Любовь ломает дерзких

Москва.

Целый час казался вечностью, тем более, когда Мария крутилась возле Саши, а я ничего сделать не могла. Молча ковырялась в Цезаре, которой зачем то наложила себе в тарелку.

Наконец-то дали свободу. Многие из взрослых вышли покурить, остальные стали меняться местами, садясь с теми, с кем хотели.

Саша подсел к нам, прям рядом со мной, когда та неприятная девочка ушла.

— Заскучали? — поинтересовался он, подливая себе минералки.

— Немного, — ответил Никита. — Будут какие то изменения празднования? Конкурсы хотя бы? Или тухляк как в прошлом году?

— Что-то будет, я вообще не знаю.

Я же не желала никак отвечать, и Мира тоже молчала.

— Морковка, всё в порядке? — Саша заглянул мне в глаза. — Ты расстроенная.

— Все хорошо, — сама того не замечая, обиженно ответила я, отводя взгляд.

— Морковка, — повторил он, — что то не так? Скажи. Пожалуйста.

— Мы в туалет! — выпалила Мирослава, хватая Никиту за запястья и утаскивая с сторону уборной.

Свалила и оставила меня тут одну с ним! Блин, черт.

— Мне жаль, что тут такая скука, — вздохнул Саша. — Я просто хотел, чтоб ты пришла. Я хотел видеть тебя тут.

— Мм, странно. Хотел видеть меня, а зажимался с Машей, — я нехотя натянула улыбку.

— С Машей? Ник, она просто моя подруга. Так, подожди... — он задумался, и потом слегка улыбнулся. — Ты ревнуешь меня? Морковка!

— Да! — ответила я. — Ревную! Я хочу, чтоб ты обнимал только меня! И чтоб целовала тебя только я!

— Раз ты ревнуешь, т-о-о-о, — протянул Саша, подвигаясь ближе. — Любишь меня, Морковка?

— Нет, — соврала я.

Он пододвинулся еще ближе, проводя рукой по моей спине и обжигать мою щеку своим дыханием.

Я тут же задрожала от таких прикосновений.

— А я люблю тебя, — шепнул Саша. — Ты можешь врать, но тело не соврет. Любишь меня, Морковка?

Когда он произнёс эти слова, у меня внутри всё оборвалось. Будто три года ожидания и тишины сжались в одну секунду. Я не верила — и в то же время знала, что именно этого ждала. Сердце колотилось, дыхание сбилось, а внутри разливалось такое тепло, что хотелось смеяться и плакать одновременно.

— Люблю, — выпалила я, тут же отводя взгляд.

— Мы еще поговорим, — улыбнулся он, и чмокнув в щеку, направился на свое место, захватив с нашего стола яблоко.

Когда он легко чмокнул меня в щёку, я застыла. Щёки вспыхнули, сердце подскочило, дыхание сбилось. Всё казалось таким нереальным, будто сон. Хотелось улыбнуться и спрятаться одновременно, а внутри крутилась одна мысль: это правда?

Мы с Мирой стояли возле зеркала уборной, поправляя макияжи.

— Ахринеть! Ника! Ахринеть! — вопила подруга, размахивая руками. — Ты наконец-то будешь с ним встречаться! И-и-и-и!

Я улыбнулась, уже мечтая о наших будущих отношениях.

Атмосфера в зале уже начала меняться. Взрослые говорили тосты, а мать Саши как то слишком натянуто улыбалась и протирала сухие глаза салфеткой.

Вскоре начались танцы, танцевала и молодежь и старшее поколение, а когда начался медленный танец, мы с Мирой хотели встать, то Никита усадил нас обратно.

— Сидите, — велел он.

— Почему? — Мирослава скрестила руки на груди. — Ты не хочешь потанцевать со мной?

— Посидите! — повторил Никита.

Я фыркнула, закатив глаза. Схватив Миру за руку, потащила её в центр зала.

— Вдвоем потанцуем, — улыбнулась я и подруга подмигнула мне, поддерживая мою идею.

— Ника! — воскликнул Никита.

Зря. Зря я сюда вышла.

В груди что-то сжалось. Я смотрела, как Саша улыбается Марие, как держит её за руку, и казалось, что воздух вокруг стал тяжёлым. Сердце колотилось, но не от радости — от обиды и боли. Хотелось отвернуться, но глаза сами искали его взгляд, надеялись, что он посмотрит на меня.

Мария притянула его к себе, впиваясь своими губами в его. Больше я не смотрела. Прикрыла глаза, позволяя подруге увести меня отсюда.

— Девочка моя, пойдем... пошли, — Мира потащила меня за руку к выходу.

Выйдя на улицу, прислонившись к стене, я скатилась по ней вниз. Прикрыв лицо руками, я беззвучно разрыдалась.

