VI
Кристиан постепенно привыкал к своей новой неспешной жизни: купил себе белые льняные брюки, начал вставать часов в девять, хотя раньше в это время только ложился. Появилась привычка читать свежую, пахнущую типографской краской газету за завтраком, именно в глаза смотреть при разговоре женщинам.
Он чувствовал, что в его жизни наступил октябрь, и ощущение это было терпким и горьковатым. Де Фервенту уже за 40, время увядания. Хотелось, чтобы его листья опадали красиво, словно в книгах, а не липли, прелые и гнилые, к кожаной обуви.
Спустя где-то неделю, убежавшую совершенно незаметно, они с племянницей сидели вдвоем за завтраком в пустой столовой:
- Дядюшка Крис, ну почему же вы мне не верите? - Руж неаккуратно сжала в руке свежую, намазанной маслом булочки. - Я абсолютно уверена, что видела кого-то на том стуле. Обязательно закройте ее! Мне страшно проходить мимо!
- Не говори глупостей, моя хорошая, - Кристиан перевернул страницу газеты. - Ты ведь знаешь: я открыл дверь, чтобы запах выветрился. Скорее всего, - здесь он тоже взял булочку с тарелки, - тебе из-за смрада и померещилось. Не бери в голову.
Стук в дверь.
Хотя они никого не ждали. Кристиан с некоторой настороженностью взглянул на племянницу и отложил газету. Дома стало тише, нежели раньше. Особенно на втором этаже, из-за закрытых дверей...
Он поднялся, стул громко проехался ножками по паркету. Положил газету и булочку, предварительно откусив от последней как можно больший кусок. Пригладил волосы, одернул рукава рубашки. Тянул время, которого внезапно стало так мало. Может, им всё-таки показалось?
Тревожное чувство. Предупреждающее чувство. Вместо того, чтобы открывать, внезапно захотелось убежать в другой конец дома. Вылезти в окно, не взяв с собой ничего из вещей, и просто вернуться обратно в город, в оставленную квартиру. Но ключ уже провернулся в скважине, а дверная ручка просела под тяжестью руки.
- Добрый день! Не хотите ли поговорить со мной про отсутствие бога?
Де Фервент опешил, булочка встала камнем где-то в горле.
На пороге стояла женщина, высокая и с широкими острыми плечами. Медно-красные волосы уложены в высокую прическу, похожую на цветочную клумбу. Губы ее были чёрными, и они улыбались.
- Эмм, знаете, не очень, - при этих словах Кристиан попытался вернуть дверь в прежнее закрытое состояние.
Только вот его смуглые огрубевшие пальцы перехватили другие, когтистые и бледные.
- Выбора у вас, впрочем, все равно нет. Меня зовут Манон,
а этот дом мой.
***