Искуситель любви 3: Выживут только влюбленные

Вокруг двух мужчин летал запах новых книг, недавно вышедших в печать, большинство из них даже не открыли ни разу. Арсений прикрыл глаза и вдохнул полной грудью, наслаждаясь этим ароматом. Людей в довольно-таки большом книжном было немного, даже несмотря на выходной день и то, что он находился почти в центре города. Женщина средних лет, видимо, консультант магазина, без особого энтузиазма спросила о том, нужна ли им помощь в поисках. Попов, не имея желания с кем-то разговаривать, в ответ замотал головой и принялся ходить между стеллажей, внимательно изучая книги. За ним, как верный пес, плелся ничего не понимающий Стас, который сначала забрал физика из школы, а потом отвез сюда, так еще и друг не стремился рассказать ему, зачем они здесь.

— Боже, что ты ищешь? — опять спросил Шеминов, уж больно ему было интересно.

— Мне кое-что нужно купить, — негромко ответил Арсений, рассматривая очередной стеллаж.

— Это я уже понял, — выдохнул Стас, поднимая голову вверх, чтобы увидеть, где заканчиваются эти высокие стеллажи. Как он и предполагал: почти у самого потолка. Шумно выдохнув, лингвист поставил руку на книжную полку, чтобы положить на нее голову и уставиться в спину лучшего друга.

— Англо-русский, французско-русский, да где же? — шептал себе под нос Попов, но так как они между двумя этими стеллажами были одни, и больше вокруг никто не разговаривал, то Стас смог все расслышать.

— Ты хочешь купить словарь? — спросил Шеминов, вставая прямо и заглядывая за его плечо.

— Да, — кивнул головой Арсений, — Немецко-русский словарь.

— Зачем это? — нахмурился Стас, и это отлично увидел друг, когда обернулся на этот вопрос.

— Мне нужно…ну я знаю немного немецкий, — начал тихо говорить Попов, но так неуверенно мялся, что закончить так и не смог. А вот лингвист начал шевелить шестеренками и почти сразу же сложил одно к другому.

— Ты решил резко начать изучать язык? — спросил Шеминов, делая шаг назад, — Интересно, — выдохнул он, — А может быть дело в том, что у Шастуна второй язык немецкий?

— Да, дело в этом, — уверенно и четко ответил Арсений, — Зачем задавать эти глупые вопросы, если ты сам все прекрасно знаешь?

— И что ты хочешь сделать? — спокойно спросил Стас.

— Хоть что-нибудь, — как-то устало ответил Попов, — На следующей неделе уже февраль, а я не сдвинулся с мертвой точки.

— Он все еще тебя игнорирует? — спросил Шеминов, хотя это явно был риторический вопрос, — Я говорил тебе, что все не будет так просто и легко.

— Но не до такой же степени, — возразил Арсений, — Уже три недели он просто не замечает меня, конечно, я виноват перед ним, но он даже не дает мне шанса. Людям же иногда дают второй шанс?

— Конечно, — кивнул головой Стас, — Только ты свой второй шанс уже просрал, тогда, в университете.

— Я не просил давать мне шанс, это не считается, — ответил Попов, прикусывая губы, — А сейчас, когда я хочу…я хочу…

— Что ты хочешь? — настойчиво спросил Шеминов, тем самым прибив неуверенную речь друга, — Чего ты хочешь от него?

— Я хочу быть с ним, — резко произнес Арсений, — Потому что я люблю его, потому что он был самым лучшим человеком в моей жизни! И да, я козел и мудак, но я хочу все исправить, хочу извиниться перед ним, хочу сделать счастливым! — он говорил слишком импульсивно, но с явной уверенностью, — Ибо то, что я вижу, очень далеко от счастливого человека, и мне почему-то кажется, что я смогу это исправить. Вот, чего я хочу!

      Стас молча выслушал тираду физика, который произносил ее так отчаянно и по-настоящему искренне, что перебивать его и не верить ему не хотелось. Старый друг тяжело вздохнул и протянул руку к стеллажу, чтобы достать немецко-русский словарь, который лежал прям под носом у Попова, но тот почему-то не заметил его.

— Вот, — он вручил массивную книгу прямо в руки Арсению, — Ты невнимателен сегодня, касса там, — лингвист показал правой рукой в сторону выхода.

— Спасибо, — тихо произнес Попов, так и не подняв взгляд, и сразу же двинулся к кассе.

