Глава 19
Все следующее утро телефон Марселлы разрывался от сообщений Дэна и это откровенно нервировало её, хотя не должно. Он пытался попросить прощения и объясниться, но Марселла в этом не нуждалась,она нуждалась лишь в том, чтобы он понял, что она ничего к нему не чувствует.
Винила ли она себя за то, что пыталась дать ему шанс? Пожалуй да, немного. Собиралась ли она убиваться из-за этого? Нет.
«danieldelon: Марс, просто поговори со мной, я правда не хотел.»
«danieldelon:мне приехать?»
Марселла потерла виски, стараясь избавиться от головной боли и пытаясь понять, в какой именно момент все пошло не так.
— Не отстает? — спросила Берта, которая красила ногти лаком.
Марселла покачала головой:
— И не отстанет, пока я не поговорю с ним.
Анита встала со стула и села рядом с Марселлой, заглядывая в глаза.
— Так поговори, — посоветовала она. — Поговори и объясни ему, что это всё была ошибка, что ты ничего к нему не чувствуешь, что он действительно не должен был тебя целовать.
Берта закивала:
— Согласна. Он неплохой парень, хотя этот поступок с поцелуем меня выбесил, но я не думаю, что он соображал в этот момент.
Марселла выдохнула и разблокировала свой телефон, она и сама не соображала, чего и от кого хочет и что планирует делать, но совет лучших подруг казался правильным.
— Да, вы правы.
Марселла отправила сообщение Дэну, где предложила поговорить вечером, убрала телефон в сторону и откинулась на спинку дивана. Мысли о Дэне быстро сменились другой, куда более болезненной темой. Её взгляд снова скользнул к экрану, где всё ещё светился заголовок о Пау и Белле. Она снова перечитала короткое заявление: «Пау Кубарси заявил, что фанатам больше не стоит ждать его с Беллой Сардотиен». Казалось бы, обычная фраза, но её не покидало чувство, что за этим скрывается нечто большее.
— Ты в порядке? — спросила Берта, заметив, как изменилось лицо Марселлы.
— Пау... — прошептала она. — Этот его поступок... Я не понимаю, что он делает.
Берта и Анита обменялись взглядами. Они видели, как эта ситуация выбивает Марселлу из колеи. Берта осторожно положила руку на её плечо:
— Он сам всё запутал, Марс. То с Беллой, то это расставание... Такое ощущение, что он нарочно создаёт хаос вокруг себя.
Марселла провела рукой по лицу, пытаясь собрать мысли в кучу:
— Именно. Как будто он хочет разрушить всё, что есть. И себя, и... нас. — Голос её дрогнул. — Но я же знаю, он не такой. Это не похоже на него.
— Или он просто уже не тот, кого ты знала, — сказала Берта и подула на ногти.
Анита кивнула, её глаза наполнились пониманием:
— Ты всё ещё о нём думаешь, да?
Марселла стиснула зубы. Конечно, она думала. И каждое его решение, каждое действие заставляло её чувствовать себя ещё более потерянной. Она пыталась забыть, отпустить, но как это сделать, когда он будто бы нарочно возвращал её мысли к себе?
— Он был для меня важен. — Она взглянула на подруг. — Всё настолько запутано. Я даже не знаю, кто он теперь.
Берта вздохнула:
— Может, стоит поговорить с ним? Узнать, что происходит на самом деле?
Марселла покачала головой:
— Он не скажет. Он закрылся. От всех. Даже от Ламина.
Анита наклонилась вперёд, её голос стал мягче:
— Значит ты тоже думаешь, что здесь что-то не так?
Марселла не ответила. Она сама не знала, чего боится больше: правды или того, что эта правда уже ничего не изменит.
Дверь распахнулась неожиданно, и в комнату вошли Ламин, Фермин и Гави. Ламин, как всегда, сиял своей непоколебимой уверенностью, но в глазах читалась усталость. Фермин выглядел более сдержанным, а Гави держался чуть позади, словно не хотел мешать.
— Вы что здесь устроили? — спросил Ламин, оглядывая комнату и заметив напряжение на лице Марселлы. — Совет подруг?
Анита усмехнулась:
— А что, завидуешь?
— Может быть, — подмигнул Ламин, но в его голосе чувствовалась серьёзность.
Ламин сел на край дивана и, устало потянувшись, спросил:
— Марси, ты где будешь вечером?
Марселла подняла на него взгляд, немного удивлённая вопросом:
— Собираюсь поговорить с Дэном. Нужно поставить точку во всём этом. А потом заеду к родителям.
