Глава 1
Дженни
В один из самых чудесных дней я пала жертвой нервного срыва Чон Чонгука от разрыва с девушкой.
Яркое солнце стояло высоко в небе и приятно грело кожу, пока я бежала через футбольное поле Бостонского Северного университета с айпэдом в руках и отмечала в списке игроков, которых нужно было перехватить для интервью после первого дня осенних тренировочных сборов. Прохладный ветерок принес с собой легкий аромат яблок и земли, предвещая для «Ребелс» еще один увлекательный сезон.
В прошлом году в это же время я была сама не своя от тревоги, хотя и до сих пор дрожу как осиновый лист, пытаясь командовать двухметровыми футболистами. Однако теперь, когда за плечами у меня практика и какой-никакой опыт работы координатором по связям с общественностью, я хотя бы обрела маломальскую уверенность.
Это была моя команда, моя очередь блистать в этом году и мое время выйти из тени.
Карамельного цвета кудри подпрыгивали, когда я неслась по полю, стуча по плечам необходимых мне игроков и показывая им, куда идти. Я покраснела всего три раза, мне даже удалось не пищать как мышка и выдержать со всеми зрительный контакт.
Успех! Я заслужу свое место здесь так же, как и эти игроки, которые в нынешнем сезоне сразятся за места в команде.
А уверенность, надеюсь, придет со временем.
Я улыбнулась, увидев в своем списке запрос на интервью с Чон Чонгуком, одним из самых выгодных игроков для обучения искусству работы со СМИ. В своих ответах он был естественным, бесхитростным и обаятельным, а еще красноречивым и воспитанным. Чонгук разговаривал на камеру так, словно был зрелым профессиональным игроком, а не девятнадцатилетним студентом-атлетом, да и со мной вел себя мило – относился обходительно и с уважением. На самом деле он даже пихал других игроков, чтобы те обратили на меня внимание, если моя тихая просьба идти за мной оставалась ими незамеченной.
Более того, он казался действительно привлекательным парнем и перед ним было совершенно невозможно устоять, с какой бы гендерной или сексуальной ориентацией вы себя ни отождествляли.
Я с легкостью заприметила его среди игроков – не только из-за роста, но и благодаря тому, что он уже снял майку и его мускулы блестели на солнышке Новой Англии. Мне с превеликим трудом удавалось не пускать слюни при виде рельефного пресса, не преследовать взглядом капельки пота, стекающие по выпуклым грудным мышцам. Да и эти широкие плечи, загорелые и крепкие, странным образом завораживали, словно Чон был бойцом смешанных единоборств, а не университетским сейфти.
Секунд двадцать или около того я позволила себе восхищенно взирать на резко очерченный подбородок, прямой нос, копну влажных волос кофейного цвета, по которым он рассеянно водил рукой. От этого движения непроизвольно напрягался бицепс, и при виде такой картины у меня перед глазами резко мелькнула обложка мафиозного романа, который я сейчас читала.
Я живо начала представлять, как Чон Чонгук душит мужчину голыми руками, приподнимает его над землей легким движением, а суровый взгляд предвещает скорую смерть отморозку, который отказывается сообщить необходимую информацию.
Мгновение – и я снова оказалась на поле, направляясь к Чонгуку деловой походкой.
– Чонгук, – произнесла я, хоть и понимала, что прозвучало слишком тихо, тем более когда его товарищи по команде вдруг над чем-то расхохотались.
Я улыбнулась, заправила непокорный локон за ухо и предприняла еще одну попытку:
– Чонгук, ты нужен мне на интервью.
Он резко перевел на меня обжигающий взгляд зеленых глаз, одним этим движением успешно лишив воздуха. Эти глаза, обычно теплые и окруженные морщинками, окаймленные золотом и подчеркнутые широкой заразительной улыбкой, сегодня были... безжизненными.
Безрадостными.
Холодными.
Почти... злыми.
Не успел он ответить, как сзади кто-то обхватил меня потными руками и приподнял над землей.
– Дженни, девочка моя! Разве ты не меня ищешь?
Меня резко закружил Пак Чимин, а я прекрасно знала, что сопротивление ему лучше не оказывать. Поэтому просто дождалась, когда он поставит меня на землю, а потом поправила очки на переносице.
– Чимин, ты еще будешь в центре внимания. Не волнуйся.
– Да я всегда спокоен, – подмигнув, ответил он.
