Chasing (russian translation)

Прошло пару дней с тех пор, как я взорвалась на парней, и с тех пор они на самом деле довольно дружелюбны со мной. Определённо не Гарри, но Луи.

Который предпоследний, как я ожидала, будет добр ко мне.

Я смотрю на свой наряд в зеркало и мягко потягиваю вырез своего чёрного кружевного корсетного топа. У меня есть рубашка в паре с парой узких чёрных брюк с белыми полосками и чёрными туфлями на шпильке. Сегодня я выпрямила волосы, и они каскадом спадают на спину.

Лилли настаивает на том, чтобы я пошла с ней сегодня вечером, поэтому я так одета.

Я беру с прилавка свою тёмно-красную помаду и мягко размазываю её по губам. Я потираю губы, затем в последний раз смотрю на себя, прежде чем взять сумку и уйти.

Мой телефон звенит в моей сумочке, поэтому я хватаю его, чтобы увидеть сообщение от отца.

Даддио
получено в 16:17

Я скучаю по тебе! Надеюсь, тебе весело.

На моих губах появляется улыбка, и я отвечаю ему, что тоже скучаю по нему и люблю его, нажимая кнопку лифта. Когда двери открываются, я вхожу и кладу телефон в задний карман.

Я прислоняюсь к стене, когда двери начинают закрываться, но в последнюю секунду рука протягивает руку и останавливает их.

Двери снова открываются, открывая Гарри, и я закатываю глаза.

-Не рада меня видеть, дорогая? – безучастно спрашивает он, входя и прячась в углу.

-Не совсем. — говорю я себе под нос и нажимаю кнопку закрытия двери.

-По крайней мере, это взаимно. - Он копает, и мои ноздри раздражённо раздуваются. Я скрещиваю руки на груди и смотрю на двери.

Клик.

Звук зажигалки заставляет меня нахмурить брови, и я смотрю на него.

-Нельзя курить в лифтах. — говорю я, и он просто смотрит на меня, делая затяжку. Я качаю головой в ответ на его поведение и снова смотрю вперёд.

-Не вижу знака. — говорит он, и я указываю на большую фотографию сигареты с крестиком над ней.

-Прямо там есть табличка. - Я указываю.

-Хм. Не запрещает курить. Просто есть картинка. Как я должен знать, если это не говорит мне прямо? — говорит он, и я закатываю глаза.

-Ты стала злой. Где это было в Нью-Йорке? Мы могли бы повеселиться.

-Продолжай мечтать. — бормочу я.

-Эх, я не мечтаю о девушках. Они мечтают обо мне. — говорит он, и я закатываю глаза.

-Типично. — говорю я себе под нос.

-Что это было? — спрашивает он, и я смотрю на него.

-Я сказала, что это чертовски типично. - Я говорю ему.

-Ты и твоя большая плохая рок-звезда. Ты ведёшь себя жёстко и так, как будто ты слишком хорош для всех остальных. Ты думаешь, что все пресмыкаются у твоих ног, когда на самом деле никто не может тебя терпеть, потому что ты думаешь, что ты крутой дерьмо, когда... честно - ты действительно совсем один. Ты используешь наркотики и секс, чтобы заглушить боль от того факта, что ты оттолкнул любого, кто мог бы любить тебя, своим дерьмовым характером.

Он подходит к панели и нажимает аварийную кнопку, которая заставляет лифт остановиться.

-Что ты дела-

-Ты думаешь, что ты храбрая? Ты думаешь, что поведение суки завоюет нас, и ты нам понравишься? Что ж, ты нам не нравишься, и это твоё отношение, которое у тебя появилось к нам, чертовски раздражает. Перестань вести себя так, будто ты что-то знаешь обо мне, ладно. Сколько ты знаешь меня? Четыре недели? И даже тогда у нас было минимальное количество встреч. Ты ничего обо мне не знаешь, так что в следующий раз, когда ты попытаешься напасть на меня из-за моей личности и того, как я отношусь к другим людям, посмотри в грёбаное зеркало. Ты добилась этого "уважения" к себе, давая людям пощёчины и крича, пока не добьёшься своего, как плаксивая маленькая богатая девочка, которой ты, скорее всего, и являешься. - Он копается во мне.

-Ты решил, что ненавидишь меня и осуждаешь меня, но ты ничего обо мне не знаешь. - Я отвечаю, и он пожимает плечами, снова нажимая на кнопку.

Лифт снова трогается с места, и он тушит сигарету о стену позади меня, потом бросает её в сторону.

-Я знаю одно. Ты говоришь, что я один, но мы оба знаем, что человек, который на самом деле одинок, — это ты. И каждый день ты строишь из себя этакую, но когда ты возвращаешься в свою комнату, ты ищешь способ заглушить боль. Конечно, я один, но, по крайней мере, я не хожу и не веду себя так, будто все остальные хотят меня достать и могут справиться с моей собственной болью. — говорит он, и я смотрю ему в глаза.

