«Зецелованные шрамы»

Наша близость затуманивала разум, она заставляла возвращаться в далёкое прошлое, в те самые моменты, которыми мы так дорожили с ним. Он схватил меня за талию и посадил на стол, жадно кусая мои губы, а я все также моментами хватала воздух, которого так не хватало от страстного поцелуя. Наши тела горели от прикосновений друг друга. Я не смогла контролировать себя, хотела этого мужчину до дрожи в ногах, он был моей слабостью, слабым местом, которое я не должна иметь в мире мафии, но, к сожалению, сейчас мой организм дает слабину и отдается этому мужчине полностью.

Я стянула с него рубашку и притянула Эмина ближе к себе. Он жадно целовал мою шею, переходя к груди, крепко держа, боясь услышать, что это может быть просто сон.

Мои руки блуждали по его татуированному телу, жадно царапали кожу на его спине от возбуждения и удерживали толстую цепь на его шее, словно не давая уйти.
Эмин потянулся к моей футболке, и я тут же опомнилась:

— СТОЙ! Нет, нет, нет, не надо, давай закончим это. — судорожно проговорила я и пыталась встать со стола, но мужчина не давал мне этого сделать.

— Что не так? Я что-то не так сделал? — обеспокоенно спросил он, пытаясь отдышаться.

— Просто дай мне уйти, Эмин.

— Что ты, черт возьми, скрываешь от меня? — он взял мою футболку и медленно начал стягивать.

— Нет, не трогай, пожалуйста... — умоляла его я, пытаясь сохранить самообладание. Мои щеки покраснели от стыда, я знала, что он не оставит меня, он не любил ложь и чувствовал ее за километр.

Столовую освещали слегка видные лучи солнца, рассвет наступал на город и пробуждал местных жителей и на секунду я задумалась о том как же здесь красиво,но Эмануэль лишь одним движением со всей силы прижал меня к столу животом вниз, заламывая руки, и я начала кричать от безысходности совсем позабыв о природной красоте, что скрывала Италия.

— Прости, но ты не оставляешь мне выбора. — Моретти начал стягивать футболку с моего тела, оголяя то, что я прятала от лишних глаз всю свою жизнь.

— НЕ НАДО, ПОЖАЛУЙСТА. — кричала я в попытках выбраться из его захвата, но одно мгновение, и его рука касается шрамов, что так мерзки для людских глаз.

— Пожалуйста, перестань... Я умоляю тебя. — я шептала это затаив дыхание, не зная, что происходит за моей спиной, я лишь только догадывалась, какие эмоции сейчас на лице этого мужчины.

— Алекса... — он дрожащими пальцами водил по каждому шраму, пытаясь понять, от чего эти ранения. — Что это, мать твою, такое?

Я молчала и тихо плакала. Меня передрагивало от его касаний, они обжигали и вызывали тошноту от того, насколько я противна.

— Как это, блять, произошло?

— Отпусти, пожалуйста. — шептала я в надежде быть услышанной.

Он перевернул меня к себе, и я, прикрывая грудь руками, съежившись, смотрела на него, не понимая, что мне делать дальше.

— Скажи, что это, черт возьми такое, Алекса. — желваки заходили, а глаза на лице Эмануэля становились темными, пелена злости затуманила его разум.

— Шрамы. — отпустив взгляд, сказала я.

— Кто это сделал?

— Рафаэль... — проронив слезу, ответила я и тут же оказалась в его крепких объятиях.

— Я убью его! Заставлю страдать, слышишь, я тебе обещаю, что он будет страдать! — устрашающе говорил Эмин, целуя меня в макушку.

Я прислонилась щекой к его груди и пыталась запомнить этот момент на всю оставшуюся жизнь, зная, что больше не смогу оказаться в его объятиях, но желать этого мужчину я не перестала и лишь тихо вымолвила:

— Пусть для тебя это ничего не будет значить, но поцелуй меня, Эмин, как тогда, как раньше...

Мы целовались на кухонном столе, как в последний раз, пытались не прекращать поцелуй, боясь потерять друг друга.

Я лежала на столе, а Эмин медленно оставлял поцелуи по всему моему телу, так нежно и чувственно, что я таила...
Мы были одни в этом мире, его стон, мой громче, и так по кругу. Он вошел в меня так же нежно, пытаясь не сломать хрупкое для него тело:

— Ты так красива! — шептал он мне на ухо, делая толчки.