Пак Чимин был слишком сексуальным себе же во вред полузащитником и знатной занозой в моей заднице. И дело не в том, что он плохо вел себя на камеру – как раз наоборот. Мне не давали расслабиться его похождения вне футбольного поля. Этот парень точно не смог бы сказать «нет» какой-нибудь великолепной блондинке или отказаться от бурной ночки, даже если бы ему светил контракт с Национальной футбольной лигой и поощрительная премия в пять миллионов баксов до кучи.
Я повернулась к Чонгуку и сделала это вовремя, поскольку он понесся мимо меня к раздевалке.
Я стремглав помчалась за ним.
– Вообще-то все журналисты выстроились вон там, – заметила я и ткнула пальцем в другой конец стадиона.
– Пофиг.
Я застыла от его слов, настолько холодно они прозвучали, вздрогнула и посмотрела, как поднимается и опускается его спина, а потом покачала головой и снова побежала за ним.
– Это недолго, всего лишь быстрое пятиминутное интервью.
– Нет.
Я хихикнула.
– Слушай, я понимаю. Первый день сборов тяжелый. На улице жарко, за тобой бдит тренер, я...
– Нет, ты не понимаешь, – сказал он и так резко крутанулся, что я врезалась прямо в его мокрую грудь. Чонгук даже не попытался меня поймать, когда я покачнулась, отскочив, но выпрямилась и, поправив очки, посмотрела ему прямо в глаза. Он тем временем продолжал: – Ты не игрок. Ты не часть команды. Ты – репортер. И, мать твою, сейчас я не хочу разговаривать с тобой или с кем-то еще. Да вообще ни с кем.
Он отвернулся. Меня пронзила обида, но длилась она всего мгновение. Я выдохнула и отпустила ее.
Терпеть этих мускулистых детин и их перепады настроения – часть моей работы.
Я справлюсь.
Я прочистила горло и снова его догнала.
– Мне жаль, что у тебя плохой день, но, увы, давать интервью входит в обязанности любого спортсмена нашего университета. Так что либо быстренько дай интервью, либо сам объясняйся перед тренером, почему даже не удосужился туда пойти.
Услышав мою речь, он остановился, и я увидела, как сжались руки Чонгука в кулаки, как вздулись вены на его шее, после чего он повернулся. Чон хрустнул упомянутой шеей и рванул мимо меня прямо к линии для СМИ.
Я торжествующе заулыбалась.
Во всяком случае до того, как проследовала за ним к весьма славной женщине-репортеру с ESPN и с ужасом увидела, как этот дуралей ставит в глупое положение себя, команду и – что самое главное...
Меня.
– Чонгук, после игры за кубок в прошлом сезоне, от которой мы все не могли оторваться, у нас большие надежды на футбольную команду Бостонского университета. А что ты чувствуешь по поводу предстоящего сезона?
Пак Розэ широко улыбнулась, блеснув недавно отбеленными зубами, и поднесла микрофон к его красивому рту, который сейчас был вытянут в прямую линию.
– Чувствую, что у нас получится больше сосредоточиться на футболе, если не придется тратить время на репортеров вроде вас.
Я резко вытаращила глаза, чувствуя, как екнуло сердце. Розэ нахмурилась, недоуменно заморгала, посмотрела на меня, снова в камеру, а потом опустила микрофон.
– Мы знаем, что вы все полны энтузиазма перед новым сезоном, и я прекрасно понимаю желание направить свое внимание на него, – сказала она и натужно рассмеялась, не потеряв самообладания и выдержки, несмотря на каменное лицо Чонгука. – Итак, горячей новостью прошлого сезона стала Ким Джису, девушка-кикер Бостонского университета. В этом сезоне она вернулась и сейчас встречается с твоим товарищем по команде, Ким Намджуном. Расскажи нам: по твоему мнению, будет ли это отвлекать команду?
Розэ даже не успела поднять микрофон, а Чонгук уже заговорил:
– Думаю, наша личная жизнь не касается тех, кому не печально, не одиноко и у кого нет жуткого желания высказать мнение относительно чьих-то отношений, чтобы избежать собственного сраного провала.
Розэ попыталась вырвать у него микрофон до того, как Чонгук ругнулся, но я знала, что уже слишком поздно. Она посмеялась, выдавив с натянутой улыбкой очередную наигранную шутку, а потом отпустила нас. Как только камеру выключили, Лиса сверкнула глазами на Чонгука.
– Настоящий профессионал своего дела.
