часть 3: Возможно, я просто с ума схожу
Рюкзак с грохотом полетел на пол, а я упала на кровать, не отрывая телефон от уха.
- Тимоха, ты чё, как хлюпик то? - возмущалась, закинув ногу на ногу. - Через окно пролез, да и всё. Делов-то.
- Да ты не понимаешь! Мамка запалит — меня считай нет. Она ж мне ещё тогда сказала, что провода от вай-фая перережет к чёрту и дома меня запрёт. - тихо, но с возмущением шептал он мне в трубку.
- Короче, мы с Матюхой, Костей и Линкой тебя заберём.
Тимофей любезно соглашается, и я откидываю телефон. Меня накрывает усталость, глаза закрываются, а Морфей за руки уносит меня в волшебное царство сна.
Светлые облака розоватого оттенка сменяются на хмурость, сереют. Где-то впереди я вижу тёмные, почти чёрные скалы. На одной из них стоит огромная фигура. Огромные рога, словно змеи, тянутся к чёрному небу. Синие молнии со страшным грохотом вонзаются в его рога, но это, кажется, только придает ему силы. Длинная волчья морда вместо его лица выглядела совсем не дружелюбно, но, похоже, приветливо улыбалась мне. Его красные глаза светились, просматривая меня насквозь.
Я начинаю падать, и всё внутри меня содрогается. Каждую клеточку тела сковывает от страха, потому что я, по-моему, лечу в пропасть. Глаза резко распахиваются, и я испуганно вскакиваю с кровати в холодном поту.
Немедля бегу за стол. Выворачиваю пенал и хватаюсь за ручку. В спешке вывожу чёрными чернилами линии на желтоватой газетной бумаге. Искать папку с белыми листами времени совсем нет, рисовать нужно, пока в голове чётко сохранён необычный, даже немного пугающий образ существа.
Когда рисунок был готов, я облегчённо выдохнула. Я успела запечатлеть, успела зафиксировать его.
Наведя камеру объектива браузера на листик бумаги, мне выдало похожие изображения. Сначала оно сочло мой рисунок за детские каракули, но, пролистнув вниз, увидела ссылку на сайт. Он и вёл меня к разгадке...
Нет. Совсем не к разгадке. Только к началу самой загадки.
Экран небольшого телефона от фирмы «Samsung» гласил, что магическим героем моего сна был Сет — бог ярости и разрушения.
За окном темнело, но телефон от глаз я не отрывала. Вчитывалась в каждое слово, хоть и глаза уже слезились.
От статьи о новом для меня боге Сет, оторвал стук в окно. Переведя взгляд на старые окна с разводами, что уже на протяжении нескольких лет не отмывались самыми ядовитыми средствами, увидела длинную палку. Скорее всего, друзья стучат мне древком в окно, потому что боятся моей матери. Она ещё полтора года назад дала понять, что добрых чувств они у неё не вызывают.
Я зажмурила глаза, чтобы в них перестало жечь и, по правде говоря, действительно помогло. Только в очах показались мыльные, зелено-розовые пятна.
Я подошла к окну и кивнула друзьям. А именно Линке Тархановой, Косте Белкину и Матвею Матюхиному. Его мы 'Матюхой' называем между собой. Кто-то один так его назвал, а потом и прицепилось. Теперь всегда его так называем.
Одежду, ещё по приходе со школы, я не снимала. Не до этого было. Поэтому сейчас оставалось только накинуть чёрно-розовый шарф на шею. Казалось бы, особой надобности в этом нету. На дворе весна — апрель. Курточку я не надеваю. Мне и в своей чёрной кофте, с изображением костей на спине, нормально.
Я открыла окно и просунула ноги. Помню, как сбегала из дома первый раз. Тогда ноги лихо дрожали, а ладони покрывались потом. Да что там ладони, температура в воздухе словно на 40 градусов поднималась. Шкаф предательски шатался, когда я с опаской ступала на него. Казалось, что я вот-вот упаду, но тогда всё обошлось. Сейчас уже ступаю, полна смелости. Знаю, что не упаду, и, что там, внизу, в пакете друзей меня ждёт горькая хмельная жидкость.
Закрываю окно и спрыгиваю со шкафа. Он со стуком шатается, но я уже лечу к друзьям.
- Ну что там? - спрашиваю, одним глазком заглядывая в белый пакет. - Балтика? О да, отлично.
В моей голове я уже обхватываю губами стеклянное горлышко бутылки, а по горлу течёт прохладная жидкость с едва уловимым приятным привкусом, что остаётся на языке после резкой терпкой горечи.
- Тимоха идёт? - интересуется Лина.
- Мы идём сейчас за ним. - решительно говорю и сразу иду в сторону широкой улицы, в то время как остальные вяло плетутся за мной.
- А ты это... - начал Костя. - Чё не звонила то? Обычно сама всех тормошишь, чтобы побыстрее собирались, а сегодня вообще тихая.
- А что, не ясно что-ли? - засмеялся совсем детским голосом Матюха. - С Тимой нашим болтала. Вон как рванула к нему.
Белкин удивлённо пробубнел себе под нос что-то по типу "Правда, что-ли?", но я поспешила их прервать:
- Я спала.
До Тимохиной пятиэтажки мы дошли быстро, ибо я всячески подбадривала то парней с пакетами, то Лину, что периодически подкрашивала свои губки ядовито-розовой помадой, останавливаясь.
