Прости.
Варя сидела в подвале Универсама. Если честно, то девочка не сильно любила сюда захаживать, но отказываться было запрещено. Тем более, когда сам Вова Адидас звал провести спокойно время за разговорами.
Обычно, когда все курили Варя сидела в самом дальнем углу. Во время третьего за месяц времяпровождения в качалке никто не брал сигарету в руки, либо же уходили курить на улицу. Данные действия парней трогали девичью душу и располагали ближе.
— А твой брат, — начал мягко старший из Суворовых, — в какой группировке он состоял?
— Не знаю, — Ефимова не любила разговоры о брате, так как те сразу возвращали во времена, когда он был жив, — Прозвище у его вроде Еф было.
Адидас остановил кружку с чаем у самого рта и удивлённо посмотрел на Варвару. Только сейчас он нашел схожесть девчушки со старым другом.
— Да ну нафиг, — мужчина потянулся за сигаретой, — Ух, красавица, тут веский повод. За Ваньку Ефа если что отомстили, лично там присутствовал.
У Вари затряслись руки, отчего небольшая часть содержимого кружки разлилась на её юбку. Турбо подал полотенце и забрал чашку у девочки. Адидас внимательно наблюдал за этой картиной, а после посмотрел на ухмыляющегося Зиму.
Дверь в каморку отворилась. На пороге стоял Андрей с большим букетом. Оглядев всех, парнишка остановил свой взгляд на Турбо и Варю, что тихо переговаривались пустыми любезностями «спасибо-пожалуйста».
— Это ты к кому с таким веником? — Марат оценил весомый букет в руках друга, — Если мне, то я не из этих.
— Харе театр тут разводить, — старший Суворов прописал звонкого подзатыльника брату, — Но действительно, Пальто, для кого?
— Да дело одно есть, совесть человеку очистить, — хмыкнул Васильев смотря прямо на Варвару, — Ефимова, на выход.
Но вместо того, чтобы идти в сторону друга, Варя отбежала в дальний конец комнаты. Она не была на кладбище с похорон. Девочка боялась, что если она там появилась, то потеряла бы всю свою связь с братом. Пальто долго пришлось побегать за Ефимовой, перед этим всунув букет Турбо, который скривился, вспомнив шутку Марата.
— Ты сколько уже общаешься со всеми? — Андрей обвел пальцем всю комнату, — А потом кто выслушивает твои переживания по поводу обещания?
В этом был минус Андрея. Он никогда не сдаст группировку другим людям, но внутри группировки все и всё будут знать о тебе. И сейчас красная, как сваренный рак, Варя зло смотрела на друга. Ей так захотелось ему треснуть чем-нибудь тяжёлым, что в попытке схватить это тяжёлое она навернулась об собственную же ногу.
— Я лишь хочу, чтобы ты себя не мучила, Красотка, — мальчик присел перед ней на корточки и легонько щёлкнул пальцами по лбу с самой примирительной улыбкой.
— Ладно, — надувная щеки и отводя взгляд к притихшим ребятам, Варя поднялась с пола.
Она пошла вперёд, пока Пальто остался с парнями в каморке. Он забрал цветы и попросил Турбо прийти на кладбище чуть позже. Ничего не понимающий старший кивнул на просьбу. Зима лишь хмыкнул, подмигивая Андрею, а братья Суворовы уже перешли к тихому обсуждению семейных проблем.
Блуждая по тропинкам кладбища, девочка думала о том, как же сильно Андрей заботился о ней. Делал что-то против её воли, но Варя потом осознавала правильность действий и решений друга.
Васильев хмуро шагал рядом, рассматривая надписи на надгробиях. Многие погибали совсем юными, кто-то не доживал до тридцати, кто-то до двадцати пяти. Сразу было можно понять, что состояли в группировке. Таким же был и Ефимов Иван. На фотографии двадцатипятилетний мужчина улыбался. Варя была его маленькой девчачьей копией. И Андрей видел, как начали слезиться глаза подруги.
Мальчик поставил в прикопанную вазу цветы. Он достал из кармана пачку сигарет и положил у надгробия, да и сам закурил. Варя долго не могла пройти за калитку. У неё тряслись всё тело, а перед глазами стоял Ваня. Живой и невредимый. Улыбался и раскрывал руки для объятий.
