ТВОЙ МИР | 18+

Впервые, когда Томас пытался умереть, было на третий день после похорон. Перед его глазами стояла сцена, которую вряд ли он смог бы когда-то забыть и мое лицо — окровавленное и безжизненное.

Во мне Томас видел самого себя, мы ведь близнецы. Он истошно кричал и умолял о помощи. Собравшиеся вокруг люди и почти белый от ужаса виновник происшествия, водитель грузового транспорта, трясущимися руками стянул с себя панамку. Томас знал, никто из них не сможет помочь. И я тоже знал.

Я смотрел на все, что происходило, понимая, что уже умер.

Где-то далеко послышался гул сирены, мир Тома начал меркнуть. Его последняя мысль стала для него успокаивающей — он был уверен, что когда, снова откроет глаза все будет по прежнему.

Но так сильно, он еще никогда не ошибался...

Линия за линией, графитный карандаш скользнул по бумаге все больше придавая узнаваемости моему лицу. Наверно... именно в тот момент, Томас принял решение.

Он докурил последнюю сигарету из пачки, что я забыл несколько дней назад на столе. В изрядно помятой рубашке и брюках, Том лег в заранее наполненную, почти до краев ванну с ледяной водой.

Я и представить не мог, что он может решится на подобное, в его мыслях было пусто, словно белый лист. Ничего.

Влияние момента, трех выкуренных сигарет, чувства непередаваемой боли и тоски — делали свое дело, он почти не почувствовал холода. Томас не колебался и единственную мысль, которую я смог уловить в его голове — он отчаянно желал увидеть меня, прося об одолжении — вернуть часть себя.

Томас оказался в океане.

Вода. Вокруг была только вода, что слегка отливала бирюзовым. Она мерцала.

Ощущение, что это может продлится вечность испугало его, я буквально испытывал тоже, что и он.

Я не смог прийти к нему...

Единственным, что было в моих силах это привести в его жизнь человека, который сможет его спасти и который в свою очередь, тоже нуждался в спасении.

Томас не помнил как очнулся, первым что он увидел было лицо Мэтта, уставшее и пребывающее в ужасе.

***

Для большинства Томас Янг, был звездой литературного мира, купающийся в лучах славы и победы. Для кого-то зазнавшимся выскочкой, который мнит себя великим писателем, а кто-то всерьез утверждал, что без связей этот парень не на что не годен.

Но никто, кроме Мэтта и Манэ не знали какой жизнью он жил. После Сэма, его дни продолжали повторятся и он был не в силах двигаться вперед. В какой-то момент Том решил, что у него нет будущего и он начал буквально теряться в собственных мыслях. 

Он снова тонул в том океане, грудь сдавливало и ему было абсолютно нечем дышать. Сон казался таким реалистичным, что на секунду показалось, что он снова умирает. Звон стекла бьющегося о твердый, кафельный пол, заставил Тома, резко очнуться. Судорожно хватая воздух, он не сразу понял, что на кухне кто-то есть.

- Ну что за придурок!? Я же просила быть тише. - послышался женский голос в полутоне.

- Это ты виновата! Зачем, ты сюда их поставила? - ответил жалобный, мальчишеский голос.

Пока двое продолжали спорить, босые ноги Тома медленно ступали по холодному, деревянному полу. Не желая влезать в перепалку между его друзьями, которые каким-то чудом попали на его кухню прямо из Лондона, он оперся на дверной проем, наблюдая за ними.

Манэ и Мэтт были похожи на семейную пару, которая в браке по меньшей мере лет десять, они могли затеять ссору из нечего, но всегда быстро мирились. Пока женщина лупила парня утренней газетой, Томас тихо посмеивался.

- Ты думаешь я тебя не заметила? - резко обернулась Манэ в сторону Тома. - Тебе смешно? Я думала, у тебя опять что-то случилось! Как ты мог отложить сдачу рукописи?! Мне звонит главный редактор и спрашивает, что происходит!? А я не знаю, потому что мой писатель свалил на край земли, никому, ничего не сказав! - она медленно приближалась к Тому, держа в руках скрученную газету, которой еще минуту назад била Мэтта.