Ламин кивнул, но в его глазах проскользнуло что-то, чего Марселла не могла понять. Он быстро отвёл взгляд и взглянул на Фермина и Гави, словно что-то обдумывал.
— Ладно, понятно, — коротко ответил он.
Фермин, кладя руки на плечи Берты, которая тут же шикнула на него, потому что смазала лак, спросил:
— Ты уверена, что хочешь с ним встретиться? Может, проще просто... проигнорировать?
Марселла вздохнула:
— Нет. Он заслуживает объяснений. И я тоже. Это нужно закончить.
Ламин снова бросил на неё взгляд, но ничего не сказал. Внутри него явно что-то бурлило, но он предпочёл промолчать.
Гави, всё это время молчавший, вдруг встал и, потянувшись, улыбнулся:
— Что ж, пусть вечер у всех удастся . Мы все заслуживаем передышки.
Анита встала с дивана и приобняла парня за талию, кладя голову ему на плечо:
— Это точно.
— Как Педри? — поинтересовалась Марселла. Она знала, что все трое были у него.
— Он будет в порядке, мини Лопес, — грустно улыбнулся Гави. — Держится на сколько это возможно в такой ситуации.
Сердце больно кололо каждый раз, когда она думала, что он сейчас переживает.
— Я вот что думаю, список умерших то еще не оглошали? — спросила Берта.
— Это авиакатастрофа, Берта, — опечаленно произнес Фермин. — Не думаю, что кому то удалось...
— Но ведь не оглошали? — перебила Берта.
— Нет, не оглошали.
Странно, но Марселла даже не задумывалась об этом, потому что выжить в авиакатастрофе казалось чем то слишком нереальным и фанатастическим, но что если...ничего еще не ясно?
***
Перед выходом из дома Марселла знатно нервничала. Она ненавидела неловкие разговоры, ненавидела расстраивать людей, но поговорить с Дэном было необходимо, раз уж она сама всё это заварила.
Миллион раз за время общения с ним она пыталась себя убедить, что он может быть тем, кто ей нужен, что он может залечить её сердце и заново учить любить, но она не учла одного: Марселла и не переставала любить. Она любила. Возможно она любила того, кто этого не заслуживал, кто разбил её сердце, и так отданное ему, но она любила и не могла этого отрицать, как бы не пыталась. Любила зелено-голубые глаза, растрепанные после матча каштановые волосы, широкие плечи и шрам оставшийся после рассечения.
Она тяжело вздохнула, стоя перед зеркалом в прихожей. Взгляд цеплялся за каждую мелочь: тени под глазами, усталое выражение лица, русые волосы, которые она пыталась собрать в небрежный хвост. Всё выглядело так, будто она боролась сама с собой, и эта битва была проиграна ещё до начала.
Фермин заглянул в коридор, заметив её состояние.
— Ты точно хочешь идти? — его голос был мягким, но в нём чувствовалась обеспокоенность.
Марселла кивнула:
— Нужно, Фермин. Я не могу оставлять всё так. Он заслуживает честности.
Фермин пожал плечами, подходя ближе.
— Я люблю тебя, Марселла, — он замолчал, подбирая слова. — Ты даже не подозреваешь о том, какая ты сильная.
— О чем ты?
— Обо всём, — он положил руку ей на плечо. — Постоянно судишь себя за слабость, но ты самый сильный человек, которого я знаю. Я горжусь тобой.
Марселлу удивили его слова, сказанные, казалось, ни к чему. Фермин никогда такого не говорил, а тут вдруг решил похвалить её за... разговор с Дэном? А может, он имел в виду больше, чем она думала?
Когда она вышла за дверь, прохладный вечерний воздух ударил в лицо, но он освежал, не только снаружи, но и жар внутри . Она шла по улице, не замечая ни людей, ни машин.
Вспоминался каждый момент с Дэном: их разговоры, его попытки рассмешить её, поддержать в трудные дни. Он был хорошим человеком, и она знала это. Но он не был тем человеком. Не был тем, о ком она думала, засыпая и просыпаясь.
Всё это время её тянуло к прошлому — к тому, кто разрушил её мир и, возможно, даже не заметил этого. И хотя она старалась убедить себя, что нужно двигаться вперёд столько раз, сердце отказывалось отпускать, она врала себе и другим говоря слова «я иду дальше». Как бы она ни старалась заменить одни чувства другими, пустоту заполнить не получалось.