      Шеминов находился чуть в отдалении и смотрел на своего друга, который стоял в очереди, чтобы оплатить словарь. Неужели физик действительно изменился, неужели он действительно что-то понял? Если в самом начале, когда он только приехал и еще не успел разобрать вещи, Стас не очень поверил в его рассказы и планы, а сейчас, наблюдая за таким растерянным, потерянным и каким-то убитым Арсением, лингвист начал понимать, что это правда. Что же такое случилось с его другом, раз он осознал и принял так много?

— Пообедаем? — спросил Попов, что уже расплатился за словарь и подошел к нему, но тот слишком глубоко ушел в свои мысли, чтобы это заметить.

— А разве ты не хочешь начать действовать? — спросил Шеминов, открывая стеклянную дверь.

— Я бы хотел, но это зависит не только от меня, — сказал Арсений, выходя за ним на улицу, — Отведи меня в тихое место, — друг лишь хмыкнул, — Такие еще остались в Питере?

— Все меняется, — выдохнул Стас, медленно шагая по улице, — Но что-то остается неизменным, пойдем, тут недалеко, — произнес он, а когда Попов поравнялся с ним, продолжил, — Значит, Шастун уезжает на выходные?

— Сразу после своих уроков, и возвращается в воскресенье к ужину, а иногда и после, — пояснил Арсений, поднимая воротник пальто, чтобы защититься от ветра, — Почти всегда уходит к себе до следующего утра.

— И ты уже выяснял, куда он уезжает? — поинтересовался Шеминов, заворачивая за угол.

— Ты что, забыл? Со мной не разговаривают, — расстроенно произнес Попов, — Другие наши коллеги тоже не знают. Он очень скрытный и никогда не говорит о своей личной жизни или о том, как провел выходные, каникулы и праздники.

— Кого-то напоминает, — произнес Стас, кинув быстрый взгляд на лучшего друга, а после открыл перед ним дверь в тихое, как он просил, заведение.

— Это пугает меня больше всего, — негромко сказал Арсений перед тем, как зайти внутрь.

      Это оказалось самое обычное маленькое и уютное кафе на углу улицы, где стояли столики и яркие стулья, работал бариста, висели красивые лампочки и тихо играла музыка для релакса. Они заняли самый дальний столик от входа у окна, чтобы смотреть на шумную улицу и медленный снег, что опускался на Северную столицу. Около пяти минут изучали меню, пока не подошел молодой официант с планшетом.

— Я совершенно не хочу есть, — выдохнул Шеминов, — Мне только латте без всяких добавок.

— А мне крем-суп из шампиньонов, пасту с креветками и американо без сахара, — сказал Попов, закрывая меню, и, дождавшись ухода официанта, произнес, — Будешь смотреть, как я ем?

— Могу отвернуться, — хмыкнул Стас, удобнее усаживаясь, — Ну, давай, рассказывай, какие еще ты сделал выводы из своих наблюдений, — тот немного удивленно на него посмотрел, — А что? Мне между прочим интересно, и он все же был моим любимым студентом.

— Да нечего рассказывать, — произнес Арсений, кидая взгляд на улицу, — Он очень трепетно относится к своим девятиклассникам, я не раз видел, как общается с ними, — он посмотрел на друга и чуть подался вперед, — Только представь, перед каждой физкультурой на улице, Шастун стоит в холле и контролирует, чтобы все они надели шапки и шарфы, — Шеминова это немного удивило, — Да и, как учитель, он тоже знает свое дело, в целом все это выглядит так, будто ему действительно нравится работать в школе.

— Я предлагал ему пойти в магистратуру, — сказал Стас, вспоминая те события, — Предлагал ему пойти на работу к нам на кафедру, сначала, конечно, на полставки, но перспективы были куда лучше, чем в школе. Но Антон отказался и вернулся на место прохождения практики на радость Воле.

— У него красный диплом? — между делом спросил Попов, когда им принесли кофе.

— Да, с парой четверок, но красный, — ответил Шеминов, помешивая ложечкой кофе, — Знаешь, я думал, что после того, как ты уехал так неожиданно, он бросит учебу, переведется куда-то или уедет, но Антон пришел после праздников и сдал сессию на отлично, да и потом совершенно спокойно продолжал учиться и участвовать в студенческой жизни. Они ведь в тот год взяли кубок по баскетболу, больше так никто и не взял его из нашего вуза, — кажется, Арсений погрустнел еще больше, — Конечно, снаружи он остался прежним, но внутри него что-то сломалось, и сейчас Шастун, судя по твоим рассказам, абсолютно другой человек.