- Это не край земли. - поднял руки к верху Том, отступая назад. - У меня действительно, была причина отложить сдачу. Мы же вчера по телефону это обсудили.

- Но ты, до сих пор мне ее не назвал!

- Манэ, выпей воды. - медленно вытягивая из рук женщины газету, Мэтт подает ей стакан. - Мы же приехали сюда отдыхать, а не говорить о работе.

- Отдыхать? В мой дом? Не то, чтобы я...

- Я знаю, ты нас ждал. - закончил Мэтт.

- Два сапога пара! У меня из-за вас регулярная головная боль. - переместившись в гостиную, Манэ на ходу выпила воду и с шумом поставила стакан на деревянный стол.

- Тише вы. У меня гость. - не успел Томас договорить, как ступеньки ведущие на второй этаж заскрипели и три пары глаз устремились на девушку в голубом платье.

Это было странно, но каждый их них знал, кто такая Маккензи Уотерс, при этом никогда ранее ее не встречая. Но никто даже подумать не мог, что однажды утром они ее встретят в вечернем платье в доме их лучшего друга.

Она ушла, так же быстро как и появилась. А вот вопросы, касающиеся девушки друзья задавали в течении всего дня, что заметно раздражало Томаса.

День медленно перетекал в вечер, стрекотание сверчков становилось все более отчетливо слышно, где-то на соседней улице лаяли собаки, а во дворе нового жителя города, тихо матерился молодой писатель Мэттью Колган, пытаясь разжечь костер.

- Ну как успехи? - раздался звонкий женский голос с балкончика на втором этаже.

- Прекрасно, уже через пол часа сможешь греть свои прекрасные ручки у костра. - не поднимая головы Мэтт все еще пытался поджечь щепку и угли.

Никто не ждал, что у Мэтта это получится с первого раза. В своих руках, почти до двадцати лет этот парень, даже тряпку не держал и посуды не мыл, что уж говорить о разведении костра.

Все же знают эти клишированные сказки, когда появляется мачеха и жизнь единственного ребенка в семье превращается в ад? Так вот, Мэтт Колган был мужской и более современной адаптацией такой истории. Еще до знакомства с братьями Янг, он проживал... вернее прожигал свою жизнь в отцовских клубах, ночных барах среди девушек сомнительного характера и временами появлялся в колледже, с которого его пытались отчислить по меньшей мере раз шесть. У него было много друзей под стать ему самому, он швырялся деньгами и был уверен, что в его жизни уже ничего не изменится.

Но как бывает в старых сказках, у всего есть своя причина и последствия — Мэтт оказался побочным эффектом брака своих родителей. После их развода, у отца появилась новая, молодая жена, которой совсем не нравился пасынок и тот факт, что в случае смерти ее мужа, она останется не с чем.

Решив разбираться своими методами, женщина часто его подставляла перед отцом и последней каплей, оказалась подброшенная марихуана из-за которой Мэтт, сын владельца сети клубов отсидел почти неделю, до окончательного разбирательства в деле. Когда, оказалось, что все это дикая случайность, парень по собственной глупости пошел крушить один из клубов, управляющей в котором была молодая жена. Шепнув одному из вышибал, свое заветное желание, ей пообещали что разберутся с паренеком.

Избитый до полусмерти, когда болела каждая часть тела и казалось, что было больно даже дышать, Мэтт очнулся на голубом диване в крошечной на вид квартирке. Теплый свет ночника располагал к себе, но в самой комнате было ужасно холодно.

Хлопнула железная дверь и ключ щелкнул дважды.

- Очнулся. - в комнате появился силуэт. - Я купил обезболивающее, обработку и мазь. - кинув маленький бумажный пакет рядом с ночником, парень щелкнул выключателем и комната залилась бьющим прямо в глаза светом.

- Черт. Как ярко. Ты кто? - все еще зажмурившись и пыхтя спросил Мэтт.

- Сэм. Сэм Янг. Поблагодаришь потом, сейчас подымайся и иди в душ от тебя пахнет псиной и кровью.