Сквозь шум улицы доносились отрывки разговоров, смех прохожих, но Марселла ничего не слышала. В её голове звучал голос, которого она не слышала слишком долго. Голос, который не давал покоя.
Пау.
Она не могла перестать о нём думать.
Марселла подошла к месту, где договорилась встретиться с Дэниелем и нашла его сидящим на скамейке к ней спиной.
«Пора заканчивать.» — думала она.
Марселла подошла к скамейке, сердце стучало в груди, каждый шаг давался с трудом. Дэниель сидел, опустив голову, руки сцеплены в замок. Услышав её шаги, он поднял взгляд и попытался улыбнуться, но улыбка получилась вымученной.
— Привет, Марси, — тихо произнёс он, поднимаясь на ноги. — Спасибо, что пришла.
Она кивнула, стараясь не встречаться с ним взглядом. Она знала, что сейчас в его глазах будет боль — боль, которую она не хотела причинять.
— Дэн... — начала она, подбирая слова, которые казались тяжёлыми, как камни. — Нам нужно поговорить.
Он кивнул, пытаясь сохранить спокойствие, но его взгляд уже выдавал тревогу.
— Я знаю. Я... понимаю, что, наверное, не должен был... — он осёкся, пытаясь подобрать слова. — Тот поцелуй... я не хотел всё испортить. Просто... мне казалось, что между нами что-то есть. Что-то настоящее.
Марселла опустила голову, сжимая пальцы. Она чувствовала, как нарастает комок в горле, но заставила себя продолжить:
— Дэн, ты хороший человек. Правда. Но... — она на секунду замолчала, собираясь с силами, — я не чувствую того, что ты чувствуешь ко мне. Я пыталась... пыталась дать этому шанс. Убедить себя, что смогу... что это сработает. Но это не так.
Дэниель на мгновение замер, затем горько усмехнулся, глядя куда-то в сторону.
— Это Пау, да? — голос его дрогнул, но стал резче. — Ты ведь всё ещё любишь его.
Она не ответила. Просто стояла и молчала, пытаясь не расплакаться. Он сделал шаг вперёд, его взгляд стал напряжённым и колким.
— Чёрт, Марси... Почему он? Почему именно он?! Он же бросил тебя! — в его голосе звучала смесь гнева и боли. — Он исчез, он не объяснил ничего, а ты... ты всё ещё думаешь о нём?
— Дэн... — прошептала она, голос дрожал. — Это не так просто...
Дэн запустил руки в волосы, пытаясь успокоиться. Он не хотел горячиться, не хотел показаться придурком, но знал, что таким сейчас и казался.
— Не так просто... — повторил он, горько усмехаясь. — Он причиняет боль всем вокруг, а ты всё равно любишь его. Почему? Что такого в нём? Что он тебе дал, чего не могу дать я?
Она отвернулась, пытаясь скрыть слёзы. Её голос был почти не слышен:
— Дэн, это не про то, что ты лучше или хуже. Просто... — она замолчала, не зная, как объяснить то, что сама до конца не понимала. — Я не могу заставить себя чувствовать то, чего нет.
Он молчал несколько секунд, сжимая кулаки. Затем выдохнул, опустив плечи.
— Значит, всё было зря? — его голос стал тише. — Все эти разговоры, встречи... Я думал, у нас есть шанс.
— Мне жаль... — прошептала Марселла, не находя других слов.
Дэниель поднял на неё взгляд, в котором уже не было гнева — только усталость и боль.
— Ты не должна извиняться. Я знал, на что иду. Просто... — он провёл рукой по лицу, тяжело вздохнув. — Знаешь, я всегда думал, что если постараться, можно заслужить чьи-то чувства. Доказать, что ты достоин. Но, видимо, это не так.
— Ты не недостоин, — возразила она.
— Да, не недостоин, — он кивнул. — Я не недостоин, я просто не он.
Она посмотрела на него, чувствуя, как на душе становится всё тяжелее. Он горько усмехнулся, но в его голосе уже не было злости, только смирение.
— Я просто хотел, чтобы ты была счастлива, Марси. И, кажется, был готов сделать для этого всё. Но счастье не заслуживают, да? Его просто... чувствуют.
Марселла кивнула, слёзы подступали к горлу, но она держалась.
— Ты хороший человек, Дэн. Ты найдёшь того, кто сможет... кто оценит тебя.