— Это да, — закачал головой Попов, — Кое-что меня очень сильно настораживает, — Стас немного напрягся, но молчаливо продолжил ждать от него пояснений, — Два раза в неделю после ужина к нему в комнату приходит его девятиклассник и покидает ее почти перед отбоем, а иногда и после.

— Вряд ли это то, о чем ты думаешь, — проговорил Шеминов, довольно сильно нахмурившись.

— Вряд ли, — выдыхает физик, опуская взгляд, — Но я наблюдаю, как этот подросток долго и увлеченно смотрит в сторону Шастуна, и я готов поклясться, что этот взгляд мне очень знаком.

— У тебя нет никаких доказательств или фактов, — тут же сказал Стас, — Ты не можешь обвинять его, только исходя из своих догадок и фантазий своего воспаленного мозга.

— Я знаю, — произнес Арсений, — Я знаю, но иногда не могу остановить деятельность своего мозга и думаю об этом.

— Не суди всех со своей колокольни, — немного устало сказал Шеминов, — Вы стали похожи, и этого нельзя отрицать, но я почему-то уверен, что до такого Антон не дойдет, — лучший друг закивал головой после этих слов, — И знаешь, я даже не знаю, что тебе нужно сделать, чтобы он хотя бы тебя выслушал.

— Буду удивлять, — выдохнул Попов, слегка улыбаясь, — А если не получится, то буду брать штурмом.

***

      Трель дверного звонка застала девушку врасплох. Она стояла на кухне у открытого холодильника и размышляла, что же приготовить на сегодняшний ужин, когда прозвучал звонок, а потом повторился еще раз. Ира почти сразу пришла в себя, захлопнула дверцу холодильника и отправилась открывать входную дверь. На пороге ее квартиры стоял Шастун собственной персоной, с красным от холода носом и такими же щеками, но при этом все равно расстёгнутый и без шарфа, а ведь она дарила ему отличный шарф на новый год, и ведь этот засранец сказал, что обязательно будет его носить.

— Я тут подумал, — выдохнул Антон без какого-либо приветствия, — Может, поужинаем сегодня в ресторане? — он облизал потрескавшиеся на морозе губы и облокотился правой рукой об косяк, — Давно не выбирались, или ты уже приготовила что-то?

— Пока нет, — ответила Кузнецова, поджав губы, — Но собиралась готовить, знаешь, такое настроение сегодня…

— Я понял, — перебил ее Шастун, — Тогда я скоро вернусь, — он тут же развернулся и шагнул к лестнице.

— Куда ты? — спросила Ира, вжавшись руками в тот же косяк.

— За портвейном и мороженым к десерту, — с улыбкой произнес Антон, оборачиваясь на ходу.

— Застегни куртку! — Кузнецова крикнула ему вдогонку, когда парень уже был на лестничном пролете.

— Хорошо, мама Ира! — прокричал Шастун, перед тем как окончательно скрыться из виду.

      Та лишь покачала головой на эту реплику и закрыла входную дверь, все же в парадной было прохладно. Уже возвращаясь в квартиру, девушка подумала о том, что к их любимому портвейну прекрасно подойдет их любимая лазанья, на что и пал ее выбор. Сегодня действительно было такое легкое настроение, чтобы приготовить что-то нестандартное. Девушка для этого даже сходила в магазин с утра и купила все ингредиенты для классической лазаньи. А быстро вернувшийся Шастун проявил инициативу и начал ей помогать в готовке. Он слепо следовал указаниям Иры, при этом отбрасывал шутки и комментировал чуть ли не каждое свое и ее действия.

— У тебя хорошее настроение? — спросила Кузнецова, широко улыбаясь, — С чего вдруг? Случилось что-то? Неужели Попов канул в небытие?

— Я бы хотел ответить положительно, — хмыкнул Антон, мешая деревянной лопаточкой фарш на сковородке, — Но нет, все как всегда, — он пожал плечами и повернул голову в сторону девушки, — Просто такое настроение, а ты сама как?

— Знаешь, — выдохнула Ира, — Мне легче, мне значительно легче и при этом я осознаю, что мне легче от того, что она мне не звонит, — негромко произнесла она, смотря прямо лингвисту в глаза, — Это немного странно и необычно для меня, но действительно легче.

— Я рад, — так же негромко сказал Шастун, возвращая свой взгляд на фарш, — Осталось только найти в себе силы не ответить на звонок, когда она позвонит.