- Спасибо. Никто другой бы этого не сделал. - нехотя поднялся парень все еще чувствуя каждый синяк на своем теле.

- Уверен? - удивился Сэм.

- Уверен, моя мачеха хотела меня убить с того дня как вошла в двери нашего дома, а отец ей и слова поперек не сказал... ни разу.

- Что ж... твоя мачеха сучка, у меня тоже есть повод ее ненавидеть. Я остался без подработки. - Мэтт засмеялся, то ли от ситуации, то ли он так радовался, что еще жив.

Домой он больше не вернулся, попросив у отца денег на первое время. В двадцать лет Мэттью начал свою самостоятельную жизнь, впервые делая множество вещей. В какой-то момент он даже понял, что ему нравится посещать занятия в колледже и читать книги, которые он никогда в жизни, даже в руки не брал. Мэтт уверен, что благодаря Драйзеру и Буковски, он начал писать прозу и временами, даже стихи. Но до определенного момента прятал их от мира, потому что считал, что не достаточно талантлив.

Свежий воздух наполнялся ароматом угольного дыма, который поднимался вокруг гриля. За спиной послышались шаги, Томас шел с охапкой дров. Бросив их на холодную траву, он оценивающе взглянул на друга.

- Может я тебе помогу?

- У меня все под контролем. - с полной уверенностью проговорил Мэттью, приложил легкую спичку к куче из углей и щепок, пытаясь оживить ее. Первые признаки возгорания возникают на поверхности угля. Огонь разгорается, охватывая каждый кусочек старательно выстроенной пирамиды.

- Самая страшная фраза, которую я могу услышать от тебя.

- Шутник. Я поджег эти деревяшки, почти силой мысли! - Мэтт поднял спички и завалился на шезлонг. - Представляешь, на днях позвонил отец, приглашал на семейный ужин.

- Ну это успех... - распаковывая говядину, Том сосредоточенно ее укладывал на решетки. - ...второй раз за год позвонить единственному сыну. Ты согласился?

- Даже, если бы хотел не смог бы поехать. На следующей недели в силу вступает мой плотный график. Из-за тебя, мне пришлось перенести запись романа.

- Что? Я причем?

- Манэ сказала, что ты не брал трубку две недели, оставив сообщение о том, что берешь перерыв. Потом вы с ней поругались. Она решила, что у тебя проблемы и сдвинула мой график на несколько дней. Мы как Чип и Дейл в твоей жизни. Цени это. - Мэтт растянул свою фирменную улыбку, поправляя очки.

- Но у меня все в порядке. - недоумевал Том.

- Мы в этом убедились лично, когда утром увидели принцессу в голубом платье. У тебя все потрясающе. Но мы уже приехали, поэтому действуем по намеченному плану. Сегодня пьем до упаду, а завтра хочу навестить Сэма.

- Ладно. Но... Маккензи, она просто... - при упоминании девушки мысли Тома вдруг спутались и он забыл, что хотел сказать.

- Не оправдывайся. Я же не идиот. Она была смущена, напиши ей хотя бы.

- Думаешь стоит?

- Конечно! Спроси, как прошел день, хорошо ли она добралась. Вы с Манэ, старше меня на четыре года, но совершенно не разбираетесь в противоположном поле и во всем, что касается отношений. С кем я общаюсь!? - Мэтт взял пачку сигарет со столика и начал крутить ее в руках, раздумывая закурить ему сейчас или потом.

- Ты же знаешь, мы с Мак дружим с колледжа. Не о каких отношениях не может идти и речи. К тому же, есть немаловажный факт... - Том не успел закончить, продолжая укладывая мясо на раскаленную поверхность, звуки шипения и треска разнеслись, казалось на весь двор.

