Не излечима
— "Зачем?Почему вы пытаетесь сделать меня настоящей, если вы только еще больше рушите это тело?" — Выводила девушка на белом листе бумаги. Ее серо-зеленые глаза совершенно не выражают чувств, но так ли это на самом деле?
Щелчок. Бледное лицо и совершенно иные, глубокие глаза, в которых читается любопытство и тот же самый вопрос: "Зачем?" Она не понимала, что ей пытались помочь. Они не понимали, что от этого становиться хуже. Она отдает последние эмоции им, в фотокамеру, и их уже не вернуть.
Ее отпускают, на сегодня. Завтрашний день принесет новую потерю, но какое им дело? Они ведь даже не подозревают, что творится внутри у этой сломленной девушки. Молодое веснушчатое лицо, совершенно ничего не выражающее, снова смотрит в едиственную точку, в неизвестное никому пятно на белой стене.
Белый больничный халат, не покрывающий плечи, покрытые рыжими точками, подолом касается кафельного пола. Не моргая, она смотрит в эту точку, видя в ней что-то иное, беспрекословно таинственное и прекрасное, что может не понравиться многим, тем, кто не понимает ее.
Депрессивное расстройство - диагноз, при котором замедляется работоспособность и умственное мышление. Она медлительна, словно черепаха или некая улитка с затекшими от длительного сидения конечностями. Однако умственные способности у нее подобны дельфиньим. Знать множество языков и часто общаться с помощью рисунков - довольно сложно и невозможно, при такой болезни.
Тонкие руки, оплетенные просвечивающимися веревками сине-черных вен, протягиваются в сторону железной спинки кушетки. Медленно перебирая костлявыми ногами, она, придерживаясь за любые выступы, обходит железную "кровать" и, дрожжа всем телом, залезает на жесткий матрац.
Стеклянные, цвета болотного тумана глаза безэмоционально глядят в грязный, ободранный потолок. В голове быстрым ходом, подобно орлиному полету, мелькают различные картины прошлого. По бледным, наполненным веснушками щекам, текут обжигающие кожу слезы. Никогда ее не видели такой открытой, никогда и не увидят. Скрывать эмоции - высший талант, который помогает не выслушивать различные успокаивающие слова, что не наполненны искреностью, скорее жалостью, и заставляют презирать себя.
Несколько мгновений прошло с того момента, как слезы смело хлынули из болотных глаз. Мокрые дорожки почти высохли и неприятно стягивают кожу. Бледное, веснушчатое лицо уже приобрело свое прежнее эмоциональное выражение, будто ничего не менялось. Она безпрерывно смотрит в потолок, прокручивая давно прошедшие воспоминания.
Снова поднимаясь с кушетки, она доставляет нестерпимую боль своему телу, которое итак разрушается с каждой секундой проведенной в этих стенах. Мелкая дрожь проходит по всем конечностям, подобно электическим разрядам. Она медленно проходит в сторону полюбившейся табуретки и неспешно присаживается на нее. Как обычно, она запирает в себе эмоции, чувства, воспимания... Запирается и сама, чтобы никто не нашел настоящую ее.
— Александра, все готово, ты можешь подойти! — Доноситься веселый голос из глубин больницы. Дрожжа, девушка поднимается и медленно проходит в сторону железных дверей. Со всей силы она надавила на дверь и та, с жутким скрипом открывшись, дала проход для рыжей. Немого пройдя, Александра оборачивается на кабинет главного врача, в котором используют ее, как подопытного кролика, пытаясь излечить.
Ее снова сажают на железный стул и отходят подготавливая фотокамеру. Девушка, давно настроившись на новый эмоциональный выплеск, смирно сидит на стуле и ждет своей участи. Она давно поняла, что пытаться им объяснить что-то - пустая трата времени. Особенно, если почти не можешь вымолвить ни слова. Рыжеволосая следит за их движениями краем глаза, отмечая, что они все также кропотливы и бережны, как, впрочем, и всегда.
Щелчок. Вспышка. Она уже не чувствует того страха, как раньше. Бояться вспышек света она привыкла, но нового чувству спокойстивия и безразличия к ним — она испугалась. Больше не испытывала страх, который съедал ее клетки, она привыкла к нему. Лицо оставалось невозмутимым, глаза холодны и лишь душа металась по телу в поисках ответа на единственный вопрос: "Куда пропал весь страх?"
Из фотокамеры выпала фотография с пустым и безэмоциональным выражением лица. Глаза по прежнему выражали лишь холод и ледяное безразличие. Она отпустила эмоции, она смогла разрушить их. Теперь она неизлечима.