Стон на стон, моя рука в его, глаза в глаза, и только мы одни на этот целый мир, забыв о званиях и обязанностях, позабыв о правилах, мы просто существовали друг для друга в этот миг.

Мы удовлетворяли друг другу, совсем потерявшись во времени, лишь шепот друг друга, что заставлял на время прийти в себя:

— Не останавливайся, Эмин!

— Попроси получше, дорогая...

— Пожалуйста, не останавливайся...

И он выполнял то, что я просила, касался моего тела так трепетно, а я старалась не закрывать глаза и любоваться его зеленой природой вперемешку с морем, что находились в его глазах. Касалась его щеки, поглаживая тыльной стороной ладони, трогала волосы, что были черные как смоль, я целовала его губы, касалась нежно сначала верхней, потом нижней губы и сходила с ума, что с ним был мой первый и последний поцелуй в этой жизни.

Проснулась я утром, быстро подскочив с кровати, я не сразу поняла, где я. Я была в комнате Эмануэля, спала на его кровати, а справа лежал он. Совсем голая я встала с кровати и, замотавшись в простыню, что лежала на полу, покинула комнату, где провела раннее утро под этим человеком.

Ошибка. Этого не должно было быть. Зачем ты появился в моей жизни, Эмануэль Моретти? Почему сметаешь все на своем пути и даже мои принципы? Зачем заставляешь поверить во что-то большее, чем ненависть к тебе?
Я не нашла в себе сил, чтобы начать утренний разговор с ним, поэтому просто сбежала, как трусливая чертовка покинула эту комнату.

А потом мои ладони пахли его шеей... Тело было в отпечатках его рук, и все, что я успела сделать, это встать под горячую струю воды, пытаясь прийти в себя и смыть такие болезненные, но такие приятные воспоминания.

Красивый вид выходил из окна моей спальни. Я стояла на открытом балконе своей комнаты и наслаждалась солнечными лучами, что так горячо обжигали мое лицо.
Звук рингтона на телефоне заставил меня покинуть балкон и пройти в комнату, звонил Марко, и я быстро подняла трубку:

— Какие люди, Марко! А я думала, ты уже сматался из города со всеми моими бабками.

— Прости, я просто заработался в офисе и забыл про все на свете.

— Ладно, я тоже выпала из этой жизни на несколько недель, Диего не стало, Марко, его убил Рафаэль. — с горечью произнесла я и закусила губу, останавливая слезы, что уже были готовы политься из моих глаз.

— Как? Ты что, шутишь? Этого не может быть, Александра.

— Может, сегодня ты мне нужен в доме, приезжай, я жду тебя, начнем действовать. Достанем эту мразь даже из-под земли.

— Слушай, я не могу, мне нужно уехать на некоторое время, мама заболела, понимаешь, нужно навестить её, помочь, я улетаю в Америку сегодня вечером.

— Как же, сука, не вовремя, Марко.

— Кстати, какие следующие действия будешь предпринимать? Что собираешься делать?

— Не знаю...

— Ну, если есть идеи, пиши, я помогу.

— Ладно, до встречи.

И я сбросила трубку, потому что в комнату зашла Бьянка, в синем платье она улыбалась и пританцовывала, направляясь ко мне:

— Что с тобой, подруга? Уже день, а ты только из душа вышла? — Я осмотрела себя и поняла, что нахожусь еще в банном халате и с полотенцем на голове.

— Что это на твоей шее? — Блонди взяла меня за подбородок, слегка повернув в сторону, открывая место, где красовался темно-синий засос.

— Мы переспали, Бьянка. — прошептала ей я, чтобы никто не услышал.

— ФАК! ЧЕГО? КОГДА ОН УСПЕЛ ТРАХНУТЬ ТЕБЯ? — вопила Барби, и я заткнула ей рот ладонью.

— Завались, блондинка, тише. — тихо сказала ей я, на что она лишь кивнула.

— Так как ты могла с ним переспать? — Шепотом, надрываясь, говорила Бьянка.

— Сегодня утром я сбежала из его комнаты.

— Нахрена? Ты как беглец покинула комнату мужчины, с которым провела ночь? Ты хоть знаешь, как это, обидно, что ли? — рассуждала она, плюхаясь на мою кровать, что этой ночью оставалась нетронутой.

— Это погубит нас, как ты этого не поймешь, давай закроем эту тему на сегодня, мне становится не по себе от этого разговора. — сказала ей я и с прыжка прыгнула на кровать, приземлившись на Бьянку:

— Эй! Придавишь же, больная. — Я начала ее щекотать, а она заливалась смехом, что растапливал мое сердце снова и снова.