- Что бы это не было, не думаю, что это имеет значение. Я давно для себя вывел несколько признаков того, как понять, что ты влюблен. Первое. Мышление сбивается с ритма. Я не могу залезть тебе в голову, но уверен она овладела всеми твоими мыслями и если раньше, ты мог гордиться своим рациональным мышлением, то теперь в твоей голове скорее всего самые не логичные мысли. Второе. Ты постоянно улыбаешься, в течении всего дня я наблюдал за тобой и готов поспорить ты за год столько не улыбался, сколько сделал это за сегодняшний день. А все потому, что ты думаешь о ней! - с видом знатока, Мэтт все-таки решился выкурить сигарету. - Третье. - оглядев друга, он ели сдержал улыбку. - Потеря концентрации. Ты так увлечен, этим диалогом, что не замечаешь как горит наш ужин.

Том наконец почувствовав запах горелого. Засуетившись, он перевернул стейк и непонятно зачем, коснулся пальцами горячей поверхности. Секунду он ничего не чувствовал, но постепенно, боль будто изнутри прожигала.

- Сильно обжегся? - из-за угла дома появилась Манэ. Сбросив на плетеное кресло плед, который еще секунду назад покоился на ее плечах, она подбежала к Томасу, хватая его за руку. - Я принесу обработку.

- Не надо. Ничего серьезного не произошло. - осторожно вытащил свое запястье Том.

- Невероятное умозаключение! Сразу видно выдумщик, который привык дурить других людей. Взрослые люди испытывают чувства совсем по-другому и это не имеет ничего общего с тем, что ты сказал. - возразила Манэ, которая случайно услышала их разговор.

- Будь то тридцать или двадцать лет, у всех все одинаково. - спокойно улыбнулся Мэтт, поджигая сигарету. Он внимательно осмотрел Манэ и сказал, последнюю здравую мысль на трезвую голову в тот вечер. - Четвертое, заключительное и очень важное. Повышенные эмоции. Влюбленность заставляет чувствовать себя легкомысленно в один момент, а в другой так подавлено.

Для Мэттью девушки всегда были загадкой, которые он мастерски умел разгадывать. Он знал, как заботиться о них, как дарить им внимание и заботу, как создавать атмосферу романтики. Он был уверен в себе и своем способе любить.

Но Манэ была исключением. При виде нее, его самообладание начинало рушиться как будто замок из песка, разрушенный прибоями моря. Его обычная точка зрения превращалась в неуверенность, а рассудок терялся в ее темно-карих глазах.

Манэ была для него загадкой, которую нельзя было решить привычным способом. Если быть точнее, то Мэтт не пытался ее решить, он был просто наблюдателем со стороны, повторяя себе ту же чушь, что и Томас:

Она мой друг, но я люблю ее.

Манэ была старше Мэтта на четыре года, но парня это никогда не останавливало. Была другая, достаточно весомая причина. Она любила другого и каждый раз, когда напивалась сначала утверждала, что ей никто не нужен, а потом плакала от того, что все ее подруги уже замужем, а она нет.

Вечер был на удивление тихим и безветренным. Время от времени, когда подкидывали дрова в костер, он разгорался сильнее, шумно потрескивая. Блики пламени играли на лицах друзей, пока они смеялись с очередного анекдота, который с особым артистизмом рассказывал Мэтт. Они могли безудержно смеяться в хорошие моменты как этот, но при этом эти трое были теми, кто не бросаясь словами сжимали руку в трудные времена, давая понять, что рядом. Они могли молчать друг с другом, но не потому что не о чем говорить, а потому что без слов могли понять состояние близкого.

Том не видел их почти два месяца, прибывая в Истборне. Но каждый раз, когда они собирались вместе, он их мысленно благодарил, что однажды они просто появились в его жизни и несмотря на скверный характер, остались так надолго. Многие говорят, про друзей детства, но редко от кого услышишь о друзьях, с которыми мы встретились в осознанном возрасте, находя в них опору и поддержку.

- Когда, я с вами мне так легко говорить обо всем на свете. - вдруг призналась Манэ.

- А у меня наоборот, когда вы рядом мне не надо говорить о многом. Как-будто, вы итак уже все знаете. Это успокаивает. - проговорил Том, поглядывая на уже заметно подпившего Мэтта.

- Интересно, как долго это продлится? Настанет ли день, когда мы даже и парой слов не перекинемся? - младший почувствовал накатывающую грусть.