-Справляться со своей болью? Это то, что ты называешь тем, что ты делаешь? — спрашиваю я его, и двери лифта открываются.

-Это лучше, чем то, что ты блять, называешь тем, что ты делаешь. - Он говорит и уходит.

Я смотрю в пол и сглатываю. Я закрываю глаза, делаю глубокий вдох и выхожу из лифта.

Я выхожу на улицу и вижу, как Гарри садится в машину и уезжает. Я иду по тротуару и ловлю такси.

Такси отвозит меня на стадион, и я иду прямо в раздевалку. Зейн дремлет на диване в тёмных очках, поэтому я потихоньку начинаю готовить наряды.

Для Луи я делаю пару чёрных рваных джинсов и белую свободную майку, и я просто заставлю его надеть свои потрёпанные конверсы с высоким верхом, которые он всегда носит. С ним я просто беру маленькие победы, поэтому после того, как он сказал мне, что будет носить любую одежду, но не обувь, я согласилась.

Затем для Зейна я делаю очень свободные лёгкие джинсы с несколькими вырезами на коленях и большую белую футболку с рисунком, а затем высокие кроссовки Nike классных цветов.

Далее мы с Найлом достаём рваные чёрные джинсы скинни и свободную белую майку, как у Луи, но добавляем синюю фланель без рукавов и белые кроссовки.

А для Лиама я возьму свободные чёрные джинсовые брюки и облегающую винтажную рубашку KISS большого размера. Он всегда жалуется, что играет с любой обувью, которую я ему даю, поэтому я просто позволяю ему носить то, что он хочет.

Я начинаю расклеивать имена на вешалках и смотрю на последнюю с именем Гарри. Я прикусываю нижнюю губу, затем иду к одежде.

Я хватаю чёрную рубашку, которая застегнута только наполовину, затем прикладываю её с чёрными узкими джинсами и, наконец, с чёрными ботинками. Я ставлю на этом его имя, а затем вешаю перед всеми остальными.

Все ребята начинают приходить и переодеваться, как им заблагорассудится, и в конце концов Зейн просыпается и одевается, поэтому я занимаю его место на диване и начинаю работать над дизайном на своем iPad.

-Не зазнавайся, но твоя одежда на самом деле не дерьмо. — говорит Лиам, натягивая футболку, и я улыбаюсь ему.

-Видите? Не такое уж большое дело, как вы все из этого представляете. — говорю я, и Луи пожимает плечами.

-Я думал, ты заставишь нас всех носить одинаковую одежду, и я скорее умру, чем сделаю это. — говорит он, и я тихонько смеюсь.

-Нет. Я потратила много времени, пытаясь понять ваши конкретные стили, так что я надеюсь, что они в чём-то верны. — говорю я, и брови Найла изгибаются вместе.

-Ты пыталась найти наши стили? — спрашивает он, и я киваю.

-Да. Мне нравится носить только одежду, в которой я чувствую себя комфортно, так зачем мне заставлять вас носить то, в чём вы будете чувствовать себя некомфортно? У меня есть несколько нарядов, которые я бы очень хотела, чтобы вы надели, но я не думаю, что вы ещё готовы к ним. — говорю я, и все медленно кивают.

-Ну, что ж, спасибо. — неловко говорит Зейн, и на моих губах появляется яркая улыбка.

-Пожалуйста. - Я ласково говорю ему, и он прочищает горло, поправляя рубашку.

-Хорошо? — спрашивает он, и я киваю.

-Да. Ты выглядишь великолепно. — говорю я, и он показывает мне большой палец вверх, а затем быстро выходит из комнаты. Все остальные парни уходят вскоре после него, и я смотрю на вешалку с одеждой.

Я смотрю на имя Гарри с его одеждой, которая всё ещё висит там.

Он был прав.

Я понятия не имею, что он за человек. Конечно, он абсолютный мудак для меня и для всех, кто его окружает, но, возможно, это просто фасад. Что он на самом деле просто одинок и страдает, и рядом с ним никого нет? А может, и оттолкнул всех, может, потерял всех близких.

Не говоря уже о том, что я одна.

Я встаю с дивана и начинаю ходить по закулисью, чтобы найти его. Я прохожу мимо раздевалки на открытии и слышу, как кто-то внутри, но они выступают, так что это не один из них.

Дверь приоткрыта, я заглядываю внутрь и слышу шорох. Я оборачиваюсь и вижу, как Гарри приподнимается из-за стола и смотрит в потолок, всхлипывая.

Я тихо стучу в дверь, и он смотрит на меня.

-Что? — спрашивает он, затем наклоняется и делает ещё одну дорожку.

