Глава 29. На вкус - лучше завтрака. 18+
Утро было почти обычным.
Почти — потому что тишина в квартире казалась слишком плотной. Потому что запах свежемолотого кофе вплетался в тёплый свет, ложившийся на её кожу. Потому что Вика стояла у плиты в его рубашке — длинной, с чуть закатанными рукавами, без нижнего белья.
Её волосы были спутаны, щёки ещё розовые после сна. Она жарила яйца и что-то себе напевала под нос, немного рассеянно покачивая бедром в ритм несуществующей мелодии.
Он вошёл на кухню молча. Было что-то звериное в том, как он на неё смотрел. Спокойный взгляд, ленивый, но в нём прятался голод — не ночной, а утренний. Настоящий.
Подошёл сзади. Осторожно, но намеренно, обнял за талию. Тёплые руки — одна опустилась чуть ниже, другая крепко сжала бедро.
— У тебя вкусно пахнет. — Голос хриплый, чуть сонный, но опасно низкий. Его губы почти касаются её уха. — И я не только про завтрак.
Вика выдохнула. Слишком медленно. Он коснулся губами её шеи, легко, сначала почти невесомо, а потом — ниже, туда, где пульс бился быстрее. Она инстинктивно подалась назад, будто впуская его ближе, глубже.
— Егор, я… — она хотела что-то сказать, но не договорила.
Он повернул её к себе. Гладко, уверенно, одной рукой, не отпуская. Она уткнулась лбом ему в грудь, и вдруг он подхватил её под колени и, без усилия, усадил на кухонный стол.
— Не выдумывай. Просто молчи и доверься.
Он встал на колени.
Её ноги дрожали — не от страха. От предвкушения. Он раздвинул их шире, медленно, с расстановкой, держал за бёдра так, будто сейчас важнее не скорость, а точность. Как хирург, как охотник.
В его взгляде не было спешки. Только её.
Он провёл языком от внутренней стороны бедра к самому центру — легко, едва касаясь, как будто изучал. Она выгнулась, пальцы сжались в край стола.
Но потом — он вошёл.
Языком. Осторожно, глубоко. Медленно.
Ритмично.
Снова. И снова. Он будто знал, где она тает, где стон замирает в горле, где её тело перестаёт принадлежать ей.
Он не просто ласкал — он разрывал её контроль.
Ни слова. Только дыхание. Трепет. Влажная плоть и горячий язык, глубоко, точно, будто это был ритуал, а не спонтанный куни на кухонной столешнице.
Её бедра сами сжались вокруг его головы. Она выгнулась, почти беззвучно, только прерывистое «блядь» сорвалось с губ.
Он не отрывался.
Когда она наконец кончила — плавно, надрывно, почти без дыхания — он медленно поднялся, облизал губы, посмотрел в её глаза.
— Ты как? — шепчет, уже совсем другим голосом — мягким, почти заботливым.
Она только кивнула, не в силах заговорить.
Он помог ей спуститься со стола, удержал, когда она чуть не пошатнулась, и протянул с ухмылкой сковородку:
— Так что там с завтраком, шеф?)