— Сделаю все возможное, — прошептала Кузнецова, продолжая нарезать зелень на доске.

Примерно через сорок минут они достали из духовки свое совместное блюдо. К слову, лазанья у них получилась отменной. Ира даже подметила вслух, что вдвоем куда веселее и интереснее готовить, да и вместе у них как-то лучше получается, чем по отдельности. Она нашла большие свечи, что купила когда-то давно в Ikea вместе со шторами, которые в результате не вписались в новый интерьер ее квартиры и отправились в шкаф на самую дальнюю полку. Антон предложил не включать телевизор как всегда, а слушать джаз. Даже нашел в своем телефоне какую-то радиостанцию с медленными и расслабляющими мелодиями. Мерцали свечи на столе, над головой гирлянда с тёплым светом, играла музыка, они пили портвейн и тихо переговаривались, пока за окном пушистые снежинки опускались на темный город.

— Новый год уже давно кончился, — негромко произнес Антон, смотря на огоньки над головой, — Может быть пора снять гирлянду?

— А мне нравится, — выдохнула Ира, отправляя в рот вилку с маленьким кусочком лазаньи, — Очень уютно и заменяет обычное освещение, так что даже не думай.

— Как скажешь, — прошептал Шастун, поворачивая голову к окну.

— Что ты решил по поводу Попова? — спросила Кузнецова, смотря на его профиль и изящно перекатывая в руке бокал с темно-бордовым напитком.

— Хорошо же сидели, что ты начинаешь, — хмыкнул Антон, тоже потянувшись к своему бокалу.

— И все же? — выдохнула Ира, когда отпила чуть-чуть портвейна, — Не можешь же ты вечно его игнорировать.

— Это становится делать все сложнее и сложнее, — кивнул головой Шастун, вспоминая о своей еще недоеденной порции лазаньи, и взялся за вилку, — А что ты предлагаешь? — та лишь хмыкнула в ответ, было понятно, что она имела в виду, — Я не желаю его слушать, не желаю его знать, тем более видеть.

— А что потом? Уволишься? — спросила Кузнецова, немного нахмурившись, — Как же твои девятиклассники?

— Вряд ли я смогу уйти из школы, — негромко заметил Антон, — Может быть он уйдет сам? Может быть он опять сбежит? Так было бы проще всего, да и всем.

— Скажи ему, что у тебя от него семилетний ребенок, и его как ветром сдует, — спокойно предложила Ира, отрезая ножом кусочек лазаньи, чтобы положить себе в рот, но тот удивленно уставился на нее, и до девушки наконец-то дошло, что именно она сказала, — Ой, забыла, что ты тоже парень, — смеясь добавила Кузнецова.

— Ну спасибо, — немного зло произнес Шастун, сложив руки на груди, а подруга продолжила смеяться, — От кого угодно, но от тебя я такого не ожидал.

— Прости, — сказала Ира, широко улыбаясь, — Я не хотела, оно само как-то, — она опять звонко засмеялась, и парень невольно улыбнулся в ответ, — Ну согласись, что это очень смешно.

— Обхохочешься, — выдохнул Антон, не переставая улыбаться.

Девушка опять засмеялась, только намного тише, а после спрятала свою улыбку в бокале, допивая остатки алкоголя. Шастун лишь хмыкнул и прикрыл глаза, пытаясь насладиться тихой и плавной музыкой. Выбрать радиостанцию вместо телевизора было отличной идеей. Никаких тебе плохих новостей по центральным каналам, никаких тебе глупых сериалов и никаких плоских шуток. Только легкий полет мыслей и тихой мелодии. Сейчас, кажется, играл саксофон, но Антон не был уверен, потому что слишком в этом не разбирался.

— Хороший вечер, — сказал Шастун, поднимая веки и смотря на свою подругу, — Очень хороший вечер, — та растянулась в улыбке, — Подлить тебе еще портвейна или перейдем к мороженому?

— Конечно, подлей еще, — отозвалась Ира, протянув свой пустой бокал, — И доставай мороженое.

      Антон ловко поднял полупустую бутылку с пола и наполнил ее бокал, а остатки портвейна долил в свой. Пустую бутылку парень уже собирался швырнуть в мусорку, как вспомнил, что хозяйка квартиры собирает тару из-под винных изделий для того, чтобы сделать какую-то модную подставку для свеч. По его мнению, это был полный бред, и вообще тот не понимал, зачем собирать мусор, но его по этому поводу никто не спрашивал. Шастун демонстративно поставил пустую бутылку на столешницу, на что Ира растянулась в победной улыбке, у той явно было хорошее настроение, а после он потянулся к морозильной камере, чтобы достать шоколадное и молочное мороженое.

