даже трудно дышать рядом с ним, а поднять взгляд и посмотреть на него было бы самоубийством.

Но я всё равно хотела кое-что уточнить...

— Тогда на заброшке... Те слова...

— Ждёшь, когда я буду раскаиваться? — Блять, он вообще умеет до конца дослушивать? Хотя, может, я сама виновата, потому что говорю довольно медленно. — Не надейся, Романовская.

— То есть те слова... Ты реально так считаешь и они сказаны не под веществами?

— Можешь считать, что они сказаны от чистого сердца, — парировал Кислов, кладя руку на левую сторону груди и чуть наклоняясь ко мне.

Он обвел моё лицо взглядом, а после шмыгнул носом и отстранился светя потешливой улыбкой.

Зачем я вообще с ним начала разговаривать? Молча бы дошли и всё, нет блять, надо было спросить очевидное. Теперь иду и чувствую себя рядом с ним маленькой девочкой.

Дождь закапал, словно олицетворяя состояние моей души. Я и рада, что нахожусь рядом с Ваней, как давно хотела этого. Но что-то внутри гложит, предвещая не очень хорошее...

Я жила в типичном панельном доме, который был построен ещё в советское время. Двор дома был небольшим, но уютным. Здесь были детские площадки, скамейки для отдыха, хоть и потрёпанные временем.

Кислов какого-то хера попёрся со мной в подъезд. И пока мы шли по лестнице я чувствовала его внимательный взгляд на моей спине, а может даже ниже.

— Я не понимаю, зачем ты пошёл со мной? На улице подождать не мог... — подойдя к своей квартире, я достала связку ключей из маленького кармашка рюкзака.

— У тебя проблемы какие-то, Романовская? — снова огрызнулся он, на что я лишь вздохнула.

Запускать его домой не было никакого желания. Поэтому я быстро открыла дверь и ещё быстрее заскочила внутрь, бросив Кислову фразу о том, что постараюсь быть как можно скорее. Он остался ждать меня в парадной.

Мне очень хотелось быстрее схватить тетрадь по географии и отнести её Ване.

Бросив рюкзак на тумбочку в прихожей, до моих ушей донеслись слова родителей. Они были на кухне вдвоём, следовательно, снова пили, ведь обычно редко можно было застать их за семейными посиделками.

Я опустила взгляд и увидела на полу чужие ботинки. А потом я посмотрела на крючки, где у нас висит одежда и увидела какую-то потрепанную, даже чуть разодранную, куртку. Дома кто-то чужой.

Голос еще одного человека, доносящийся с кухни, почему-то навёл на меня что-то странное... Тревогу что ли. Будто слышала его раньше. Я невольно стала прислушиваться, застопорившись в прихожей.

Сглотнув ком, внезапно образовавшийся в горле, я прошла дальше, так, что мне открылся обзор на кухню...

На секунду мне показалось, что у меня галюны. Потому что я не верила, что действительно вижу у себя дома... Его...

Дыхание сбилось, я и застыла, когда в полной мере осознала, что на кухне моей квартиры, рядом с моими родителями сидел тот самый человек, который чуть не сломал меня несколько дней назад.

Это был тот подонок, который хотел изнасиловать меня. Его прокуренный голос, который я так хотела забыть, сейчас буквально звенел отголоском недавней боли в моей голове.

Он смеялся, а родители с ним... Они разговаривали о чем-то своем, даже не замечая меня, продолжая разливать пойло по рюмкам.

Точно так же как и в тот раз по моим щекам потекли горячие слёзы. Я зажмурила глаза и схватилась рукой за дверной косяк.

Место, которое я доныне считала безопасным, стало чем-то далёким и чужим.

Мне было обидно... Больно и обидно. Хотелось, чтобы все происходящее стало сном. Я спряталась за стеной, ощутив себя, как между двух огней.

Пройти в глубь квартиры, в которой сейчас находился самый ужасный человек на планете, стало для меня самоубийством. Хотя, мне очень туда нужно было.

А за дверью находился Ваня, которому я никак не хотела показывать слезы, вновь вовлекая в свои проблемы.

Каждый вдох давался с трудом, а разум отходил назад, переставая мной владеть. Вопреки всему я не должна была выходить из квартиры, но я вышла.

Вышла ни с чем, только с болью в висках, которая колко пульсировала.

Я закрыла за собой дверь и прижалась к ней спиной.

— Ну, наконец-то, Романовская! — воскликнул Ваня, откидывая окурок сигареты в сторону, — а то я думал, что ты с родаками чай пить засе...

Он не закончил свои слова, когда отвернулся от старенького окна парадной, поворачиваясь ко мне. Киса заметил моё состояние, потому и замолчал.

Я не видела его лица из-за мутных от слёз глаз, да и не хотела видеть... Вообще не хотела, чтобы кто-то сейчас меня видел.

