Глава 15
Начало декабря. Мне исполняется девятнадцать и я направляюсь в душ, позже включая самую горячую воду, стараясь умышленно обжечь свое тело, тем самым пытаясь отвлечься от внутренней боли переместив курсор на физическую.
Постепенно кабинка наполняется паром и я невольно спускаюсь на самый низ.
В голове эхом отдавалась одна мысль, которая и по сей день иногда терзает меня, как бы я не сопротивлялась. Однажды я сказала своим близким по поводу этого, но увидев взгляд наполненной грустью и тишину в ответ, ведь что можно сказать на такое чтобы как-то опровергнуть или поддержать - я больше и не поднимала эту тему. Слова звучали тогда так:
" Я всегда буду становиться старше, а она все так и будет восемнадцатилетней девушкой "
Грустно, правда? Не могу никак отделаться от этого, по ощущениям будто я сама осталась в том возрасте, когда это произошло. Да даже не в возрасте, в самом времени.
Все будет двигаться дальше, многие люди что окружали нас обоих изменяться и будут строить свою жизнь, если не уже - а ты так и останешься вечной студенткой.
Однажды мы с молодым человеком решили выбраться в Питер, наконец-то сменить обстановку и по возможности встретиться со знакомыми. Но как только я вышла из электрички то все тут же обрело мрачный оттенок, будто город стал неполноценным, словно из него что-то насильно украли и не желали возвращать. А украли самую важную часть, ценную.
Я много раз слышала от других, что этот город даёт каждому что-то своё - кто-то получает творческий заряд, находит настоящую любовь или мечтает поскорее уехать домой, сделав для себя определенные выводы.
Питер, бесспорно, красивый город, величественный. В нем можно найти нечто такое, что навсегда оставит свой след у каждого на душе.
Но в тот момент он был слишком огромным, слишком страшным и слишком пустым для меня. Словно улица на глазах могла становиться все шире и шире, а здания росли ввысь, закрывая небосклон, бросая на меня мрачные тени. Воздух был пропитан одиночеством другого человека, который так и не смог найти себя. И когда люди, стоя на Достоевской, видели девушку, которая вжимается в плечо своего парня, пытаясь спрятать свои истинные эмоции, то скорее всего не понимали как так можно. Я помню, как с балкона кто-то на меня смотрел. Казалось, что все осуждают и желают, чтобы я поскорее ушла, ведь у всех есть дела важнее. А лишние эмоции видеть другим нельзя, могут и осознать, что все не так уж и сладко у них самих или напомнить о чем-то знакомом.
Единственным жестом спасения, который все-таки помог мне полноценно успокоиться в тот момент, были не только объятия молодого человека, но и одинокий музыкант, стоящий неподалеку от метро в большой шляпе и гитарой. Снег мирно падал на плечи его черного пальто, а ноги украшали большие кожаные сапоги цвета молодого дуба. Он улыбнулся, смотря в вечернее небо, и стал петь. А потом к нему подошла девушка, по виду обычная школьница или студентка - крепко обняла его и уже хотела отойти, как тот спросил:
- Как ты себя чувствуешь сейчас?
Вопрос вроде и прозвучал только ей, но словно вся улица погрузилась в поиски ответа.
Она что-то успела прошептать ему на ушко и тут же побежала к метро, весело помахав на прощание.
Люди пусть и выглядели до этого холодными и злыми, но что-то сделало эту улицу и их сердца теплей. Как и мое.
Любые эмоции – это хорошо, особенно тогда когда вы не стесняетесь их.
Через пару часов вечер переходящий в ночь не казался таким уж и плохим, пусть внутренняя истощенность продолжала немного надавливать. Но небо точно было красивым. Чистым, свободным и живым.