— Какое ты будешь? — спросил Антон, показывая ей две упаковки.

— И то, и то, — улыбнулась Кузнецова, а после поднялась с места, — Давай я сама разложу на тарелочки, а ты как будешь?

— Так же, — выдохнул Шастун, возвращаясь на свое место.

— Я могу попросить тебя об одной услуге? — негромко спросила Ира, разделяя ножом пополам каждую упаковку.

— Смотря какая она, — ответил Антон, поворачиваясь в пол-оборота, чтобы видеть ее лицо.

— Мне нужен партнер для завтрашней фотосессии, — быстро произнесла Кузнецова, посмотрев в его глаза, — Знаю, ты это не очень любишь, но тот парень, который должен был быть, вчера сломал ногу, а мне нужен красивый молодой человек, чтобы мы вместе смотрелись, — друг тяжело выдохнул и покачал головой, — Ну пожалуйста, там будет все в стиле Джеймса Бонда, и ты отлично впишешься в этот образ, а я буду роковой женщиной агента ноль-ноль-семь.

— Завтра? — спросил Шастун, размышляя на эту тему в своей голове.

— Да, в первой половине дня, — кивнула головой Ира, надеясь про себя, что тот согласится, — Это всего на пару часов.

— Ладно, — выдохнул Антон, потянувшись к своему бокалу, — Придется отменить баскетбол.

— Ты просто супер! — с детским восторгом прокричала Кузнецова, даже запрыгала на месте и похлопала в ладоши, — Ты не пожалеешь, что согласился, — девушка произнесла это радостным голосом, тут же плюхнулась на его колени, крепко стиснула в объятия, а когда тот обнял ее своими длинными руками, Ира потянулась к его губам, но парень увернулся от поцелуя.

— Ты уверена, что хочешь этого? — спросил Шастун, чуть отстраняя девушку за плечи, — Или это всего лишь эмоции?

— Ты прав, — выдохнула Кузнецова, чуть подумав, — Это всего лишь эмоции, — ее плечи дрогнули, на что парень сжал их сильнее, — Или даже привычка.

— Это пройдет, — негромко сказал Антон, заправляя одну прядь ее волос за ухо, — Все проходит.

— Ты больше не хочешь это делать со мной, потому что Попов вернулся, — неожиданно даже для себя произнесла Ира, глядя ему в глаза, — А я не хочу это делать с тобой, потому что мне больше не нужно заглушать душевную боль.

— Мне нужно позвонить Макару и отменить завтрашнюю встречу, — как можно спокойнее сказал Шастун, убирая от нее свои руки.

      Девушка кивнула несколько раз головой перед тем, как слезть с его колен и вернуться к мороженому, что начало медленно таять. Антон тут же встал с места и, схватив свой мобильный телефон со стола, отправился в коридор. На кухне без плавной музыки, что лилась из динамика его гаджета, сразу же стало не привычно тихо и как-то пусто. Сам Шастун старался не думать о том, что сказала его подруга всего минуту назад, пока слушал медленные гудки.

— Только хотел тебя набрать, — хмыкнул Илья на том конце.

— Неужели ты тоже хотел сообщить, что завтра не получится? — спросил Антон, невольно улыбаясь.

— Тоже? — переспросил Макар, — Что-то случилось? Надеюсь, все живы.

— Все нормально, — ответил Шастун, — Просто завтра я иду на фотосессию с Ирой, слишком долгая история, но так получилось, и нужна моя помощь, — протараторил парень, понимая, что вопросов все равно будет куча, — Лучше скажи, что у тебя тоже ничего не случилось.

— Все нормально, — так выдохнул Илья, — Решил посвятить выходной своему парню, ведь в понедельник ему ехать на комиссию продлевать инвалидность, я тебе уже рассказывал, какой это стресс.

— Показывать, что рука за год не выросла? Еще какой, — устало произнес Антон, — Ладно, давай, удачи там вам.

      Попрощавшись, Макаров отключился. Шумно выдохнув, Шастун посмотрел на свои контакты в телефоне, а после поднял голову и встретился взглядом со своим отражением в зеркале. Все как всегда. У каждого свои проблемы, свои дела и свои заботы, а раньше у них было куда больше свободного времени. Неужели это и была взрослая жизнь? Грустно ухмыльнувшись, Антон вернулся на кухню, где его ждала верная подруга, горящие свечи, недопитый портвейн и подтаявшее мороженое, а за окном все еще умеренно шел снег.