Он улыбнулся грустной улыбкой, посмотрел на неё последний раз и тихо сказал:
— Береги себя, Марселла. И... он будет идиотом, если не поймет, кого теряет.
Он отвернулся и медленно пошёл прочь, оставляя её стоять в одиночестве. Марселла смотрела ему вслед, чувствуя, как сердце сжимается от боли и вины. Но где-то глубоко внутри она знала, что сделала то, что должна была сделать.
Из глаз потекли слезы, но это не была боль, это было облегчение.
Марси уже достала телефон, чтобы вызвать такси домой, когда вдруг вокруг неё раздались голоса. Вначале это было несколько шорохов, а потом целая толпа журналистов, появившихся будто из ниоткуда. Микрофоны и камеры направлены прямо на неё. Она буквально осталась в ловушке, окружённая кучей людей, не понимающих, что происходит.
— Марселла, как вы себя чувствуете после того, как Пау и Белла расстались? — послышался первый вопрос, и её взгляд тут же устремился на микрофоны, которые протягивали ей в лицо.
Марселла попыталась собраться, но чувствовала, как её нервы натягиваются как струна. Её мысли были далёки от всего происходящего, и в этот момент она не могла контролировать своё поведение. Взгляд был потерянным, как и её ответы.
— Никак, — сказала она, отвечая на вопрос, и тут же почувствовала, как давление усиливается. Её сердце колотилось от этой внезапной популярности, от камер, направленных в лицо, от интереса, который она вовсе не хотела. — Это их личное дело, я не имею права говорить о таких вещах.
Журналисты не успокаивались, не давая ей времени на раздумья.
— Марселла, скажите, действительно ли между вами и Пау ничего не было? Как вы реагируете на то, что он больше не с Беллой?
— Фанаты ведь осуждали вас? Кажется, теперь они поменяли свое мнение, говоря, что вы та, с кем он должен был быть.
Она почувствовала, как её горло сжимается. Эти вопросы были слишком личными, слишком болезненными. Ответить на них не было сил. Почему они не оставили её в покое? Почему она должна отвечать на эти глупые вопросы?
— Пожалуйста, хватит.
Толпа продолжала сыпать вопросы, но Марселла больше не могла терпеть. Внутри неё всё взорвалось, ей стало невыносимо тяжело, как будто всё это давление, все эти вопросы, как мокрый одеяло, поглощали её.
Не думая, она развернулась и бросилась прочь, стараясь выбраться из окружения, в котором чувствовала себя как в клетке. Шум становился всё громче, но она не обращала внимания, её шаги становились быстрее, пока, наконец, она не выбежала из толпы, пробежала еще около километра, забыв обо всём и не оказалась на пляже.
Там, где воздух был свежий, а прибой успокаивал. Она ощущала, как её дыхание становится тяжёлым, а слёзы — солёными. Пляж был пуст, лишь ветер развивал её волосы, и она пошла вглубь, чтобы найти уединённое место, где могла бы просто быть одной, без лишних глаз.
Здесь, на берегу, где волны мягко омывают песок, она могла хоть немного почувствовать себя в безопасности, забыть о том, что произошло и просто почувствовать, что она — человек, а не персонаж чужого шоу.
Всё это было ей нужно, как некий момент тишины внутри её головы. И тогда её телефон завибрировал в кармане.
Это был Ламин.
— Ты где? — его голос был спокойным, как всегда, но в нём чувствовалась тревога.
— Я на пляже, — ответила Марселла, почти не думая. — Хочу немного побыть одна.
— Всё в порядке? — спросил Ламин, его обеспокоенность ощущалась даже через трубку. — Если что-то нужно, ты знаешь, что всегда можешь позвонить.
— Всё нормально, правда, просто... нужно было уйти и немного подумать. Я... пытаюсь всё понять.
— Хорошо, не теряйся. Я рядом, если что.
Марселла тихо выдохнула, не зная, зачем она так сказала. Но слова Ламина дали ей чувство спокойствия. Может, это был её способ обратиться за помощью, даже если она не сразу это осознавала.
Она снова взглянула на море. Вода блестела в лучах заходящего солнца, создавая игру света и тени, и вдруг Марселла почувствовала, как к её ногам подкрадывается холодок. Время словно замедлилось, и она лишь стояла, уставившись вдаль.
Через час, когда она уже собиралась вернуться домой, раздался шаг за её спиной. Она вздрогнула и оглянулась.
— Марси? — произнес знакомый голос. Голос Пау.