Я никогда не думала, что окажусь в ситуации, когда употребление кокаина будет таким обыденным занятием.

-Я искала тебя, чтобы извиниться. — тихо говорю я, и он трёт тыльной стороной ладони под нос, а другой стряхивает остатки порошка со стола.

-Мне не нужны твои извинения. Честно говоря, мне всё равно. — говорит он, пряча ожерелье, которое носит на шее, обратно под рубашку.

-Я знаю, но с моей стороны неправильно делать предположения, когда я действительно не знаю тебя, и мне просто жаль, что я вела себя с тобой как стерва, но ты должен признать, что не очень легко быть милым с тобой. — говорю я, и он идёт ко мне, а затем выталкивает меня за дверь.

-Гарри, мне очень жаль.

Он останавливается и поворачивается ко мне лицом.

-Делайла, мне действительно похуй! Меня не волнует, что я тебе не нравлюсь, потому что ты мне не нравишься. Это взаимно. Я сказал тебе это дерьмо в лифте не для того, чтобы ты извинилась. Я сказал тебе, чтобы ты могла, блять, скорректировать отношение. Перестань притворяться, что тебе не всё равно, и брось это. — кричит он мне, потом поворачивается и уходит.

Хорошо. Я пыталась.

Я вздыхаю и следую за ним, чтобы спуститься к забаррикадированной площадке между сценой и толпой, чтобы посмотреть шоу с Лилли, пока она фотографирует.

Я прислоняюсь к динамику, обращённому к толпе, когда сцена становится чёрной, на больших экранах играет вступление, и ребята уходят.

Я никогда раньше не смотрела их выступление.

Голос Гарри начинает слабым эхом разноситься по арене, в то время как вступление продолжает играть, и фанаты сходят с ума.

«Когда я просыпаюсь, мне страшно. Кто-то другой может взять моё имя. Когда я просыпаюсь, мне страшно. Кто-то другой может взять моё имя. - Его голос замирает, и вся арена гаснет.

Внезапно Лиам агрессивно играет на барабанах, и свет ярко вспыхивает, освещая всю сцену. Толпа сходит с ума.

«Заработай эти деньги, подделай этого кролика, у меня болит живот. На заборе, всё время. Платный мусор, милая, у тебя такое солнечное лицо, разве это не смешно? Все мои друзья всегда лгут мне. Я знаю, что они думают»

"Ты слишком злая, ты мне не нравишься. В любом случае, пошла ты на хуй. Ты заставляешь меня кричать во все лёгкие. Это больно, но я не буду с тобой бороться. Ты всё равно отстой. Ты заставляешь меня хотеть умереть, когда я... — я слушаю слова и складываю губы в линию.

«Когда я просыпаюсь, мне страшно. Кто-то другой может взять моё имя. Когда я просыпаюсь, мне страшно. Кто-то другой может взять моё имя. - Он снова начинает петь, а я продолжаю сосредотачиваться на его текстах.

Когда он снова доходит до куплета, он смотрит на меня и устанавливает прямой зрительный контакт, когда снова поёт текст.

"Ты слишком злая, ты мне не нравишься. В любом случае, пошла ты на хуй. Ты заставляешь меня кричать во все лёгкие. Это больно, но я не буду с тобой бороться. Ты всё равно отстой. Ты заставляешь меня хотеть умереть, когда я...» пока он поёт мне, я смотрю ему в глаза и сглатываю.

Он возвращается в хор и смотрит в сторону. Хоть он и отвернулся от меня, я не могу оторвать от него глаз.

Его каштановые кудри продолжают падать ему на лицо, поэтому он отрывает руку от струн гитары, чтобы убрать их с лица. Я начинаю смотреть на его руки, пока его покрытые кольцами пальцы ловко двигаются по струнам. Вены очень заметны на спине и даже на руках, когда он играет. Я смотрю на его шею и вижу, что там тоже одна выпуклость.

Я смотрю, как его острая челюсть сжимается, когда он поёт, затем мой взгляд перемещается от чёткой линии к его тёмно-розовым губам в форме сердца. Затем я смотрю на его тонкий нос, затем на брови идеальной формы.

Однако его лучшая черта — это глаза.

Я любитель красивых глаз. Даже если они налиты кровью.

Но внезапно я перестала воспринимать — честно — насколько он сексуален, и вслушиваться в лирику, которую он начинает петь, и внезапно я понимаю его чуть больше.

«Быть ​​собой может означать только то, что мне страшно дышать. Если ты оставишь меня, тогда я буду бояться всего. Это делает меня тревожным, даёт мне терпение. Успокаивает меня, позволяет смириться с этим, даёт мне уснуть. А когда я проснусь, позволь мне быть...»

———————————————————-
Нар🐱 это плохо! Не употребляйте 🙃

Интересная, конечно, перепалка между ними была, что же будет дальше?)