— Верни нам тихий и уютный джаз, — негромко сказала Кузнецова, — А то слишком пусто без музыки.

***

      Выходные опять пролетели слишком быстро, и, кажется, что Антон особо не успел отдохнуть за это время. Вторая половина субботы и посиделки с Ирой на кухне выдались очень хорошими и даже душевными. Хотя произошло пару моментов, которые могли бы испортить хороший вечер и хорошее настроение, но Шастун сумел сгладить все углы. Потом наступило воскресенье, и его разбудили в семь утра. Лингвист матерился, ругался, посылал свою подругу ко всем чертям, а потом выпил кофе и поехал с ней на студию. Там, на удивление, его приняли на отлично, вроде даже обрадовались, что именно его привела Кузнецова. Антону выдали черный костюм, сшитый будто под него, после уложили волосы и даже нанесли грим. Ира не соврала в субботу, из нее действительно сделали роковую женщину в красном сексуальном платье и с пышной прической. Дальше ими крутили, вертели, говорили, как именно встать и куда смотреть, а вокруг них скакал молодой парень с фотоаппаратом в руках. Шастуну даже понравилось участвовать во всем этом, хоть и заняло это куда больше, чем пару часов. На ужин в школу он уже не успел, поэтому они с Ирой забежали поужинать в кафе, а потом пришлось садиться в такси и ехать в пансион.

      Сейчас же Антон сидел в учительской на педсовете, пытался не зевать и слушать все, что говорил его любимый директор. Хотя тот не говорил ничего нового, все то же самое, что и в прошлый понедельник. Сам он особо не понимал, зачем нужно собирать маленькое совещание каждый понедельник перед уроками, чтобы сказать ровно одно и то же, хоть и разными словами. Только у Воли другие мысли на этот счет, да и кто он такой, чтобы перечить руководству. Вот опять парень спрятал очередной зевок в кулак, когда за его спиной послышалась тихая реплика:

— Мне кажется, Воля думает, что мы слабоумные, раз повторяет одно и тоже каждый понедельник, — шепотом сказала Анастасия Анатольевна, и лингвист чуть не сделал очередную ошибку, чуть не повернулся назад, но сумел устоять перед соблазном и сделал это как раз вовремя.

— Это особый вид тимбилдинга, — так же шепотом хмыкнул Попов.

— Чтобы мы сплотились и впитали эту информацию на всю оставшуюся жизнь? — тихо спросила историчка, явно широко улыбаясь.

— И передали ее через ДНК своим детям, — подытожил Арсений, на что его собеседница засмеялась в голос.

— Вам, коллеги, я смотрю, не интересно? — спросила Елена Борисовна, довольно резко повернувшись к этой парочке.

— Отнюдь, — выдохнул физик, чуть подаваясь вперед, — Очень интересно, у нас даже небольшая дискуссия, — после этой фразы Антон не удержался и закатил глаза, но так как сидел прямо, тот этого не увидел.

— Оставьте свою дискуссию на свободное время, — недовольно проговорила завуч перед тем, как повернуться обратно.

— И последнее, — громко произнес директор, привлекая внимание к себе, — На этой неделе мы отправляем несколько классов на экскурсии. Восьмой и девятый классы поедут в Эрмитаж, а десятый и одиннадцатый в Русский музей, так как классы едут вместе, нужны будут по два сопровождающих. Есть желающие? — все учителя, как по команде, опустили взгляд или стали делать вид, что чем-то заняты. Воля тяжело вздохнул, взрослые люди, а вели себя, как ученики седьмого класса, — Ладно, тогда я распределю сам: с десятым и одиннадцатом классом поедут Елена Борисовна и Анастасия Анатольевна, а с восьмым и девятым поедут Антон Андреевич, — на мгновение он замолчал, пробегаясь взглядом по учителям, — И Арсений Сергеевич.

— Gott, gib mir Kraft, — одними губами произнес Шастун, когда понял свою участь.

— Первые отправляются в пятницу, а вторые в среду, — продолжил говорить директор, — Нужно будет подредактировать расписание, — Воля кивнул головой в сторону завуча, — На этом все. Всем хорошего дня!

