Глава первая
Три года спустя после последних событий в первой книге.
Сиана
Во дворе, вовсю, правит март месяц. Семнадцатое число. Рано утром, впопыхах, мы приехали в больницу. Ради этого события стоило прервать мой размеренный сон, а мне снилось кое-что очень и очень горячее, и я не про еду.
— Держись, Элла. Скоро все закончится! — я пытаюсь подбодрить сестру, корчащуюся от волны боли. Под «скоро» я имела ввиду несколько часов семи кругов ада, но не будем раскрывать скобочки. Ее везут на коляске в родильную, все плетутся за ней и тормозят перед закрытыми дверьми, куда только что врачи занесли сестру.
— Все будет хорошо. Правда, Салим? — беспокойным голосом спрашивает Сара. Салим обнимает сестру, поглаживая ее плечо.
Зачем спрашивать у психолога насчёт гинекологии? Это непредусмотрительно, нужно было обратиться ко мне. С момента, когда Элла объявила о своей беременности, краем глаза, я изучала статьи про роды и скажу вам, что это далеко не кайфовое путешествие к вратам рая, зато итог оправдывает муки. Я не против родить одного в будущем, не умирать же без наследника, но пусть, это событие наступит, как-нибудь, после тридцати.
— Я не в порядке. Дай коньяк. — Акиф передает Алефу металлическую фляжку, тот делает пару глотков и выдыхает.
— Сильно не налегай на это. Тебе еще идти к жене с ребенком.
— И это говоришь ты, Амирхан? Во время рождения Алефа, ты так сильно напился от волнения, что очнулся только на следующий день. Еще меня с сыном не сразу узнал. — Последовали улыбки и смешки после слов Севинч. Она знатно подобрела, как только ее сын воскрес, прости Господи. Севинч даже попросила у Эллы прощения, сказав ей, что она не смела мечтать о лучшей невестке, а та, мягкотелая, сразу же простила, ответив, что ее свекровь ни в чем не виновата, никто не предугадает своего поведения в случае потери бэйбика. Ну, бэйбик - это в моем лексиконе, сестра сказала слово «ребенок».
— И сколько нам тут торчать? — Амирхан прошелся неодобрительным взглядом по Сейран и та, скрестив руки на груди, сразу прижалась к больничной стене. У них отношения попортились.
В особняке Асхабовых, каждый день, идет война между Сейран и остальными членами семьи, так как она не собирается прекращать отношения с Адамом Аслановым и продолжает тайные встречи. Что только не сделали Амирхан с сыновьями, и запирали ее, и отправляли в другую страну, и разбирались с отпрыском Алана. Все бестолку. Не знаю, продолжала бы я бороться в том случае, если бы мой любимый человек был бы замешан в бедах Юсуфа? Я еще не сталкивалась с той чертой, пересекая которую, перестала бы бороться за желаемое, поэтому ответа нет.
Спустя часа четыре, когда волнение ожидания заметно затихло и изредка потрескивает внутри, подобно горящей древесине в камине, мы все уселись в ряд, в коридоре. Оживленность заметно понизилась, кто-то даже успел уснуть. Дядя попивает кофе с пластикового стаканчика, Юсуф играет в тетрис в телефоне, я просто пялюсь в потолок, а близнецы встают с сиденья и снова снуют туда-сюда, туда-сюда.
— Достали. Вы не можете сесть? — не выдерживаю я всплеска раздражения.
— У нас не каждый день рождается племянник.
— Акиф прав, красавица. Да, и задница болит. Надо размяться.
— Хотелось бы мне сменить кадр, как в фильме. — Бубнит Мари, поддев подбородок ладонью.
— Мне тоже. — Тут, до нас с Мари доходят слова Акифа и вспышка энергии начинает доводить до бурления кровь в моих венах. — Что ты сказал?
— Что? — недоумевает Акиф. — Ты про племянника? Да, я жду его.
— С чего это, племянник? — Мари наступает, поднявшись с места.
— А кто еще? Девочка, что-ли? Не смеши меня.
— А ты посмейся. Потому что это племянница. — Я выделяю окончание последнего слова.
— Ага, размечталась, дорогая. У Асхабовых первенцы всегда сыновья. Даже вторые, третьи и до шестых!
— А у Магомедовых, первенцы могут быть девочками, по себе знаю. — Мари поднимает уголки губ, близнецы хитро переглядываются, потом один из них выдает:
— Ну, это твоему отцу не повезло иметь троих дочерей и одного пацана, но наш брат другой. — Я не узнаю Амира. Вроде, был спокойным, не рыпался до этого момента. Это как с Салимом, в тихом омуте! Я до сих пор не верю, что очкастый не имеет за пазухой что-то темно-магнетическое. Например, какие-нибудь необычные предпочтения в сексе. По его виду скажешь, что ему подавай миссионерскую позу, но, на деле, челюсть может отвиснуть от его приоритетов в этом вопросе. Ой, куда это меня занесло? Моя удивительная голова. Но, справедливости ради, признаюсь себе, Салим чертовски привлекательный мужчина, только слишком правильный для меня. Но, привлекательный.
— Это вашему отцу не повезло, будь у меня такие сыновья, я бы обменяла их на бутылку молока, больше бы пользы было!
— Ах, вы посмотрите на ее острый язычок. Так и хочется укусить!
Зарычав, Мари набрасывается на Амира, Акиф пытается оттянуть Мари, а я бью Акифа по плечу. Все, кроме Алефа, который распластался от волнения дохлой крысой на стуле, как-будто, ждет конца света, и его родителей, вновь восполняются энергией от нашей перепалки и толпятся вокруг нас, чтобы разнять.
Двери родильной открываются. Мы замираем, как только замечаем врача.
— Поздравляю. У вас родился мальчик!
Коридор наполнился нашими восторженными возгласами счастья, бьющего во все края. Я визжу как вне себя от счастья. Мой мальчик родился! Моя Элла стала матерью! Подрыгивая на месте, я обнимаюсь с каждым, получаю поздравления и поздравляю в ответ. Братья Асхабовы подхватывают Алефа на руки и подбрасывают до потолка, тот еще не успел отойти от шока.
— Я стала тетей! — Восклицаю Силасу, растянув искреннюю улыбку до ушей, когда тот поставил Алефа на ноги. Кстати, Алеф прослезился и теперь остальные его успокаивают.
— А я дядей! — Отвечает мне с той же улыбкой Силас и мы притягиваем друг друга в крепкие объятия. Что-то кольнуло в груди, перекрыв дыхание.
Мы замерли в объятиях друг друга, но после резко отстраняемся, почувствовав неловкость. Силас поправляет часы на запястье, а я заправляю локон за ухо. Мы ловим скоротечную зрительную нить, поднимаем уголки губ в ответ и после прекращаем наше взаимодействие. Аромат табака и его древесного парфюма, я буду долго беречь в памяти ощущений. Я никогда не вру себе и сейчас скажу, что он мне нравится. С каждым годом, эта симпатия только растет. С каждой нашей битвой, колкостями, шутками и подколами мое сердце привязывается к нему невидимыми цепями. Если я почувствую каплю взаимности, то начну проявлять свои чувства. Я сделаю первые шаги и плевать на возможное осуждение, которое ждет меня за дверьми этого риска, если я смогу получить любовь.