Сердце моё-кладбище

Если вы думаете, что вечер закончился на плане покорения Ирки, то вы очень сильно ошибаетесь. Сначала мы поиграли в мафию, где раздатчиком карт был Арсений, не знаю, совпадение это или нет, но в семи случаях из десяти мне попадалась роль проститутки, отчего Попов и его команда подтрунивали надо мной. Затем меня это окончательно взбесило и мы перешли на игру в карты. Можно подумать, что это довольно таки скучно, ну выпадает тебе козырной туз в начале раунда, ну выкидываешь и сидишь как дурак без, в прямом смысле, козыря в кармане! Дело было даже не в этом, играли мы на желание. Но вскоре мне это тоже наскучило, ведь я теперь обязан сказать Павлу Алексеевичу, что у него зачетный зад, но худые ножки! Этого он точно не простит.

Близился вечер. За окном несмело зажглись первые фонари, рисуя на потолке причудливые узоры из света и тени. В комнате царил упорядоченный хаос: разноцветные фишки разбежались по игровому полю, карты были разбросаны стопками, а пустые чашки из-под чая теснились на краю стола. Время пролетело незаметно. За окном постепенно сгущались сумерки, а в комнате становилось все темнее. Никто не хотел прерывать идиллию бесконечного смеха.
Только когда в окне стало совсем темно, а уличный фонарь осветил комнату ярким светом, я опомнился.
-Вам не кажется, что мы заигрались?-сонно пробормотала Оксана.
-Есть момент. Надо закругляться.-согласился Арсений, собирая фигурки в коробку. Димка, положив ладонь под подбородок, мирно сопел, просто в середине игры он вылетел, но так тщательно наблюдал за ходом, что не заметил, как сон подкрался незаметно.
В воздухе витал аромат чая и чувство легкой грусти от того, что вечер подошел к концу. Но все мы были уверены, что скоро снова соберемся вместе, чтобы окунуться в волшебный мир настольных игр у меня дома.
Пока Дима разбирался с молнией замка на куртке, потому что от внезапного подъема, он все еще не мог прийти в себя. Конечно, когда тебя будят холодной водой в лицо и, в буквальном смысле, выпинывают в коридор- не каждый сориентируется где он и как он. 
А Оксана причитая недовольства на того, помогала застегнуть предмет одежды, при этом на зло прищемив подбородок Позова о собачку, Арсений направился на балкон. Мне пришлось последовать за ним, не то чтобы я сам хотел, просто нужно выпроводить каждого гостя!
-Ты куришь?-удивившись представшей картине сказал я. Облокотившись на перила, я смотрел на пар, что выходил изо-рта, на профиль Попова. Чем-то он дополнял атмосферу вечера, такой сдержанный и сосредоточенный..
-Тебе не советую начинать.-наконец удостоил меня ответом Попов, на что я лишь хмыкнул, ведь сам держался из последних сил, чтобы не попросить эту злодейку с фильтром.
-Завтра весело будет.-чтобы заполнить тишину начал я. Мне казалось, что однокласснику не хотелось уходить, он наслаждался каждым вдохом и выдохом, затягивался долго и осматривал, потихоньку темнеющий, двор с балкона. Ни единой души на улице не было.
-Это уж точно.-усмехнулся тот.-Главное не налажать, чтобы Оксанка наконец стала счастливой!-у меня все же получилось вывести его на диалог. Попов потушив табачную палочку, что практически отработала свою деятельность до фильтра, уставился на мой тощий, облокоченный на край перил и сложившейся буквой «зю», силуэт.  Ночной воздух приятно холодил кожу, контрастируя с теплом, исходящим от тлеющего кончика сигареты, что не успела до конца «умереть». Город внизу мерцал тысячами огней, похожих на рассыпанные по черному бархату бриллианты. Где-то вдалеке завыла сирена, звук которой быстро потонул в общем гуле.
– Красиво, правда? – раздался тихий голос одноклассника. Он переводил взгляд то на меня, то вдаль горизонта.
– Что красивого? Одни и те же коробки из стекла и бетона.- Арсений усмехнулся, и похлопал мне по плечу. Меня ничуть не смутило его мимолетное касание.
– Ты видишь только то, что хочешь видеть, – ответил он, прислонившись к перилам. – Посмотри на небо. Видно же каждую звезду.
Я поднял голову. И правда, небо было удивительно чистым. Звезды, обычно теряющиеся в городском смоге, сегодня горели особенно ярко. Даже Большая Медведица, которую в городе видел от силы пару раз, была отчетливо видна.
– Ага, – буркнул, чувствуя, как напряжение последних дней понемногу отступает. Да и тело перестало ныть, будто моя душа телепортировалась куда-то извне, как тряпичная кукла, готовая податься любому, кто заговорит.
– Что-то случилось? Ты кажешься каким-то заторможенным..– Попов внимательно оглядел на меня. Может быть, он заметил, как поменялось мое настроение. Его это никак не касается.
Я пожал плечами и вернул голову в привычное ей положение, она порядком затекла.
– Да эти постоянные переезды, семейные проблемы, никак не могу понять самого себя. Кажется, скоро сам начну светиться от перегрузки.
Арсений молчал, глядя на город. Я даже начал загоняться, зачем мне нужно было ему что-то говорить? Наверняка последует осуждение. Но в ответ я услышал тихое:
– Знаешь, иногда нужно просто остановиться. Поднять голову и посмотреть на звезды. Вспомнить, что тебя окружают люди, которым ты дорог и принять себя таким какой ты есть. Ты не можешь меняться вечно, меняться ради кого-то, так точно сойдешь с ума и никогда не поймешь, что было лучше и где настоящий ты.
– Легко сказать, – усмехнулся я. – А как же найти смысл жизни? Понять что такое счастье?
– Я не говорю, что нужно всё бросить и зарыться в самом себе, – возразил он. Черты лица, смягченные нежным светом луны, казались загадочными и прекрасными. Он казался частью этого волшебного мира, сотканного из лунного света и тени, мечты и тишины. Его задумчивое лицо было как стихотворение, написанное на языке приглушенного света и бушующего моря.– Просто... найди время для себя. Для тишины. Для неба.
Город внизу продолжал мерцать, звезды продолжали гореть. В этой тишине, нарушаемой лишь нашим дыханием, слова Арсения казались удивительно правильными.
– Наверное, ты прав, –Попов улыбнулся.
Впервые за долгое время мне почудилось, что я действительно готов к новому дню.
– Я всегда прав!-Арсений есть Арсений, его спешные переходы от серьезного разговора до подобия шутки, заставили меня улыбнуться. Не знаю как, но этот человек определенно влиял на меня. Возможно это потому что, он новый персонаж в моей жизни?
-Может завтра, после всей этой беготни, пойдем ко мне? Поиграем в приставку, фильме глянем?-начал было Арс.. Говорил он уверено, будто не спрашивал, а ставил перед фактом. Почему бы и нет? Не считаю это плохой идеей, так будет больше времени узнать человека, что представлял какую-то загадочность для меня. Сначала он дерзкий и имеющий большую популярность внутри школы, потом спешит нашей тройке на помощь, а теперь и вообще приглашает домой-конечно мне хотелось пообщаться с ним, может и поможет в будущем чем-то.