      После финальной фразы все сразу же встали со своих мест и отправились на выход. Кто-то сразу же пошел в свой класс готовиться к уроку, а кто-то побежал в свою комнату за нужными учебниками или тетрадками. Антон тоже поспешил удалиться как можно быстрее, чтобы никак не контактировать с физиком. И так хватило того, что он периодически чувствовал на своем затылке прожигающий взгляд. Только далеко уйти ему не удалось, сразу же за дверью его окликнули:

— Антон!.. Андреевич, — добавила историчка, положив руку ему на плечо, когда тот резко повернулся на оклик.

— Внимательно слушаю, — холодно сказал Шастун, непринуждённо скинув ее кисть с плеча. Где-то рядом маячил физик, он это чувствовал нутром и своим носом, запах одеколона был слишком знаком.

— Давай поменяемся, — с улыбкой сказала Анастасия Анатольевна.

— Прости? — равнодушно уточнил Антон, слабо понимая, что она от него хочет и почти сразу же заметил краем глаза, как директор вышел из учительской и теперь слушал их разговор, но лингвист не подал и виду.

— Поменяемся на экскурсии, — пояснила молодая женщина, — Ты поедешь с Еленой Борисовной, а я… — договорить ей было не суждено.

— Это исключено, — вмешался Воля, делая несколько шагов к ним навстречу, для учительницы истории это было неожиданностью.

— Но… — Анастасия Анатольевна попыталась как-то аргументировать.

— Это исключено, — еще раз повторил Павел Алексеевич, — Вы с Арсением Сергеевичем в последнее время слишком сдружились, и боюсь, вместе вам будет не до сорока подростков.

      Что-то сказать в ответ ей, видимо, было нечего, поэтому историчка развернулась на каблуках и быстро ушла из поля зрения. Шастун сразу после ее ухода встретился взглядом с директором, тот лишь качнул головой и загадочно улыбнулся уголками губ перед тем, как вальяжно уйти в свой кабинет. Так лингвисту стало ясно, что от общества Попова ему избавиться не получится.

***

      В коридоре на втором этаже учебного корпуса было адски шумно. По мнению Андрея, это было адски шумно, все остальные, видимо, не замечали, что творится вокруг. Пятиклассники с визгом носились по рекреации, кто-то из старших классов решил послушать музыку без наушников, причем слушали они явно какой-то бред, потому что слов в этих песнях разобрать было невозможно. Так еще и рядом, чуть ли не над ухом подростка, в голос смеялись Руслан с Гошей, обсуждая какие-то новости из интернета. Остапову хотелось заткнуть руками уши, встать по центру и закричать изо всех сил, чтобы они все заткнулись наконец. Но девятиклассник спокойно стоял рядом с классом английского, считая про себя секунды до звонка. Напротив него стояла Корюк и внимательно изучала измученное лицо своего друга, закрытые веки глаз и то, как сильно кисти рук сжимали учебник с тетрадкой. Тяжело вздохнув, она решила проверить, не закрыт ли класс, и дернула за ручку двери, та тут же открылась.

— Пойдем, сядем, — выдохнула Марина, привлекая внимание друзей, — Не думаю, что Шастун будет нас за это ругать.

      Андрей, как только услышал ее фразу, сразу же открыл глаза и встретился с подругой взглядом. Корюк лишь пожала плечами и жестом руки пригласила его войти в класс, где уже сидели на своих местах их друзья. Девушка закрыла за ними дверь, очень не хотелось, чтобы кто-то еще вошел кроме них, да и так было значительно тише. Остапов занял свое место, сразу же достал свой скетчбук и простой карандаш с маленьким ластиком на конце.

— Выходные были капец какие скучные, — выдохнул Руслан, чуть ли не ложась на свою парту.

— А сейчас будет очередная скучная неделя, — добавила Марина, садясь рядом с юным художником.

— Вообще ничего не происходит, — сказала Лиза, проводя рукой по волосам своего парня, что в это время очень увлеченно играл в телефон.

— Может быть, мы сами что-то придумаем? — предложила Корюк, обнимая колено.

— О, может быть выпьем и поиграем в пьяные шарады? — оживился Николаев, сразу же выпрямился и глаза у него загорелись, — В прошлый раз было супер!

— В середине недели, когда все учителя здесь? — негромко спросил Андрей, не поднимая головы от своего рисунка, — Классный план, но без меня.

— Тогда в выходные, — поддержала идею Марина, — Тем более, к пьянке нужно готовиться заранее!

— Отлично! — радостно прокричал Руслан, — От предвкушения даже неделя быстро пролетит.

