Танго на стёклах [18+]

Весна, 2006 год.

Тоня сидела на ветке большого дерева, росшего на заднем дворе Райана, и махала ногами, смотря вниз. До земли было около двух метров, но девочка совершенно не боялась. Райан, сидящий рядом с ней, тоже не испытывал и малой доли страха, смотря на газон.

- Как думаешь, - задумчиво произнесла она. - Что будет, если упасть?

Райан презрительно фыркнул:

- Разобьёшь свою черепушку, что ещё?

Тоня вздрогнула и покрепче зацепилась руками за жёсткую кору. Маленький Треворс рассмеялся и весело посмотрел на подругу:

- Трусиха, прекрати ты волноваться, - он положил руку на её крошечную ладошку. - Если ты сорвёшься - я успею тебя поймать, будь уверена.

Тоня тут же живо заулыбалась. Все сомнения разрушились, и девочка закивала:

- Спасибо.

Во двор вышла мама Райана, одетая в простое весеннее платье и соломенную шляпу, и посмотрела детей. Сегодня был один из немногих дней, когда её чуть-чуть отпустило от постоянных головных и сердечных болей, поэтому она решила уделить немного времени своему участку.

- Эй! - весело крикнула она, взмахнув рукой. - Спускайтесь ко мне, помощники!

Эмили была мексиканской, которой повезло перебраться в США и обосноваться там. И это было очень заметно в её внешности: крупная, среднего роста, со смуглой кожей и чёрными густыми волосами. На самом деле, она была красивой и очень приятной женщиной.

Эмили подошла к дереву и поставила небольшую лестницу, чтобы дети могли спуститься. Когда друзья оказались на твердой земле, она попросила их помочь ей полить цветы, и немного поработать с землёй.

Клумбы в доме Треворсов были совсем непохожи на те, что находились у Бабушки Лили. Цветов у Эмили было немного, в основном пионы и лилии, и они росли вдоль забора. Цвели они очень долго, что не могло не поражать, потому что эта женщина была буквально помешана на садоводстве.

Тоне очень нравилось помогать ей в саду, когда выпадала такая возможность. Скорее всего потому, что тогда там собирались все Треворсы: Билл, Эмили и их сын, которые всегда шутили и, казалось, никогда не уставали от любой, даже очень сложной работы. Когда она проводила время со своими родителями, то редко могла веселиться так, как там. В доме у Треворсов можно было делать практически всё.

Они начали поливать цветы и пропалывать грядки, вскоре к ним присоединился отец Райана, который недавно вернулся с работы. Он обнял жену, потрепал сына по голове, поприветствовал Тоню и, опустившись к грядкам, также стал принимать участие в этому занятию.

В этой семье всегда царила атмосфера добра, спокойствия и любви. Ровно до тех пор, пока Эмили Треворс не умерла.

Сентябрь, 2015 год.

Райан

Когда это случилось, мы с отцом были дома. Я сидел в своей комнате и писал домашку по испанскому. Учитывая то, что моя мама считала нужным с детства учить меня своему родному языку, это предмет никогда не был для меня сложным. Я собирался покончить с уроками и пойти на вечеринку к Джею.

Многие ученики нашей школы забивали на учебу, потому что в провинциальных школах на нее хотели плевать абсолютно все: и учителя, и дети. Но точно не мне. Я хочу добиться чего-то большего, чем жить в чёртовой глубинке на зарплату повара, как мой отец. И мне нужно поступить в колледж, чтобы потом нормально жить.

Конечно, парни вроде Филла и Шона толкают дурь и рубят огромные бабки, и были бы непротив, если бы я к ним присоединился, но нет. Такого точно не будет. Мне семнадцать лет, и я не хочу тратить своё время на то, что не принесёт мне никакой пользы.

Я поставил последнюю точку в своём эссе и с облегчением захлопнул тетрадь. На часах было семь часов, а это значит, что я могу позвонить маме в госпиталь. Раньше её состояние позволяло ложиться в больницу дважды в год на интенсивную терапию, но в последнее время она проводила там больше времени, чем дома.

Госпиталь нашего города был отвратительным, поэтому отец отправлял её в Чикагскую больницу, что меня безумно огорчало. Я не знаю, есть ли на свете человек, которого я буду любить сильнее мамы.

Раньше я относился к ней не слишком хорошо, просто потому что не понимал её состояния. Мне казалось, я ей не интересен, или она вообще не любит меня, потому что она редко играла со мной.

К счастью, до меня дошло, что человек, которому иногда даже подняться с кровати невозможно, не будет хорошим компаньоном для игр. В последнее время мама всё время проводила на диване гостиной и кресле в нашем саду. Выглядела ужасно, а чувствовала себя и того хуже.

И я постоянно был с ней. До момента, пока у неё не случился очередной сердечный приступ, после которого мама снова отправилась на лечение в Чикаго.

Я уже тянусь за мобильным, но слышу, как внизу что-то разбивается, и как бешено кричит отец. Это совсем не тот человек, который так открыто выражает свои чувства, поэтому мне стало не по себе. Через мгновение я вновь услышал свук разбившегося стекла.

Что вообще происходит?

Я вскакиваю и выбегаю из комнаты под симфонию звенящего шума, который с новой силой звучит с первого этажа. В моей голове уже есть несколько сценариев происходящего, но я не хочу верить не в один из них.

Когда я оказываюсь в гостиной, то всё внутри меня сжимается от страха. Папа стоит в центре комнаты, которая уже превратилась в груду обломков: стеклянные стеллажи лежат на полу все в трещинах, все мамины вазы разбиты вдребезги, полка, где раньше стояли наши фото абсолютно пуста, а рамки лежат на нашем ковре в куче осколков. Рубашка отца насквозь мокрая, он дышит громко и тяжело, и выглядит пугающе. Папа понимает, что я стою рядом с ним, и поднимает голову. Всё его лицо красное от слёз, а про глаза я вообще молчу.

- Она умерла! - кричит он так громко, что я испуганно вздрагиваю. - Эмили умерла!

Я не успел и слова сказать, как папа вихрем пронесся мимо меня и вылетел из дома. Через мгновение я заметил, как его машина быстро уехала с нашей дороги.

Эту боль нельзя сравнить ни с чем. Это то чувство, которое можно понять только после того, как сам испытаешь.

Такое ощущение, что внутри тебя взрывается огромная атомная бомба, которая не оставляет на своём пути ничего живого. Ты становишься телом, которое может только одно - испытывать боль. Тупую, ноющую боль которая убивает остатки твоей души.

Я знаю это по себе.

Когда отец уехал в неизвестном направлении, я делал только две вещи: пытался привести в порядок то, что разрушил мой отец, и рыдал, как никогда в жизни.

Осознание того, что твоего самого близкого человека больше нет на этой земле режет больнее самого острого ножа. Это настолько отвратительно, что можно сойти с ума.

Все, что происходило в следующие дни, я помню лишь мутными обрывками. Я находился в состоянии, когда не осознаешь ровным счётом ничего и просто существуешь на уровне инстинктов, потому что боль парализует твой разум.

Отец вел себя также, как и я - спокойно и холодно, но я прекрасно понимал, что внутри он просто разрывается от всех этих чувств.

Отец с матерью прошли через многое, но всегда поддерживали друг друга и даже не рассматривали возможность расстаться. Для меня они стали примером пары, которая любит друг друга настолько, что не могут жить друг без друга.

И после смерти мамы, папа стал существовать, а не жить. Ровно как и я.