Ага, Антон. Поможет. Поможет определиться с ориентацией. Я до сих пор не уверен, люблю ли я жену? Пришел я к этому вопросу относительно недавно. Ее постоянные разговоры о том, когда у нас будет второй ребенок, когда она родит нашему сыну братика или сестренку- меня доводят. А теперь я начал вспоминать ошибку своей молодости. Во всем виноват этот Арсений! Если бы не он, я был бы счастлив!

-Конечно, давай. Надо ребят еще позвать.
-Успеем.-На том и покончили. Мы вновь вернулись в квартиру, в коридоре горел свет, друзья стояли на маленьком коврике, на котором еле умещались, прижатые к стенке и заметно вспотевшие.
-Ну сколько тебя ждать можно? Все, Диман, выходим!-дернувшись от громкого голоса под ухом, Позов закивал. Оксана схватила того под руку и увела в подъезд. Арсений же оделся довольно быстро, я даже не заметил, как тот встал передо мной с протянутой рукой, ждал рукопожатия.
-До завтра. Придешь же в школу?-удостоверился он. Я пожал руку и кивнул, открывая дверь перед ним. Когда в квартире стало пусто, мне захотелось выйти на балкон. Совсем стемнело, скоро должна вернуться мама. Под окном были слышны разговоры моих друзей. Дождались Попова.
-Да не неси бред, вы разные.-ребята отдалялись, а я все смотрел, ожидая узнать, что за чувство таилось внутри, почему на душе так легко?