— Ника, Ника, — Мира присела передо мной на корточки, поглаживая меня по плечу.

— Давай уедем? Пожалуйста, — всхлипнула я, убирая руки от лица.

Горло сжало так, что дышать стало трудно. Боль жгла изнутри, будто что-то ломалось прямо в сердце. Всё, что я чувствовала — обиду, ревность и страшное ощущение, что я могу его потерять, еще даже не до конца заполучив.

— Девочки! — из ресторана выбежал обеспокоенный Никита. — Что случилось?

— Ничего, — я обтерла лицо руками, вставая.

— Ник, ты увидела, да? — спросил Никита, тяжело вздыхая.

— Чего?

— Ты увидела Сашу с Машей, да? — Никита поджал губы.

Я кивнула, шмыгая носом.

— Поэтому сказал, нам сидеть на месте? — я почему то усмехнулась.

Мира сходила за нашими сумками и верхней одеждой, попрощавшись с Никитой, мы ушли.

Шли пешком в сторону знакомого нам парка, молчали.

Моё сердце медленно трескалось, разбивалось. Сначала он признался мне в любви, а потом целовал другую.

***

Саша оттолкнул от себя Марию, судорожно обтирая губы и тяжело дыша, он отошел к стене.

— Сашенька, — пролепетала Маша, подбегая к нему, — что такое?

— Ты зачем меня поцеловала? — рявкнул парень, сжимая кулаки. — Я согласился танцевать с тобой только, чтоб отец не выносил мне мозг!

— Я же люблю тебя, Сашенька! — девушка всхлипнула, делая шаг вперед.

Мария знакома с Сашей с самого детства, и любовь в ней зародилась в пятилетнем возрасте, когда отец привел её в гости к семье Черновых. Тогда еще маленькая девочка, смотрела на мальчишку влюбленными глазами, а вскоре и засматривались на него как на взрослого парня. И сердце молодой девушки болело от того, что он до сих пор не достался ей. 

— А я тебе нет, — Саша сверлил Марию самым ненавистным взглядом. — Хватит творить такую дичь, Маша.

Мария была для Саши хорошей подругой, в конце-концов почти как младшей сестрой, но уже почти два года она вытворяет разные вещи. И целует его уже не первый раз, несмотря на то, что он злиться и просит не делать этого. Саша видит в ней — лучшую подругу. Она не является для похожей на тех, с кем он зажимается по углам. Но, ему казалось, что она этого и хочет.

— Поговорим, — рявкнул подошедший Никита, дергая Сашу за руку.

Парень непонимающее взглянул на друга, но пошел за ним, дабы отвязаться от «подруги».

Хорошо, что родители были заняты танцами и разговорами, и не заметили как их сын проскользнул на улицу.

Оказавшись сзади ресторана, Никита завел кулак и врезал Саше прямо в нос, с которого тут же стала капать кровь.

— Ну ты и придурок, — процедил Никита, зло смотря на друга.

— Да че я сделал?! — воскликнул Саша, заводя голову назад, чтоб не капала на светлые кроссовки. — С того не сего врезал!

— Какой черта ты признаешься кому то в любви, а потом у неё же на глазах целуешься с кем?! — Никита был зол.

Никита имеет младшую сестренку, любимую девушку и знает как обращаться с женским полом. И если надо объяснит это и своему другу, пусть даже с кулаками.

Плачет Ника — расстроенная Мира, а видеть подругу и возлюбленную без настроения ему очень не хотелось.

Саша остолбенел, а глаза расширились. Он молчал почти две минуты, а потом до него дошло.

Морковка всё видела.

— Нет, нет, нет, — протараторил Саша. — Она сама меня поцеловала...

— Объясняй это не мне, а той которая любит тебя три чертовых года! — вырвалось у Никиты и он тут же пожалел.

Саша не должен был это узнать от него. Ника сама должна была сказать. Да, и тем более ему это по секрету рассказала Мирослава, а он на эмоциях не сдержался.

— Три года? — голос Саши дрогнул. — Три года...

Он был слеп. Слеп, ведь не замечал эту девчонку три года. А она любила его три года. «Любила»... может и сейчас любит?

— Я обязательно... поговорю с ней. Где она? Где Морковка?

— Они с Мирой ушли, — ответил Никита, тяжело вздыхая. — Если ты любишь её, то разгребай это, Саша.

Парни вернулись в ресторан и Мария ахнула при виде разбитого носа Саши, в ноздрях которого были скомканные кусочки салфетки.

— Ужас! Сашенька! — Маша хотела подойти к нему, но он даже не взглянул на неё и поскорее направился к столу, где сидели родители и Катя.

Мария обиженно скрестила руки на груди, оставаясь стоять на месте.