Но Чонгук смотрел только на меня.
– Еще что-то?
У меня задергался глаз, но я все равно улыбнулась, чувствуя, как внутри все скрутилось в узел, и попыталась придумать оправдания для своей скорой на расправу начальницы, которая за такое наверняка сдерет с меня шкуру живьем.
– У нас есть студент из университетской команды новостей, – сказала я, ведя Чонгука вдоль забора, за которым журналисты брали интервью у его товарищей по команде. – Он милый. И новенький, – заверила я, остановив Чонгука недалеко от того места, где ждал молодой человек. И заговорила тише: – Слушай, не знаю, что происходит, но если тебе не по силам...
Чонгук свалил от меня раньше, чем я успела закончить, и кивнул в знак приветствия парнишке с микрофоном и чуть более крупному юноше, стоявшему с камерой за его спиной.
Это интервью прошло не так плохо, как предыдущее, но и близко не напоминало Чона, которого я знала по прошлому сезону.
Он почти не отвечал на вопросы, скорее остроумно парировал, чем говорил по сути, а когда бедный парнишка попытался разобраться со своими записями, чтобы понять, о чем еще спросить, Ким резко уточнил:
– Мы закончили?
После чего отвернулся и ушел прежде, чем бедняга успел ответить.
Рассыпавшись в извинениях, я попросила об одолжении Джису и Намджуна, чтобы они поговорили с обоими журналистами о совместно проведенном лете и об отличии этого года от предыдущего с тех пор, как они стали парой, а не только товарищами по команде. Они стали сенсацией студенческого футбола сразу после прошлогоднего кубка, когда поцеловались прямо на поле. В «Твиттере» разразился настоящий ажиотаж.
К счастью для меня, они как раз были в хорошем расположении духа и оба с радостью выступили перед камерами.
Я улыбнулась и показала Джи и Намджуну два больших пальца, стоя за оператором и все это время испепеляя взглядом Чонгука, который, будто ребенок, недовольно шел к раздевалке.
Когда закончилось интервью, Джису поблагодарила репортеров, а после отвела меня в сторонку. В ее длинных темно-русых волосах на солнце переливались золотистые пряди. Джису затянула их в высокий тугой хвостик, дала Намджунупоцеловать себя в щеку, подождала, пока он отойдет, и только тогда заговорила.
– Небольшой совет, – тихо сказала она и оглянулась, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. – Может, Чона лучше оставить на время в покое. Он только что расстался с Лисой.
Я ужаснулась:
– Что?!
Бесполезно было пытаться скрыть свой шок. Я не очень хорошо знала Чонгука, но это и ни к чему – всем было известно, что его школьная возлюбленная была для него всем. В прошлом сезоне при каждом ее визите в наш кампус он всюду ее сопровождал, и я прекрасно помню, как трудно было оторвать его от нее ради интервью после второй победы на нашем поле. Он постоянно выставлял фотки с ней в «Инстаграме», и подписи под ними всегда четко указывали на чувства, которые Чонгук испытывал.
Он хотел на ней жениться.
А теперь между ними все кончено.
Джи просто кивнула, сведя брови.
– Знаю. В прошлом семестре бедняга признался Намджуну, что считает ее той самой. – Она вздохнула, и мы обе посмотрели, как Чонгук исчезает в коридоре, ведущем в раздевалку. – Он не в себе.
Я сгорбилась.
– Я знала: явно что-то произошло. В прошлом сезоне он всегда был таким счастливым, таким... жизнерадостным.
– Ну, я давно его таким не вижу. – Джису сглотнула, продолжая смотреть Чонгуку вслед. – Они начали встречаться еще в школе.
Я вздохнула, пытаясь представить себя на его месте. Я никогда ни с кем не встречалась, даже не влюблялась, и потому единственное, что в эту минуту теплилось у меня в сердце по отношению к Чонгуку, – отдаленное подобие сочувствия.
И легкое разочарование от того, что теперь нужно разбираться с последствиями.
– И все же мне придется организовать с ним тренировку, – сказала я. – Он все равно должен будет пообщаться с журналистами, а тренер надерет задницу и ему, и мне, если Чонгук снова выкинет что-то подобное.
Джису участливо посмотрела на меня и, протянув руку, сжала плечо. До того, как она успела уйти, я окликнула ее:
– Дашь какой-нибудь совет?
Она пожала плечами и печально улыбнулась.
– Убедись, что рядом будет стоять пиво.