Пепел [about V.Tsygankov]

Булочку с соком я доедала в самом дальнем уголке второго этажа: залезла на подоконник, рядом с которым стоял цветок с пышными массивными листьями. За ними не было ничего видно, включая серую мышку – Лику Прокопович. Меня никогда не удручало одиночество, наверное, просто привыкла. Что в старой школе, что здесь, быть невидимкой – нормально. Спокойно. Не нужно переживать, что скажут о тебе друзья или их друзья, отчитываться перед кем-то, спешить куда-то и придумывать подарки ко дням рождениям. Я привыкла к одиночеству и вряд ли смогла бы влиться в шумную компанию. Хотя, рядом с Лизой было иначе, но то Передняя– мы слишком давно дружим.

Прозвенел звонок и я, спрыгнув с подоконника, поплелась на литературу. Ничто не предвещало беды: мы расселись, классная прошлась по списку, вызвала пару человек ответить домашнее задание. Затем встала, скрепила руки за спиной в замок и, расхаживая по кабинету, принялась рассказывать про Шолохова и его «Тихий дон».

– Скажу по секрету, – Витя неожиданно повернулся ко мне, а ведь до этого делал вид, будто тема урока ему интересна. Я моментально напряглась, но виду не показала. Продолжала смотреть на Наталью Егоровну, которая вещала про жизнь знаменитого писателя. – Ты так беспалевно пялилась на меня. Чего вдруг убежала?

Я ничего не ответила, даже глазом не моргнула.

– Прокопович, долго будешь играть в недотрогу? – с издевкой в голосе сказал Витя. Однако и в этот раз я сдержалась, хотя внутри закипала от злости вперемешку с волнением. И тут случилось нечто уму непостижимое. Цыганков чуть придвинулся, боковым зрением заметила, что он перевел взгляд на учительницу. Его левая рука опустилась под парту, а потом неожиданно легла мне не коленку и медленно скользнула под ткань юбки.Я замерла всего на секунду, но тут же пришла в себя и резко подскочила со стула, открыв рот от удивления. На языке крутилась тысяча ругательств и проклятий в сторону этого наглеца.

– Прокопович, Цыганков , в чем дело? – вернула меня в реальность Наталья Егоровна, и я поняла, что все тридцать пар глаз устремлены к нашей парте. Они ждали шоу, где в главной роли клоуном должна была стать я.

Стиснув зубы и нервно прикусив нижнюю губу, я взглянула на Витю. Он откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди и демонстрируя белозубую нахальную улыбку. Забавлялся. Устроил для всех концерт. Ну уж нет! Быть всеобщим посмешищем я не собираюсь!

– П-паук по парте полз, – откашлявшись, соврала я.

– Паук? – переспросила классная.

– Да, наглый и склизкий паук, – с придыханием произнесла, сдерживая рвущееся наружу раздражение.

– Где паук? – донеслось с задних парт. Кто-то из девчонок завизжал, и по классу понеслась волна шума и разговоров, которые еще долго не затихали. Я же показательно схватила рюкзак, тетрадку с учебником и пошла в конец кабинета. Несколько одноклассниц последовали моему примеру, и теперь мы уже дружной троицей жались в углу, а Судаков с Егором Стрельцовым искали выдуманного паука под первой партой.Цыганков же никого не искал, он молча встал и пересел на третий ряд, делая вид, будто ничего не произошло.

– Ребят, успокойтесь, сядьте, – классная пыталась восстановить дисциплину.

– Какой сядьте? Там паук, Наталья Егоровна! – пищала рядом со мной Оля Звягина.

– Да нет здесь никого, – вздыхал Жора.

– Как нет? А чего тогда новенькая подскочила? – не унималась блондинка. Кажется, одноклассники даже моего имени не знали, вот тебе и месяц совместного обучения.

– Да откуда я знаю. Цыган, был паук? – обратился Судаков к другу.

– Ага, – усмехнулся Витя. – Сантиметров пять.

Этот цирк продлился до окончания урока, а так как он был последним, я и еще пара девчонок пулей вылетели из кабинета в первых рядах. Накинув рюкзак на плечи, я буквально за минуту спустилась на первый этаж, открыла дверь, ведущую на улицу, оказываясь под козырьком крыши. На небе не было ни облачка, дул теплый осенний ветерок, на деревьях пели птички. Прекрасное время года, и такое ужасное настроение.