— Саша, где ты был? — шепотом возмутился Владимир, но натянуто улыбалась, чтоб те кто не слышали их разговор, не могли подумать, что мужчина отчитывает сына. — Почему ты грубо выразился в сторону Марии? Александр.

Его не волновал разбитый нос и потрепанный вид Саши. Волновал вопрос: «где он был?». А еще больше волновало то, что Саша посмел нагрубить дочери важного человека.

— Мне стало плохо. Я видимо переутомился, — ответил Саша, без зазрения совести лгал. — Мария не давала мне выйти на улицу, чтоб подышать, мол танцевать хочет. Мне становилось хуже, я слегка оттолкнул и вышел.

— Езжай домой. Я позвоню водителю, — кивнул Владимир. — Подарки привезем сами.

— Мы пока останемся тут, — проговорила Наталья.

— Да. Праздник станет лучше без тебя, — Катя заулыбалась, поправляя волосы.

Саша лишь усмехнулся и кивнув, направился к выходу.

Забрав свои пиджаки, парни вышли из ресторана, но полностью проигнорировав машину, которая приехала по заказу Владимира.

Они отошли подальше от ресторана, идя пешком уже почти минут двадцать, дабы найти место где посидеть, узнать у Миры где они и вызвать такси.

— Тебе не влетит? — спросил Никита, уже не злясь, а переживая за друга.

Они дружат уже три года и лучшего всего Сашу знает — Никита. Обычный одноклассник, которых раньше связывало с Сашей только один класс и увлечение футболом.

Открываться ему Саша начал почти сразу, чувствуя что ему можно доверять. И не ошибся. Доверять ему было можно.

Раскрыл ему тайну о том как на самом деле живется в его доме и как много страшных мыслей терзают его душу.

Наверное, если бы не Никита, то два года назад Саши бы не стало. Именно Никита спас его, когда тот писал в слезах, что не хочет жить, ведь отец вновь избил сына, словно собаку, а потом пригрозил выгнать из дома. А всё за то, что Саша совершенно случайно перепутал полотенце. Разлил какао, и схватил белое полотенце, чтоб поскорее вытереть.

Никита поддержал. Пусть по сообщениям, может не очень умело. Но он поддержал и спас. И готов спасать всегда.

— А когда мне не влетало? — усмехнулся Саша. — Влетит, ну и ладно. Главное, с Морковкой поговорить.

Друзья дошли до какого-то парка, и на одной из скамеек увидели знакомые фигуры.

Саше конечно же бросилась рыжая макушка. Морковка!

Мирослава вместе с Вероникой сидели на скамейке. Первая поддерживала подругу. Просто слушала, жалела.

Парни подошли к ним, и Ника тут же вскочила с места.

— Морковка, я... — Саша виновато отпустил глаза.

— Поговорите, — шепнула Мира на ухо подруге.

Мира кивнула Никите, и тот понял, что надо оставить их двоих, ушел вместе с ней в кофейню рядом.

***

Саша стоял передо мной, отпустив голову вниз, и переминаясь с ноги на ногу.

В носу виднелось немного крови. Его кто-то ударил?

Я поджала губы, смотря на него. Была готова простить, но гордость.

— Она сама поцеловала меня, — вдруг сказал Саша. — Я тебе клянусь... я танцевал с ней по просьбе отца. Отец строг и я не мог отказать.

Я верила ему. Верила и прощу его. Пусть только извинится. И я закрою глаза на всё.

— Сама? — пере спросила я.

Саша кивнул и замолчал, смотря на меня своими голубыми глазами, в которых я в буквально смысле этого слова утопала.

— Мы будем вместе, Морковка? — спросил Саша.

Моё сердце забилось быстрее, а руки задрожали. Будем ли мы вместе? Да! Да! Конечно, конечно будем.

Но... он не сказал ни «прости», ни «извини». Он пытался оправдаться, но ничего не было.

Мне это было важно. Важно, чтоб люди умели извиняться, а не искать оправдания, даже там где их вины самая малость.

— Извинись, Саш, — прошептала я. — Я буду согласна быть с тобой после этого. Я хочу услышать извинения. Как думаешь, какого это после  признание в любви, увидеть тебя целующегося?

— Я не буду извиняться за то, в чем я не виноват, — вдруг рявкнул Саша, сжимая кулаки. — Пошла ты нахрен, Вероника. Много требуешь.

Он развернулся на пятках и ушел прочь.

Я замерла. В глазах стало темнеть, ноги стали ватными, и перестали меня держать.

Меня подхватили мужские руки, я слышала крики Миры, крики Никиты, но отчетливо почти ничего не понимала.

— Морковка! Девочка моя, прости, прости! — послышался такой родной, такой любимый до безумия голос.

***

Вероника рухнула в руки Никиты, полностью теряя сознание.

А всё из-за сильной любви.