      Не успел подросток нарадоваться, как зазвенел протяжный звонок, и в кабинет английского ввалились оставшиеся девятиклассники. Лингвист тоже не заставил себя долго ждать. Буквально через минуту зашел в класс уверенным шагом и встал посередине, чтобы провести традиционное приветствие.

— У меня для вас небольшая новость, — сказал Шастун, уже присаживаясь на край учительского стола, — В эту среду мы с вами едем на экскурсию в Эрмитаж, — по классу тут же прошел недовольный гул, и учителю пришлось поднять руку, чтобы привлечь внимание, — По плану мы должны вернуться к обеду, поэтому некоторые уроки вы пропустите, — эта деталь понравилась девятиклассникам.

— Никакой алгебры и физики, — с улыбкой на лице проговорил Руслан, — Это ли не кайф.

— С нами еще поедет восьмой класс и Арсений Сергеевич, — добавил Антон, складывая руки в замок.

— А без него никак? — спросила Корюк с явно недовольным лицом.

— К сожалению, нет, — выдохнул Шастун, выпрямляясь и отходя к доске, — А теперь давайте разберем прошлое домашнее задание, потому что половина из вас с ним не справилась.

***

      За окном было темно, что разглядеть даже силуэты было сложно. В пансионе уже как час был отбой, и многие действительно спали в своих кроватях. Нарушители порядка сегодня никак лингвиста не волновали, только потому что не его очередь дежурить. Только спать молодой мужчина не торопился. На письменном столе стояло несколько стопок тетрадок с домашними работами разных классов, которые нужно было проверить, и делал это Антон слишком медленно. Все из-за ужасной усталости, опустившейся на плечи и слабой головной боли. Понедельник, действительно, день тяжелый, особенно после бурных выходных.

      Вдруг раздался тихий стук в дверь, настолько тихий, что Шастун подумал, что это ему послышалось, но стук повторился еще раз, уже куда громче. Это были явно не галлюцинации от переутомления. Только кто мог прийти к нему в такое время? Пока он задавался этим вопросом, постучали в третий раз, и Антон понял, что открыть все же придется, ведь в коридоре был кто-то очень настойчив. Лингвист рывком открыл дверь и, увидев позднего гостя, невольно впал в оцепенение.

      В ожидании, пока ему откроют дверь, Попов успел несколько раз передумать, чуть не убежать за угол, убедить себя остаться и постучать еще, а также успел слишком много понапридумывать себе. Воспаленный мозг слишком быстро генерировал странные мысли и вопросы, а Антон слишком долго не открывал. Но вот молодой учитель стоял перед ним в целости, в здравии, и в комнате тот явно один. Нужно было собраться и уже сказать свою фразу на немецком, которую Арсений так долго готовил. Только он не то что бы говорить, он дышать толком не мог. Не могут же они стоять и молчать. Физик выдохнул, постарался собраться и начать говорить. Все же он слишком отчаялся.

— Вы пришли постоять и помолчать? — спросил Шастун, прождав секунд двадцать каких-то слов или действий от него.

— Да, — не думая выдохнул Попов, — То есть нет, — сразу же добавил он и увидел, как брови лингвиста поднялись от удивления. Арсений сделал глубокий вдох, — Ich will unbedingt mit Ihnen reden, — с выдохом проговорил физик, тут же прикрыв глаза и не заметив реакцию на его слова.

— Aber ich will unbedingt nie Sie sehen und Wünsche werden nicht immer erfüllt, — спокойно произнес Антон, довольно быстро собравшись. Глаза цвета замершего Байкала смотрели на него с таким недоумением, и лингвист сразу понял, что познания Попова в языке были далеки от оценки хорошо, — Трудности перевода? Тогда скажу на русском, — холодно сказал Шастун, сложив руки на груди, — Что мне нужно сделать, чтобы вы исчезли из моей жизни в третий раз, только навсегда?

— Что бы ты не сделал, я никуда не денусь, — негромко ответил Арсений, тяжело вздыхая.

— Tut mir leid, — выдохнул Шастун, — Впредь попрошу больше не приближаться к моей комнате, — он уже хотел закрыть перед носом физика дверь, но тот неожиданно сказал.

— Даже если будет пожар? — спросил Попов, не отрывая от него взгляд.

— Этот случай исключение, — спокойно ответил Антон, положив руку на дверную ручку.

— Учту, — хмыкнул Арсений, а после развернулся на пятках и скрылся за поворотом, словно обиделся на него за отказ. Это даже развеселило Шастуна, но всего на пару минут, пока тот не вспомнил про гору тетрадей.