Неизвестный:
Не стой долго на холоде, простудишься. 20:47

***

Ушастый, лесбиянка, почетный медик и лысый из бразерс представляют. Вылазка за сердцем. Так бы я описал этот день. Все пошло по пизде в начале дня. Начнем с того, что меня парализовало мое же одеяло.

Спонсор этого дня-одеяло из марихуаны. Пиздец меня накрыло.

Тогда до меня дошло, что это болела моя спина после вчерашнего. Заставив себя встать, я помчался на учебу, схватил первые попавшие под руку учебники, погрыз сухой хлеб, похожий на большую гренку, заедая колбасой, надел дырявый носок, что заметил когда обувался. Но процитировав Вовку из тридевятого царства: и так сойдет, я выбежал на улицу.
Успел я, кстати, ко второму уроку. Павел Алексеевич еще не успел прийти. Только зашел в класс, как на меня налетели мои друзья с негодованием.
-Ты где был, сопля? Я думала ты испортить мне все хочешь!-если говорить о Попове, его не было в классе. Похоже вышел куда-то со своим лучшим другом-Сережей. Я уселся с Позовым и тогда начался урок.
Паштырнак распинался о литературе двадцатого века, я же все думал, когда мы будем осуществлять наши коварные планы. Арсений сидел рядом с Матвиенко, они о чем-то посмеивались. Попов вроде и старался учиться, но хихиканье дружка под ухом явно не давало ему сосредоточиться.

Ты забыл все достаточно быстро
Легко жить, меня не ценя
И как можно быть таким эгоистом
Надеюсь, Сережа ебнет тебя.

Мысли– реки, иногда бурные и стремительные, иногда
ебланы кокаиные. Но бывают моменты, когда они превращается в тягучую, вязкую смолу, каждый миг, думая о чем-то, все превращается в бесконечность. И в этот момент время тянется так медленно. Кажется, что секундная стрелка замирает, насмехаясь над твоим нетерпением, а минуты становятся часами.
Зачем-то сейчас, я думаю о том, как меня пиздят часы.

Именно в этот день время тянулось так медленно.
За окном пошел дождь, рисуя на стекле унылые разводы. Я сидел за партой, разглядывая все вокруг, слушая любой звук, кроме правильного, тогда, чтобы хоть как-то отвлечься от дерзких мыслей, что не рискну озвучивать вслух, я уставился в учебник, но буквы расплывались перед глазами, не желая складываться в осмысленные слова.
Ощущение замедленного времени усиливалось от предвкушения. В голове уже всплывали картинки нашей удачной операции. Реальность же представляла собой унылую картину: серый пейзаж за окном, бесконечные параграфы учебника и гнетущая тишина, нарушаемая лишь кряканьем Пашки и бормотанием Геевича с Матвеем.
Наконец, после того, что показалось мне вечностью, прозвенел школьный звонок. Это был звук освобождения. Время снова обрело свою привычную скорость. И хотя дождь все еще барабанил за окном, мир вокруг казался ярче, а время – бесценным подарком.
-Ир, надо поговорить.- на этих словах бывшая пара удаляется в коридор, я поглядываю на Оксану, которая с заторможенностью смотрит куда-то сквозь пол.
-Может ну его? Пусть все идет своим чередом?-старается внутренне успокоить свою нарастающую тревожность, как в мантре говорит Суркова, не переводя взгляд на меня.
-Да ты еще потом благодарить нас будешь!-Позов садится рядом, поглаживая подругу по спине, я захотел все же поглядеть, на что пойдет Арсений ради одноклассницы, и как он бросает людей. Выглянув из-за двери, я увидел этих двоих, Попов распинался перед девушкой, что-то доказывал, но при этом даже в глаза ей не смотрел. Кузнецова же находилась поодаль от него, ни что не выдавало в ней горечь или обиду. Она будто зависла в прострации, думая о чем-то своем, создавалось ощущение, что ее даже сам одноклассник не интересовал. Сказав свою пламенную речь, по лицу Арсения это было видно, что тот собой доволен, он поспешил ретироваться и наткнулся на меня, страуса наоборот.
-Ну как?-из-за двери торчала только моя голова, он поспешил засунуть ее обратно в кабинет, к остальной части моего тела. Тут и налетела будущая девушка нашей жертвы.
-Ну что? Я тут вся на иголках!-Впервые видел подругу такой нервной, она буквально не могла устоять на одном месте!

А теперь временем пиздец обретал феерический размах!

