Монохром | 18+

Сцена (по большей степени диалог) относится к #20 главе «Плёнок» в эпизоде, где герои отправились в заброшенную ж/д станцию посреди леса. В самой главе есть упоминание фотосессии около/под папоротником, но при написании глава казалась мне немного перегруженной «милыми» моментами, поэтому от идеи более детально прописывать сцену под папоротником я отказалась. Однако на досуге я её всё-таки написала. Подумаю над включением в основную историю, так как она получилась довольно логичной и гармонично вписывающейся, но пока она будет здесь.

***
Юэн вальяжно развалился под широкими листьями папоротника и ясно дал понять, что нужно сделать ещё несколько снимков. Уперев согнутые в коленях ноги в землю, Бернард навис над ним.

— Хороший ракурс, — сказал Юэн. — Мне нравится.

— Разве это не я должен говорить, если фотоаппарат у меня?

Юэн обворожительно улыбнулся, раскинув руки в стороны. Бернард навёл на него объектив. Юэн, кажется, всегда был готов к фотосессии. Вёл себя артистично и при этом искренне. Порой переигрывал, но только когда ему хотелось вызвать у Бернарда улыбку. Что случалось довольно часто, поэтому фотосессия под папоротником вышла увлекательной. Юэн много и заразительно смеялся, откровенно заигрывал с «фотографом» и мурлыкал очередные песни, а Бернард подхватывал его шуточки и иногда бурчал по поводу грязи, листвы и насекомых.

Ему нравилось фотографировать Юэна. В груди возникали приятные тёплые ощущения, хотелось как можно чаще жать на кнопку спуска затвора, подбирать подходящий ракурс. Как ни странно, но ещё с первых минут знакомства Бернард отметил фотогеничность Юэна. Когда долго работаешь с фотографией, начинаешь автоматически подмечать многие детали. В какой-то мере глаза превращаются в объектив, а в голове сразу возникает картинка, как лучше расположить свет или какой ракурс будет выигрышным. Фотография подчёркивала харизму Юэна и его характер. Далеко не все люди могут похвастаться тем, что получаются на снимках такими же, как в жизни. Может, это было ещё одним поводом, почему Бернард тогда схватился за фотоаппарат, когда Юэн упал в его студии? По крайней мере это было первым снимком. Если не считать пары фото на документы. А Бернард и не считал. Он различал понятия, когда есть просто необходимость сделать фото, и когда изнутри подталкивает желание запечатлеть цепляющий кадр.

— А теперь иди сюда, — сказал Юэн и схватил Бернарда за края куртки.

— Эй!

Бернард едва не упал на него, но вовремя напряг ноги и удержался. Юэн потянулся к фотоаппарату на его шее.

— Осторожнее с объективом.

— Всегда осторожен, — сказал Юэн, откладывая фотоаппарат в сторону. На этом он не остановился и настойчиво принялся снимать с Бернарда куртку, так как свою ранее стянул ради эффектной фотосессии.

— Не самое подходящее место для подобного... — прошептал Бернард.

— Наверное, но ты даже не пытаешься сопротивляться.

Бернард улыбнулся, отводя от себя широкий лист папоротника.

— Удобно лежать на холодной земле? — спросил он, склонившись и почти коснувшись кончиком своего носа носа Юэна.

— Удобнее, чем на медицинской каталке в твоей студии, — улыбнулся Юэн, вскинув подбородок и соблазнительно приоткрыв рот.

Бернард нежно провёл по его щеке большим пальцем. Довольно заурчав, Юэн коснулся его губ первым. Он запустил руки Бернарду в карманы штанов на ягодицах, погладил и потянул к себе, недвусмысленно намёкая, что надо принять положение более близкое к горизонтальному. Бернад послушно вытянул ноги и устроился между бедёр Юэна, который как бы невзначай отметил, что такая позиция ему тоже очень нравится.

Широкие листья папоротника вздрагивали над ними, пока они, вороша многолетнюю листву, обнимались и целовались, порой смахивая друг с друга налипшую паутину. Хруст мелких веток сопровождался тихими вздохами и полустонами, шуршанием одежды и периодическими смешками.

Вдали от людей.

