29. Ярко-оранжевый мазок
Учебник растелился поверх стола, планка которого оторвалась в бок и теперь громко щёлкала, если задеть. Зелёная бумага обернулась вокруг карандаша, уже невозвратимо меняясь под форму сложной фигуры шестигранника. Инк с лёгким раздражением отдёрнул свою руку, чувствуя будущую ссору с учителем. Ну не хотелось тратить свои копейки на дрянные обложки, которые по одной штуке не раздают.
Ещё раздражала устроившаяся ситуация — в классе единицы. А через две минуты начало. И вот куда ещё может смотреть этот ублюдошный осьминог, как не на него? С таким взглядом, который в самом ярчайшем примере можно описать как "ЪуЪ, щас сожру". Отчего этот индивид вообще только здесь наделался?
Где-то с боку Дрим воротил какие-то бумаги в дотошно-розовой мультифоре, доставая одну за другой. Один вид этого энергичного, светлого выражения бесил.
А вообще, Инка бесило всё.
В душном кабинетике он варился чуть ли не час. После звонка подошли человек эдак шесть. Но вот Глюканутого не было, как и не было желания оставаться в этом кошмарном месте.
Удобное сооружение из подручных вещей: пара учебников в мягкой обложке и рука — можно сказать, заменили его уставшей черепушке подушку.
А потом крики, беготня, павианские рожи. Нет, разумеется, он бы им это и в лицо сказать мог — с худым настроением, словно какая-нибудь антилопа во время родов, и не только на это способен. В этой суматохе к нему грузно упал портфель на парту, отчего перед глазами всё сотряслось. Запыхавшийся, красный, с расширенными зрачками Эррор подсел рядом, в этот же момент сдвигая их стулья ближе. Такое хамское поведение повергло в шок, заставляя незамедлительно разогнуться. Однако, ожидаемых импульсов злости не последовало. Пятнышко чувствовал себя растерянным, наблюдая за подскочившим героем. Тот подбежал к озорной компании, что, словно коконом, обернулась вокруг Найтмера. Кошмар подловил настрой своих друзей, Чернила подметил его растёкшиеся морщинки.
Творец наблюдал за действиями класса. Он сделал для себя открытие — оказывается в классе больше людей, чем замечалось прежде. Кроме того, к ним забегали некоторые ребята. В белой рубашке, у которой, кстати, были широкие карманы, бродило знакомое лицо. Этот красный шрамик что-то напоминал, но Чернильному пришлось долго копошиться в мозгах, пока до него не дошло — это же Крестоносец!
И в самом деле, хороший знакомый Глючного шатался поодаль от своей компании. Где-то между Голубикой и Мечтой. Те что-то обсуждали друг с другом, от того и Крестик рядом выглядел не особо подходящим, немного смущённо туплясь взглядом и перекатываясь с пяточек на носочки.
Инк обернулся, начиная трепать чужой свободный рукав оверсайз-кофты:
— хэй, Глю.
Ноль внимания.
Ну и ладно. Чернила пробубнил себе в мыслях обязательно напомнить об этом в будущем. Дальше рассматривать было нечего и скучно — куда интереснее это резать дырявый ластик! Прошедши явно не одну битву, бедный инструмент был после раскрошен в мелкие кусочки.
И вот нахуй он это сделал? Чем теперь ему стирать? И столько мусора осталось... Чернила отодвинул крошку на сторону Няни, пытаясь сдержать неумолимо вырывающуюся ухмылку.
Поганное — вот, прекрасно описывало его настрой для этого дня. И поганное необязательно только для него! Для всех.
Шарф слегка соскальзывал, стоило двинуть плечами назад. Мягкая ткань едва уловимо тревожила шею моментами. Следы от чужих рук давно сошли на нет, оставив лишь холодные воспоминания. Спину ломило каждый день, но вроде как терпимо. А ещё — Гличи постоянно поправлял его кашне, если замечал упадок. Инк даже подозревал, что его сосед внутренне перфекционист. Да и приятно было внимание, себе можно и не лгать, слегка пришептыввя такой фактик в задних мыслях.
Добрым словом не успел обмолвиться, разумеется.
****
Осенний, душный воздух мазнул сначала по рукам, после чего долбанул со всей силы по лицу! Шарф развеялся, грозясь в любой миг просто свистать в бескрайний небосвод. Рюкзак привычной тяжестью продавилал плечо через плотную ткань кофты. Рядом стоял Эррор, шаривший по карманам в поисках того самого. На входе у школы расползлась темнющая лужица с песком — зрелище неприятное, особенно для пугливых уборщиц.
Вскоре к ним приплыл и Кроссовок через густую толпу душных учеников. Голова наклонена вбок, вороты ветровки распахнуты. И прямо в душу Чернильному смотрел золотистый кулон. Это он покрасоваться так хочет?
— куда идём? — подошедший потёр подошву об резиновый, дырявый ковр.
— путь свой держим в одну кафешку, — Глюк указал куда-то себе за спину большим пальцем, — у этого уёбка подработка.
И почапали они троицей. Творец осматривался, лишь изредка бросая короткие фразы в мертворождённый разговор.