Поначалу нас разделяли ступеньки, которые Кислов быстро миновал, оказавшись рядом.

Одной рукой я силой сжала волосы на затылке, а другой закрыла рот. Мне хотелось спрятаться за собственным телом, чтобы никто не видел меня.

— Эй, ты чего? — он протянул руку, осторожно касаясь моего плеча. — Че случилось?

Я не знала, что ему ответить... У меня не получалось даже слова вымолвить.

— К кому я обращаюсь?! — Он взял меня за плечи, чуть вжимая в стену, желая, чтобы я ему ответила.

— Т-там... — выдавила я из себя, дрожащим голосом и зажмуривая глаза.

Прошли долгие секунды.

— Да блять, что там? Отвечай! — Киса сильнее встряхнул меня за плечи, от чего я чуть было не ударилась затылком в стену.

Руки Вани опустились ниже и сжали мои запястья, но не больно, а скорее крепко. Сначала он аккуратно убрал мою руку с затылка, чтобы я перестала сжимать волосы, а потом совершенно машинально стал поглаживать кожу большим пальцем.

— Там, дома... Он...

— Он? — густые брови, закрытые чёлкой, метнулись к переносице.

Его зрачки бегали из стороны в сторону. Киса играл желваками, стараясь понять меня без слов.
И спустя минуту по его глазам, которые резко расширились, стало ясно, что он каким-то чудом всё понял...

— Там... тот урод?.. — Аккуратно спросил Ваня, словно надеясь на отрицательный ответ.

— Да... — выдохнула я, кивая головой, пока слезы струились по щекам.

Кислов отошёл на два шага назад, убирая руки от меня. Его грудь начала подниматься вверх вниз, а сам он выругался себе под нос. Через секунду на весь подъезд послышался глухой удар кулаком в стену, от чего я вздрогнула.

— Открой мне дверь, иначе я её снесу! — Парень начал мерить шагами пространство между квартирами.

— Зачем?... Не надо... — еле слышно промямлила я, мгновенно поднимая глаза на Кису.

— Чё не надо?! — рявкнул Ваня, нависая надо мной. — Не в прошлый раз, так сейчас челюсть ему сломаю и яйца вырву!.. Какого хуя он вообще у тебя дома?

Кислов ходил из стороны в сторону, сжимая волосы в кулак. В этот момент он словно ненавидел всех и всё. И я не понимала, чем вызвана такая эмоциональная реакция.

— Я сказал, отойди, и я разберусь, — острый и решительный взгляд вцепился в меня.

Но мне не нравилась его идея, хоть я и не знала точно, что он собирался делать.

— Пожалуйста... Не надо... Не нужно, — опустив голову, мямлила я, параллельно этому действию вытирая слезы с лица.

Я перестала чувствовать себя кем-то. Мне точно никогда ещё не было так тяжело. Сердце сжималось от боли... Я ощущала на себе предательство родителей, хоть они ничего и не знали...

Ноги подкосились и я сильнее прижалась к двери, думая, что сейчас упаду... Я бы и упала, если бы Ваня не подхватил меня.

Я ощутила приятную шершавость свитера Кисы под кончиками своих пальцев, когда он неожиданно прижал меня к себе. В нос ударился успокаивающий запах табака, словно предназначен он был только для меня. Я тихо всхлипывала, уткнувшись лицом в его грудь, а Ваня молча продолжал обнимать меня, чувствуя, как моё хрупкое тело дрожит от навалившихся эмоций.

Слёзы, теплые и солёные, бесшумно скользили по щекам, впитываясь в ткань его свитера. Я настороженно подняла голову, встретив взгляд карих глаз.

Глаз, что еще недавно были, как у зверя, вырвавшего на волю. Теперь они излучали тепло... Его челюсть сжималась, наблюдая за мной сверху вниз.

Прижимаясь щекой к крепкому плечу парня моё сердцебиение приходило в норму, несмотря на слёзы, которые просто жили своей жизнью.

***

Сильнее прижимая к своему телу Романовскую, Кислов открыл для себя двери в прошлое. Где вместо одноклассницы была его мать.

Воспоминания о ней были как занозы, впившиеся в сердце, и он невольно напрягся, пытаясь отгородиться от боли, которую они причиняли. Лишь продолжая обнимать Романовскую, которая в ответ цеплялась за ткань его свитера.

——————————————————

Обращаюсь к читателям. Если с вами случилась подобная ситуация, как с главной героиней, не смейте молчать! Помните, что вы не одни в этом огромном мире. Обсуждайте свои проблемы до того момента, пока Вам не станет легче. Главное верить, что любая боль проходит.

Также смею просить, после прочтения данной работы, оставляйте реакции и пишите комментарии. Мне очень важна обратная связь. От этого напрямую зависит моё желание продолжать писать этот фанфик или нет ♡

Всех люблю и всем желаю счастья!