— Бой подушками! — кричала я, и мы дрались, валили друг друга на кровать и пытались защекотать до смерти. Она была надеждой в моей жизни. С ней я становилась ребенком и была искренне с ней всегда. Она была моим талисманом и человеком, что одной улыбкой мог растопить мои чувства. Подруга, сестра, родная... Этих слов было достаточно, чтобы описать, кем она является мне сейчас.

У этой девушки глаза карего цвета и золотое сердце...

Обед был через несколько минут, и мы вместе с Бьянкой спустились вниз до ужаса голодные.

Мужчина, которому я боялась смотреть в глаза, на обеде не было.
Он всегда сидел в центре стола, но сейчас это место было пустым, а стол, за которым сидели все, напомнил о фрагментах нашего слияния телами на нем...
В какой-то момент мне даже стало смешно от всего этого, но, подавив свой смешок, я продолжала поглощать пищу, что таила на языке и заполняла мой пустой желудок.
Тишина была за столом впервые, обычно разговаривали все и обсуждали что угодно. Винсент кидал тупые шутки в сторону Барби, Адриан с умным видом рассказывал о новых новостях, и даже Диего, что уже никогда не сядет за этот стол, шутил свои ментовские шутки, веселя всех, но сегодня все имели угрюмый вид, одна лишь Бьянка разговаривала сама с собой, бубня себе что-то под нос. Но это не удивляло, это было обыденно для этой девушки.

— Александра, Эмануэль ждет тебя в своем кабинете после обеда, мы достали важную информацию, тебе нужно об этом знать. — обратился ко мне Адриан, а я лишь слегка кивнула в знак понимания, сама того не понимая, начав переживать о встрече с ним.

Кабинет находился в самом дальнем коридоре дома. Я аккуратно постучала в дверь и услышала разрешение что бы войти. Но не решалась. Что с тобой стало, Алекса? Как давно ты начала всего бояться? Задавала я вопросы в своей голове, на которые сама не знала ответов.
Дверь распахнулась сама, и Эмин появился в проходе, пропуская меня внутрь.
Осмотревшись, я обеими руками обхватила себя, как будто обнимая.
Здесь было холодно, кондиционер работал на всю мощность, и я представляла, как стою в Антарктиде на краю света. Черный сарафан не прикрывал мои руки, и мурашки пошли по моим рукам.

Темное дерево, из которого была выполнена вся мебель в этом кабинете, кожаный диван, зашторенные окна, кабинет был таким же угрюмым, как и его комната. Только запах свежей древесины и пихты сводил с ума, я присела на кожаный диван и, как наркоманка, делала глубокие вдохи, чтобы ощутить этот запах всеми рецепторами, совсем позабыв, что мужчина, сидевший в кресле с правой стороны, ждал, пока я буду готова начать разговор.

— Кхм. — прокашлялся Моретти, и я взглянула на него.

— П.. Прости, пожалуйста, просто запах такой приятный. — вдохнула я последний раз.

— Ладно, не об этом. Что ты хотел?

— Почему ты ушла?

Я молчала, не находила слова для ответа на его вопрос.

— Почему сбежала, Александра?

— Это было ошибкой, Эмин. — выдавив из себя, я взглянула на него в надежде, что он поймет.

— Хах, ошибкой... У тебя все так просто, ладно, считай, что мое мнение такое же. Ты ошибка моей жизни, Руссо. — сказал Эмануэль, и я тут же вспомнила его прикосновение на моем теле.

— Я лю..ю тебя, чокнутая. — шептал он, но я не разбирала слов. Он ускорялся, вдалбливая меня в кровать все сильнее, от чего мои ноги судорожно дрожали.

— Что ты сказал? — сквозь стон спрашивала я, смахивая волосы со лба, что прилипли из-за пота.

— Тебе послышалось, сумасшедшая...

— Я сожалею, что несколько лет назад впустила тебя в свою жизнь. — злостно процедила я сквозь зубы.

— Это взаимно.

Мы замолчали и изредка испепеляли друг друга взглядом.

— Я нашел это на камерах одного ресторанчика в центре. — он кинул мне планшет в руки, и я еле успела его поймать.

— Узнаешь?

На видео был Рафаэль и мужчина, что скрывался за капюшоном белой толстовки, но лишь по тату, что была на руке, я могла
узнать этого человека из тысячи...