— Я подожду снаружи столько, сколько тебе понадобиться, — друг поддеривающе сжал плечо и ушел.
Даже сигаретный дым уже не так драл горло девчонки, как набирающая обороты истерика. На негнущихся ногах она переступила ограждение. Секундный взгляд на фотографию на памятнике и Ефимова упала на колени. Её всю трясло, а по щекам бежали слёзы. Варя обняла себя за плечи, лбом упёршись в землю. Сорвался первый крик.
Турбо, который уже стоял рядом с Андреем и курил, удивлённо посмотрел на младшего. Пальто лишь пожал плечами, но не шелохнулся в сторону подруги. Молча смотрел перед собой и курил.
— Ты не пойдешь? — хмыкнул Турбо в непривычной для него манере. Взолновоной что-ли?
— Если хочешь, то можешь ты пойти, — устало произнес Андрей, — Я не выдержу видеть ее слезы, при чем, что они пошли из-за меня.
Старший лишь фыркнул, выкинул половину сигареты и пошел по тропам кладбища. Уже стоя за спиной Варвары внутри у него что-то дрогнуло. Девочка дрожала в слезах и криках. Парень аккуратно коснулся её плеча, чтобы не сильно испугать, но Варя подняла все же на него испуганные глаза, краснющие от слёз.
Валера аккуратно заставил Ефимову выпрямиться и вот так, сидя на холодной, не успевшей согреться до конца к апрелю земле, обнял бережно и осторожно, словно она сейчас развалится у него на руках. Варвара вцепилась в плечи парня, успевшего стать другом, с такой силой, словно вот-вот провалится в неизвестность.
Турбо водил по спине в успокаивающем жесте и шептал утешительные слова. Слушая всхлипы успевшей стать родной для всего Универсама девчушки, сердце парня разрывалось на части.
— Красотка, мне кажется, или Пальто говорил не про слезы, — он аккуратно вытер со щек остатки мокрых дорожек, когда Варя успокоилась, — а про разговор. Если хочешь я могу уйти, чтобы ты спокойно выговорилась брату.
Группировщик покосился на каменную плиту с улыбчивым лицом парня, который, как показалось Турбо, одобряющие смотрел на них. Девочка попросила остаться и начала говорить.
— Вань, ты прости меня за то, что два года не приходила, — хриплым от слёз голосом начала Ефимова, держась ладошкой за рукав олимпийки Валеры, — Мне много чего есть тебе рассказать на самом деле. Но для первого раза поделюсь одной из самых важных новостей. У меня появилось много друзей из Универсама, среди них Вова Адидас, твой друг. Я сама забыла как он выглядит и как его зовут. Сегодня вот тебя вспоминали. Ты знаешь, что тех мразей наказали? За тебя отомстили, по крайней мере, мне так сказал Адидас. Я сначала боролась со всем этим, долго не признавала, — она виновато опустила глаза вниз, — находила оправдания. Андрея называла исключением, Марата стечением обстоятельств, а Турбо, Зиму и Вову вообще не приписывала к друзьям, хоть в глубине души уже считала таковыми. А я ведь тебе слово давала, что не свяжусь с группировщиками. Вань, что мне делать, а? — с глаз Варвары снова потекли слёзы, но она быстро их смахнула, — Надеюсь, ты не злишься? Да, ты не злишься, никогда не мог, по крайней мере на меня. Я люблю тебя и очень скучаю. Думаю, скоро снова приду.
Уже находясь у подъезда девочка обняла сначала Андрея, а потом и Турбо на прощание. Она вбежала в подъезд, а Валера стоял замороженным. Опять этот приятный запах, как он его любил. Полюбил за последние недели, после того, как впервые почувствовал.
— Надеюсь, ты ничего не видел на кладбище? — Турбо сделал акцент на «не видел», подкуривая сигарету.
— Нет, не видел.
Пальто врал, но он ничего не расскажет. Вот когда эти двое поймут, что между ними происходит, тогда-то он и растреплет Зиме о нежных прикосновениях Турбо.