Я вышла со двора школы и только тогда замедлила шаг, опустив устало плечи. Однако, как оказалось, радость моя была преждевременной. Не успела дойти до угла, рядом с которым располагался маленький продуктовый магазинчик, как со стороны дороги раздался рев мотоцикла. Шум приближался, нарастая, пока байк просто не перегородил мне проход, резко останавливаясь у дороги, отчего даже на асфальте остался черный след от покрышек. Парень стянул с головы шлем, и у меня в груди все ухнуло, потому что на мотоцикле оказался Витя.

Цыганков заглушил мотор, слез со своего железного коня, в долю секунды сократив между нами расстояние.

– Иди свою подружку доставай, Витя! – не выдержав, крикнула я.

– Ого, кто-то умеет говорить.

– А ты что так жаждешь общения со мной? В твоем распоряжении вся школа из категории не «монашек», но тебе мало? – меня несло от невыплеснутых эмоций, колкости крутились на языке, а еще хотелось зарядить Цыганкову пощечину за его выходку в классе.

– Эй, да это ли не ревность? – Витя выгнул бровь, с его губ слетел высокомерный смешок. Я открыла рот, планируя, сказать еще парочку грубых слов, однако совершенно случайно заметила по ту сторону дороги отца. Сердце пропустило удар, ладони моментально покрылись влагой. Я перестала дышать, панически прокручивая в голове все последствия. Если папа заметит меня с Цыганковым, он этого просто так не оставит. И дело даже не в новой школе, уверена, ремень пройдется по моим и без того незаживающим синякам.

Я не хотела новых побоев. Да и кто знает, что у папы в голове. Мало того, что Витя высмеивает мой внешний вид, а если к нему явится отец... Не знаю! Представить не могу, чем все обернется. Мне сделалось не по себе от тревожных мыслей. Как бы не злилась на Цыганкова, плохого я ему не желала.

Поэтому, не придумав ничего лучше, схватила Витю за руку и резко дернула за собой в сторону высоких кустов – единственного места, где можно было хоть как-то укрыться. Затем чуть наклонилась, высматривая родителя. Все это время наши с Витей пальцы были переплетены, а я почему-то не обратила на это внимание. Просто держала его за руку, а он... кажется, позволял продолжаться этому действию.Когда папа прошел, я устало выдохнула, запрокинув голову к небу. Губы разомкнулись, легкие начали наполняться кислородом. Давно так не нервничала, словно в детство вернулась.

– Прокопович , – голос Цыганкова, словно разряд тока, заставил вздрогнуть и перевести взгляд с дороги на парня. – Это что было? Новый вид подката?

– Нет, я... – что я могла сказать? В голове ни одного логичного аргумента. Опустив голову вниз, заметила, что наши руки до сих пор согревали друг друга. Его ладонь такая большая, с длинными загорелыми пальцами, сжимала мою по-детски маленькую ладошку. Внутри все задрожало, забилось, сладко заныло. Я смутилась, поражаясь тому, как долго мы держимся за руки, и тому, что мне было приятно это прикосновение. Оно вызывало волну трепета и щемящей нежности – давно забытого чувства, которое я старательно убивала в себе с детства.

– Ты чего-то испугалась? – голос Вити вдруг сделался серьезным и довольно мягким. Вся его глумливость и высокомерность куда-то подевались, словно передо мной был другой человек – друг из детства.

– Просто... – я замолчала, всматриваясь в карыи глаза парня. Такие глубокие и магнетические, они словно затягивали в бескрайние воды, из которых не было дороги обратно. И мне вдруг захотелось сделать шаг, положить голову Вите на грудь, вдохнуть его запах, почувствовать давно забытое тепло. Тоска и без того разрывала сердце, а сейчас, когда он смотрел этим давно забытым взглядом, я едва не таяла.

– Лика, – все тем же до дрожи знакомым тоном позвал Витя. Однако я отдернула руку, разрывая волшебство прикосновения.

– Просто там шли одноклассники, – соврала, отводя взгляд в сторону. – Не хотелось бы, чтобы завтра твоя подружка подкатила ко мне с претензиями.

– Вот как? – с усмешкой спросил Цыганков.

– Именно так. И не смей меня больше лапать, понятно? В следующий раз ударю, имей в виду!

Ждать ответа не стала, по спине скатывались ледяные капельки пота от стен вранья, которые я выстраивала. Поэтому, сжав лямки рюкзака, обошла Витю и ускорила шаг в надежде, что он не пойдет следом. Хотя... он и не пошел.