Её сердце резко застучало. Он стоял несколько шагов позади, смотря на неё с таким выражением лица, которое она не могла понять. Было сложно говорить, но было понятно одно — он пришёл не случайно.
Марселла молча наблюдала за ним, ощущая, как напряжение начинает расти в её груди.
— Что ты здесь делаешь? — только и сказала она, не зная, что добавить.
Пау подошёл чуть ближе, но не нарушил расстояния. Он тяжело дышал, казалось, что он буквально бежал сюда. Пау просто стоял рядом, ощущая её присутствие. В его глазах было много всего, что она не могла расшифровать, и это заставляло её снова теряться в чувствах.
— Пришел поговорить, — ответил он.
Руки Марселлы предательски дрожали. Поговорить о чем? Что он опять придумал?
— Но как ты понял, что я здесь? — задала она самый волнующий ее вопрос.
— Не понял, точнее не сразу, — он усмехнулся, но в глазах была грусть. — Оббежал весь город начиная с парка, когда увидел видео с журналистами, а когда подходил к пляжу, достал телефон и увидел пятьсот сообщений от Ламина, что ты здесь.
Оббежал весь город? Чтобы поговорить? Что вообще происходит? Марселла стояла в замешательстве, на душе было так тяжело, что хотелось лишь прижаться к нему и забыть обо всём, но она не могла.
— Зря пришел, — пробормотала она. — Уходи, Пау. Не знаю, что у тебя на уме, но не втягивай меня в это.
— Я не уйду, Марс, — он покачал головой, он выглядел так, словно его облили горячей водой, ему было больно. — Не могу. Я пытался. Пытался держаться от тебя подальше, пытался обезопасить, пытался убедить себя что ты достойна большего, но я не могу.
Марселла расширила глаза, пятясь назад, будто ее толкнули, сердце стучало так сильно, будто скоро вырвется из груди.
— О чем ты говоришь?
Он опустил голову вниз и громко выдохнул, прежде чем продолжить.
— Я должен был сказать правду раньше. Я облажался, звезда...
Звезда. Это слово эхом отразилось в ушах, она так скучала по нему, так долго желала услышать.
— Я устроил весь этот цирк, потому что думал, что поступаю правильно. Заключил контракт с Беллой, ей нужна была слава, мне — лжедевушка, я только хотел, чтобы тебе вернули стажировку, не хотел стоять на твоем пути к успеху и не хотел, чтобы из-за меня ты ссорилась с Фермином. Я думал, что тщательно все продумал, но все испортил, звезда, — из его глаз покатились слезы. Марселла впервые видела его таким. Впервые видела его слабость. — Потерял тебя, Фермина, всех потерял и сделал тебе больно, и мне так чертовски жаль...
Марселла почувствовала, как и ее слезы снова подступают к глазам и она дала им волю. Они стояли на пляже совсем одни, под шум волн, пока ветер трепал им волосы.
— Ты думаешь, этого я хотела? Ты думаешь, что для меня была важнее эта проклятая стажировка, чем то, что было между нами? Ты уничтожил всё, Пау! Ты хоть представляешь как я себя чувствовала, когда видела тебя с ней? Я чувствовала себя брошенной! Ненужной, лишней! Ты оставил меня! — голос срывался от рыданий, но ее было не остановить. — Ты хоть спросил у меня, что нужно мне Пау? Мне не нужно было всё это! Мне не нужно было благополучие, твоя «защита»... мне нужен был ты! Ты, а не вся эта ложь и притвороство!
Пау стоял, не зная, как продолжить, что ответить. Его лицо исказила боль, он никогда не видел Марселлу такой. Он слышал её слова, чувствовал их, но как же ему было тяжело принять их в свою душу. Каждое слово, что она произнесла, было как удар, как боль в сердце, потому что он уже давно осознал, что ошибся, но не знал, как это исправить.
Он подошел ближе, почти боясь сделать этот шаг, но не мог остановиться. Он смотрел на неё, и в его глазах горела та же боль, что и в её. Он тоже был потерян, и теперь ему нужно было найти слова, которые могли бы хоть как-то вернуть её, вернуть то, что они потеряли.
— Ты права, — прошептал он, его голос дрожал. — Я думал, что защищаю тебя. Я думал, что делаю правильно, что жертвую собой, чтобы ты не пострадала. Но я так ошибался, Марси. Я слишком поздно понял, что потерял тебя.