-Ирка оказалась смелее, чем я думал. В другой раз мне было бы неприятно..-Арсений задумался, кажется выбирал слова, чтобы поддать информацию.-..но это она меня бросила, и кажется у нее сегодня свидание.-Оксана изменилась в лице, ей стало дурно от переизбытка чувств, она села за парту, положив голову на руку и закрыла глаза.
-Все пропало..-мы переглянулись, не зная, что сейчас сможет утешить девушку. Я сжимал ее ладонь, такую хрупкую сейчас, и чувствовал, как беспомощность, липкая и холодная, обволакивает меня изнутри. Слова застревали в горле, превращаясь в невнятное бормотание. И Арсений тут же очутился рядом, он поглядывал то на меня, то на подругу, будто искал элексир радости, в наших грустных глазах. Я пытался найти нужные фразы, те самые, которые могли бы остановить этот поток боли, залечить невидимую рану, но их не было. Или они были не те. Пустые, как выжженная земля.
Каждый вдох — как бой с невидимым противником, каждый выдох — признание поражения. Я хотел взять эту боль на себя, стать щитом от жестокости мира, но не мог. Будь на ее месте, тоже бы не выдержал невзаимность.

Антош, тебе это только предстоит. Эх, мой мальчик. Почему же ты так веришь в чудо из романов?

Но эта боль была ее, интимная и неприкосновенная, как биение сердца. И от этого понимания становилось еще хуже. Беспомощность сжимала грудь железными тисками, душила, не давая дышать. Я чувствовал себя маленькой щепкой в огромном, бурлящем океане горя. Хотелось кричать, топать ногами, делать что угодно, лишь бы не чувствовать этой парализующей беспомощности. Никто не прерывал тишину, боялся, что скажет что-то не то. И нужны ли были слова сейчас Оксане?

В такие моменты понимаешь, насколько ты мал и слаб перед лицом чужого горя. И эта беспомощность, эта невозможность утешить, остается самым горьким осадком в душе, напоминая о собственной хрупкости и ограниченности.

Жизнь бьет ключом.
Гаечным.
Мне по лицу.
Какой же ты жалкий, Шаст

Дверь класса открывается, в нее непринужденно входит Кузнецова, увидев наши обезнадеживающие лица и завидев Оксанку в трауре, та сразу подлетела к ней. Иронично получилось, не Суркова спасает свою будущую даму от пустоты души, а наоборот.
-Ты чего? Что-то случилось? Тебе плохо?- столько вопросов полетело в одноклассницу, у которой при виде своей потенциальной девушки сердце забилось чаще и вдруг стало трудно дышать. Кислород опьянял, от него кружилась голова, вдруг душно стало на миг. Подруга застыла в одном положении, не моргая, продолжая смотреть на Иру, что суетилась возле нее. Кажется и речь она ее не понимала, ведь смотрела на губы и пыталась различать в них что-то членораздельное, ее внутренний мир сузился до Иры перед собой, она хотела что-то сказать, как тяжкий выдох не застал себя долго ждать. Оксану обняли, и кажется, эти объятия значили что-то большее. Этот момент она представляла себе тысячу раз. Но в каждом воображаемом сценарии, в каждой фантазии, в ее глазах была ответная нежность. В реальности все оказалось иначе. На мгновение сердце замерло, а потом бешеной птицей заколотилось о ребра. Это было оно. То, чего Оксана так ждала. Но уже через секунду радость растаяла, оставив после себя лишь горький привкус разочарования. Объятия длились всего несколько секунд, но они казались вечностью. Вечностью, проведенной в ледяном плену несбывшихся надежд. Когда Ира отстранилась, Оксана
облегчено выдохнула, натянув едва заметную улыбку, смешанную с острой болью.
-У тебя сегодня свидание?-тихо произнесла подруга. Ира побледнела, будто ее секрет раскрыли, зло посмотрев на Попова, она протянула руки девушке, на что Суркова подчинилась и они вместе покинули помещение.
-Я нихуя не понял. Они мутят или как?-донеслось от Позова. Замешательство легкой дымкой окутало разум.
Взгляд Димы заметался по лицам окружающих, ища в них хоть какой-то ключ к разгадке. Но он видел лишь недоумение, отражающее его собственное.

Во тьме ночной,
При свете дня,
Кругом какая-то хуйня.
Антон, не планировал выпускать стихи?

-Вот ты вроде медик будущий, а че тупой тогда? Я просто тоже хер знает.-пробубнил я. Мир вокруг словно замер, превратившись в немую сцену, где мы были единственными зрителями, не понимающие немого кино.

Как насчет слежки?