В носу щемило от запаха гниющих листьев. Вот и деревья все начали лысеть, словно какой-то старец за сорок. В мозгу явно происходили мысленные процессы — только, вероятно, не совсем умные и рациональные. Представилось, как можно было бы залезть на тот ствол, цепляясь ногами и руками. Что-то в грудине говорило, что идея эта однозначно ебанутая и весёлая.
Вход в кафе был заблокирован горсткой сухих листьев. Вот жеж тварь этот дворник! Сгрёб грязную кучу прямо здесь. Тихонько выругавшись, Чернильный открыл дверцу своим друзьям, сам вошёл, а после скрылся за прилавком. Туда, где мог быть только персонал. Взял метёлку, чей взъерошенный низ уже казался тякущим чёрным войлоком, перебросил с одной руки в другую и, наконец, выбрался обратно на улицу. Он специально так сделал, чтобы все листья разлетелись к хуям и подальше от кафетерия. Сам виноват, старый хрыч.
А потом была беготня по кухне. Обычный рабочий день, что уж тут ещё сказать.
Ну, кроме того, что на дальнем столике поселились его друзья. И что они там по вопросу с пропавшим соратником. Инк не мог отвечать за жизнь Ласта. Он действительно мог просто уехать вместе с матерью, а дверь... Ну, так это забыли закрыть, и такое бывает. А может они тогда поехали к родственникам на посещение, а там Чернила их уже просто не застал? Ну, подумаешь, ходил в эту квартиру ещё пару-тройку раз. И всё так же пусто, холодно, и свет горит.
А потом перерыв с горячей кружкой чая. Стоит заметить, что был горячим лишь пожелтевший фарфор, а сам же напиток имел уже скорее холодный вкус. А на дне перекатывались чаинки, чёрные, гагатовыми камушками.
Такой же чай был и у Глючного, пускай и его напряжённые глаза с ревностью смотрели на молочный коктейль Креста. Шоколадный. Ну подумаешь, тебе денег не хватило, с кем не бывает?
Дно звонко ударилось о стол. Вот же, Инк, ты плохой официант. Ты забыл про надоедливый коврик! Уже вставать за ним не хотелось, плевать.
— ну, с чего начнём расследование? Ты ему звонил вообще?
— да, звонил. Телефон выключен.
— а потом ещё звонил?
— и потом ещё звонил.
— и вот вообще ни слуху, ни духу? — кажется, словно Кросс не мог в это поверить.
В полной растерянности он шарил глазами по знакомым лицам. Темнота насупилась к их носам, не скрывая той печали, что накрыла их с головой.
— ну, не прям-прям ни слуху... О нём всё ещё говорят среди компаний, ебланища, но как-то странно.
— и как это странно?
— он не приходил в школу уже больше недели, притом, его мать куда-то перевела.
Тяжёлый вздох. Нет, разумеется, его Ласточка не сдохнет. Из-за проблем в школе его родитель вполне мог перевести. А вещи они не собрали, так как... А... Ну, кто вообще знает? Может Инк переволновался и на первых эмоциях выдал хуйню? Он за последние дни такое насосал по жизни, что тревожные мысли возникали чаще.
Пришлось немного помять себя по голове. Мысли кроили его черепушку вдоль, раскрывая такую дрянь внутри. Ему повезло, что хоть несколько дней он позволил себе погнить на кровати — сейчас он уже мог немного оценить ситуацию с более трезвым взглядом, не метаясь в панике несколько месяцев подряд.
Мать Ласта — женщина добрая, хорошая, она не заслуживала своей судьбы. Возможно, они решили со всем этим дерьмом кончить, скрыться далеко-далеко. Однако дальняя тревога продолжала гложить где-то там, глубоко в груди. Наверное животу плохо стало от количества выпитого чая.
Так и посидели, поклевали чай своими острыми губами. Погудели, обговорили ситуацию. Обшарили сайты на наличие договора обмен/продаж квартир в том районе. Но пусто. И пришлось разойтись так же, как и встретились.
Кросс ещё ухватил за собой тако, сделанный на быструю руку — Художник уж знал, как делалось оно на кухне, и скрылся где-то за поле зрения.
Эррор же стоял. От нечего делать — дул едва видимым паром перед собой. Под вечер тучи заколотили небо и сделалось совсем прохладно, в особенности для их кофт.
Чернильный потуже связал шарф у себя на шее, утыкаясь кончиком носа. Прозяб, еб твою ж баклажан.
— может пройдёмся до ближайшего тц? Домой не сильно тянет, — Ошибка тоже старался всячески утеплиться, набросив свой несчастный чёрный копюшон.
Пятнышко не был несогласен, напротив, весьма поддерживал такую мысль. Ничего не будет, если он вот так позволит себе прогуляться.
И следующий вечер прошёлся как ярко-оранжевый мазок в памяти. Светящиеся столбы фонарей, лампы, темнота ночи, начавшийся с ничего снег. Тёплые чужие варежки на ладонях, приторная сладость газировки. И весёлая улыбка, застилающая взор — на лице спокойного хулигана.
И рот у Инка потом ещё долго ныл. И спина, руки, шея, ноги. От холода, напряжения и радости.
А на утро он даже вспомнить не смог все места, где они вместе прошлись.
______1442
Мне стыдно за это ':3
Правда... Ну, вотс он, вотсон...
Ватсон!
Спасибо моей любимке Sarabusik
(≧▽≦) И вам за ваше терпение