Марселла слышала его слова, но они не могли унять боль. Она плакала, не сдерживая слез, она чувствовала, как её душа сжимается. Время, что прошло, ничего не исправило. Всё было так сложно, и так просто одновременно — всё, что она когда-то хотела, это быть с ним. Но теперь всё, что она чувствовала, это горечь.
— Ты потерял не только меня, — сквозь рыдания произнесла она. — Ты потерял себя, Пау. Ты потерял нас, и я...не знаю, как это исправить.
Он сделал еще пару шагов вперед, но медленно, чтобв не спугнуть её. Он был таким большим и мужественным, но его плечи тряслись и Марселла увидела в нём его. Того Пау, которого знала. Семнадцатилетнего Пау, который пытался всех спасти, но все испортил и всё это время был один, винил себя и нёс груз на плечах никому о нем не рассказывая. Он сделал ошибку и жестоко поплатился за нее.
— Я люблю тебя, звезда, — его слова вырвались, как крик, полный боли и отчаяния. — Я люблю тебя, и если бы я мог повернуть время назад, я бы всё изменил. Я бы всё отдал, чтобы сделать это правильно. Я люблю тебя, кажется, с того самого дня когда ты ворвалась в гостиную Фермина и заявила, что выигрывала его в фифе кучу раз. Ты — важнее всего для меня.
Марселла, несмотря на свою боль, почувствовала, как её сердце снова начало биться быстрее. Он был рядом, и она не могла уже отрицать, что её чувства к нему не исчезли. Она продолжала плакать, но теперь это были слёзы освобождения, слёзы, которые смывали весь этот груз, что так долго сжимал её грудь.
Он сделал шаг вперёд, и Марселла не отступила. Она не могла уйти, не могла отпустить его, даже несмотря на все её внутренние протесты. Она закрыла глаза, и в тот момент, когда её сердце окончательно сдалось, Пау обхватил её лицо своими руками, осторожно поднимая её подбородок, чтобы встретиться с её глазами.
И прежде чем она успела что-то сказать, он наклонился и поцеловал её.
Это был нежный поцелуй, не требующий слов. Это был момент, в котором время остановилось. Всё, что она чувствовала, и всё, что он чувствовал, переплелось в этом одном поцелуе: боль, одиночество,потерянность, любовь, все это мучение, что они прошли и сердце её, которое так долго было закрыто, вновь открылось. Она не могла остановиться, когда обвила его шею руками и прижималась к нему, пытаясь забыться в этом поцелуе.
Пау, чувствуя её слабость и свою собственную, аккуратно обнял её, его рука скользнула по её спине, и он прижал её к себе ещё крепче, как будто боялся потерять её снова. Когда они оторвались от поцелуя, он посмотрел на неё с такой искренностью, что Марселле стало трудно дышать.
— Я не могу тебя отпустить, — прошептал он, его дыхание смешивалось с её. — Я не могу без тебя, Марси. Я знаю, что ошибся, и я готов исправить всё, что я разрушил. Только, пожалуйста, не оставляй меня. Дай мне шанс. Клянусь, я больше не позволю себе быть придурком.
Марселла смотрела на него, её грудь тяжело поднималась и опускалась. В её глазах было всё — и боль, и надежда, и страх. Но, несмотря на всё, что произошло, она знала одно — она не могла отвернуться от него. Она не могла.
— Я тоже люблю тебя, идиот, — наконец, прошептала она, и её слова были как освобождение. — Я так долго пыталась забыть, пыталась убедить себя, что ты не тот, но не смогла. Только мучала себя.
Он улыбнулся, едва заметно, но с такой радостью в глазах, что это было похоже на чудо. Он провёл пальцами по её волосам и ещё раз поцеловал её, как будто каждый поцелуй был обещанием того, что они будут вместе, несмотря ни на что.
— Я больше не отпущу, — сказал он с уверенностью, которую не слышала от него давно. — Мы пройдем это вместе, звезда. Мы пройдем все. Увидишь, я построю все заново.
И в этот момент они стояли на пляже, держась друг за друга, и ни один из них не хотел отпускать другого.
Он все исправит. Он совершил ошибку и был готов уничтожить себя за нее, но в конце концов, оставался подростком, который потерялся в тяжести своих решений, но нашел в себе силы вернуть все на свои места.
А она была человеком с сильным и добрым сердцем, умеющим любить и прощать. Да, их сердца были истерзаны, но сквозь весь путь они все еще принадлежали друг другу.
Он обнимал её, пряча от холодного ветра, а все мысли в голове, которые вихрем крутились и мешали жить последние несколько недель — утихли.