Благо жил он на первом этаже, а сбегáть всё равно боялся, но я ему помогу.
Постучала костяшкой руки об старое, как и многие окна здесь, стекло. Оно было в серых пятнышках и, похоже, покрытое пылью даже изнутри.
Через пару секунд за окном показалось бледное лицо Тимофея. Он оглянулся и всё-таки осмелился открыть окно. Ужасный скрип раздался чуть-ли не на всю улицу, так, что наши лица искривились. В это время Тимоха уже пробирался через небольшое окно, то и дело оборачиваясь на двери в своей комнате.
Черноволосый выбирается на свободу, отряхивает штаны, и закрывает окно с тем же скрипом.
- Валим, быстро! - почти кричу я, и мы все убегаем под вопли матери Тимофея.
Мы сворачиваем в сторону и только тогда останавливаемся.
- Ты что умом тронулась? - вспыхнул Матюха. - Мы же пиво несём. Сейчас разобьются бутылки и всё.
- Ну не разбились же. - я хихикнула.
Мы берём по бутылке дешёвой «Балтики», открывая крышку зубами. Зачем ходить в клуб, чтобы напиться, если бедность пьянит сильнее? Зачем тебе иметь горы денег? Твои желания на этом не закончатся. Только их цена вырастет, в то время как твоя упадёт.
Я запрокинула голову, опустошив пол бутылки сразу.
Мы плелись по тёмным улицам. Только жёлтый тусклый свет уличных фонарей давал увидеть, что мы ещё не на свалке, не утопаем в грязи. Мы идём по асфальту, пьяно шатаясь и громко смеясь. Вокруг с десяток подъездов, много окон, но никто нас не видит.
- А вы библию читали когда-то? - спрашиваю.
- Лия? - удивляется Костя. - Это ты у нас про библию спрашиваешь?
- Да нет... Ну, просто книга странная очень. Мне даже касаться её страшно. - я уселась на качели, нервно теребя пальцы.
- А? Ой! - шла к нам Линка, спотыкаясь на ходу. - Что там... библия?
- Ага. - сказала, как отрезала, я.
- Я знаю парня, он разбирается в этом. Можешь к нему обратиться, но учти - платить надо будет. - сказала Тарханова, попивая дешёвое пиво.
- Да зачем надо. Возможно, я просто с ума схожу. Так чем же мне какой-то батюшка поможет. Тут в псих больницу надо. - отмахиваюсь.
Конечно, будучи Эвелинкой, я бы сходила, оставила на столе какого-то шарлатана пару косарей. Но мы из разных миров. Она из пачек зелёных купюр, я — пачек желтоватых листов, изрисованных чёрной ручкой. Одним словом, рисунков моих единственных настоящих друзей.
Эти собутыльники, конечно, весьма хороши, но вместо души у них бочка, в которую они еженедельно вливают пару литров пива. Их всё устраивает, меня тоже. Называть друг друга друзьями также не составляет труда. Так и держится обманчивая для нас всех иллюзия дружбы.
- Нет-нет! Ты не поняла. - дует накачанные губки брюнетка. - Не батюшка. Парень молоденький, он, вроде как, с сатаной дружит. Шарит за всю эту магию, короче.
- М-м... - протянула я. - Всё равно нет.
- Эй, Лия, хочешь я тебя покатаю? - откуда не возьмись пропихнулся к нам Матюха.
Он схватился за качели, раскатывая меня.
- Эй! - я затормозила ногами, оставив очередное коричневое пятно на своих конверсах. - Ещё раз раскатаешь, руки выверну.
- Попробуй только, чокнутая! - завопел он сразу.
- Я по твоей матери этими ботинками ходила, - встала с качели и подошла впритык к Матюхе, который, как и я, потерял всю здравость ещё там, где мы открывали зубами бутылки «Балтики». - Ты в курсе?
- Что ты, блять, сказала там? - его лицо запылало яростью.
А я никак не могла поверить, что этот белобрысый, всегда улыбчивый парень может поддаться гневу.
- Повтори, сука! - его руки упали на мои плечи и сжали их до онемения.
- По матери твоей топталась этими ботинками, глухо...- не успела я договорить, как мне прилетело в лицо.
Я окончательно взбесилась. Он схватил меня за волосы, а я лупила его кулаками. Брыкалась, как малое дитя. Остальные что-то кричали, типа, "Вы что, хватит!", "Перестаньте", но их возгласов не слышали ни я, ни Матюхин, который сжал мои волосы так, что глаза накрыло мыльной пеленой. Тогда я, не в силах терпеть, зарядила ему в пах, только теперь он отпустил мои волосы, свернувшись от боли на земле.
Почему-то резко нахлынуло осознание, я начала извиняться. В конце концов, мы объявили перемирие.
Я достала сигарету, подожгла и вдохнула вишневый дым с пряным сладким запахом деревенского сада. Копоть засела внутри, а пустой дым вышел из рта. Успокоение приходило незамедлительно.
- Эй, Лий, ты идёшь? - послышался голос Тимохи.
Он один стоял — ждал меня, пока остальные удалялись.
- Да-да, я иду.
Окурок упал на землю, теряя свой последний огонёк, а я направилась к группе фальшивых друзей.