Посреди леса.

Рядом с заброшенной железной дорогой.

Прохладный воздух, пропитанный запахами прелой листвы, просачивался через одежду. Однако объятия были тёплыми, а поцелуи едва ли не обжигающими, и желания тянуться за курткой даже не возникало.

— Берн, — на выдохе произнёс Юэн.

— Я. Тебя. Внимательно. Слушаю, — между поцелуями в щёки и шею отозвался Бернард.

Юэн помедлил, поглаживая его по спине.

— Я помню, что ты говорил о фотосессиях в стиле ню, но может, мы могли бы как-нибудь попробовать... Только ты и я.

Бернард отвлёкся от поцелуев. Шурша листвой, он приподнялся и заглянул Юэну в глаза.

— То есть ты бы даже обнажил... шрам? — спросил он, не отрывая взгляда.

Юэн приоткрыл рот. Показались краешки зубов и кончик языка. Он сглотнул, кадык его дрогнул.

— С таким расчётом и предлагал...

На несколько секунд у Бернарда все мысли вылетели из головы.

— А тебе... не будет дискомфортно? — тихо спросил он. Посреди леса их могли услышать разве что птицы и ещё не впавшие в спячку насекомые, однако сейчас хотелось просто шептаться друг с другом.

— С тобой, конечно же, нет, — улыбнулся Юэн.

Бернард не осмелился бы предложить такое. Он много раз в уме начинал разговор о шраме ещё до того, как они с Юэном разобрались в своих чувствах, но тогда так и не решился. А уж о том, чтобы коснуться шрама и рассмотреть, мог только тайно желать. Конечно, многое изменилось после разговора возле пожарного пруда и переселения Бернарда из своей комнаты к Юэну. Юэн разрешал трогать и целовать свой шрам, но чтобы сфотографировать... Подобная инициатива могла исходить только от него. И вот он, лёжа под папоротником, говорит такие слова...

— Подожди, — нахмурился Бернард, — а что будешь делать со снимками?

— Ничего, — Юэн игриво улыбнулся и, обхватив Бернарда за шею, притянул ближе. — Это для нашей с тобой личной коллекции.

— Ты ведь понимаешь, насколько тщательно мне придётся подобные снимки прятать? — усмехнулся Бернард. — А потом через много-много лет кто-нибудь их найдёт...

Юэн невозмутимо пожал плечами.

— Даже если найдут, для тех людей они ничего не будут значить. Просто фотографии немного обнажённого парня с шрамом во всё предплечье, — прошептал он. — В конце концов, какие бы ни получились фотографии, важен сам процесс и то, что за ним стоит...

А ведь это было правдой. Бернард всегда говорил, что фотография — не просто картинка. Это ещё и история, которая с ними связана. В данном случае: история Юэна и его фобии. Его шрама и отношения к нему. История доверия «фотографа» и «модели». Их история. Для других — картинка. Одна из сотен тысяч, которых можно встретить на просторах сети.

— О чём задумался? — спросил Юэн, когда безмолвие между ними затянулось.

— О том, что мне нравится твоё предложение, — сказал Бернард, коснувшись своим носом кончика его носа.

— Правда?

— Да. Так что... как-нибудь устроим.

Юэн улыбнулся. Глаза его светились.

— А знаешь, когда я стану популярным, можно будет даже какую-нибудь такую фотографию продать и купить целый остров. Установить на нём амулет-маяк и сбегать туда периодически... Когда нам захочется побыть вдвоём, чтобы уж наверняка никто и ничто нас не отвлекало.

Бернард рассмеялся.

— Мне просто интересно, ты все эти бизнес-идеи где-нибудь записываешь?

— У меня большой объём памяти в голове, так что всё легко запоминается. Ни одного битого кластера. Записывать нет необходимости.

Бернард снова засмеялся.

— Ладно, — сказал он. — Мы собираемся вообще вылезать отсюда? Или мы приехали, чтобы поваляться в кустах?

— В том числе поваляться в кустах.

Отодвинув широкий лист папоротника, Бернард приподнялся.

— Вставай. Земля холодная, а мы уже здесь долго. Не хочу, чтобы ты простудился.