- Мы столько раз ссорились, но после этого всегда мирились. К тому же нас связывает целое издательство. Вы пишите, а я делаю ваши книги известными. - рассуждала Манэ, крутя стакан с алкоголем в руке. - Уверенна, если я умру, вы достанете меня, даже на том свете. Поэтому перестань об этом думать Мэтт!

С годами понимаешь что выживает только та дружба, где нет сильного напряжения и люди понимают, что существуют обстоятельства, из-за которых вы можете долго не видеться. Это нормально, ведь у каждого своя жизнь и проблемы, быть на связи двадцать четыре на семь совсем не обязательно, чтобы дружить. Вы можете не видеться какое-то время, но когда встреча происходит вам попрежнему есть, что обсудить и время течет не заметно.

***

Мэтт вдруг вспомнил о лимитированном коньяке, что купил еще год назад, он хотел распить его с лучшими друзьями, поэтому захватил с собой именно в эту поездку. За последний год им удавалось собраться втроем не больше пяти раз. То презентация, то съемки, встречи, обеды и знакомства, кроме этого Манэ работала в регулярном графике и помимо их двоих, у нее были другие писатели и заботы.

Парень вошел в дом бесшумно и в ту же минуту об этом пожалел. Из кухни доносился разговор, который однажды ему уже довелось услышать.

- Я совсем тебе не нравлюсь? За столько лет, я ни разу не затронула твое сердце? Хоть на немного? - голос Манэ звучал не так как обычно, он дрожал будто она вот вот должна заплакать.

- Манэ, ты же знаешь я не могу...

- Не можешь или не хочешь? Это из-за нее, да? Той девушки, что была утром в твоем доме. Ты настолько привязан к прошлому?

- Все не так.

- А как? Объясни. Что со мной не так? Почему, ты снова возводишь стены?

- Манэ, тебе надо выспаться. Ты пьяна. Завтра будешь жалеть о сказанном. - Том осторожно коснулся ее плеча.

- Не трогай меня. Ты ничем не отличаешься от всех остальных!

Мэттью облокотился спиной на холодную стену. Он не видел, слез отчаяния женщины, в которую был влюблен и холодного взгляда Томаса, которым он одаривал девушек, каждый раз, когда они признавалась ему в чувствах.

Человеком, в которого была влюблена Манэ, был его лучший друг.

Поэтому, Мэтт за четыре года ни разу не упомянул о своей любви к ней. Он знал, она никогда не выберет его.

Знаете, то самое чувство, когда держишь все в себе и не можешь никому высказаться, потому что, просто не хочешь навязываться и легче сдерживать все в себе, хоть и больно — это было, то что переполняло Колгана.

Люди называли его жизнерадостным и несмотря на трудности Мэттью сознательно оставался веселым, в какой-то момент он понял, что эта маска часть его и окружающее общество уже не представляет писателя без нее.

Раздался звонок в двери и Мэтт собрав все мысли в кучу, быстро поднялся по ступенькам на верх, лишь бы не пересекаться с другом.

Во дворе работала колонка и продолжал потрескивать костер. Отключив музыку, Томас, взмолился, чтобы это была не миссис Эванс с жалобой на шум в такое позднее время. Звонок был все настойчивее, пока мужчина не отворил калитку, высокого забора.

Со спутанными волосами, в лиловом, спортивном костюме и белой куртке стояла Мак, которая почти бежала сюда. Нервное напряжение, читалось на ее лице, а изо рта выходил невесомый пар, который в мгновение растворялся в холодном воздухе.

- Маккензи? Что случилось?

- Я звонила тебе раз десять! И писала в мессенджере! - дыхание девушки сбилось, а говорить не оставалось сил.

- Мой телефон... в доме. - все еще в легком шоке, стоял Томас. - Заходи. Дэниэл знает, что ты здесь?

- Он пропадает на своей, чертовой работе! Я не могла ждать до завтра... нам надо поговорить. Сейчас!

- Конечно. - Том был заинтригован и немного прибывал в волнении. Что такого могло произойти, что Мак прибежала к нему домой так поздно вечером.

Ни Манэ, которая была в не себя от выпитого, ни Мэттью, который ушел за коньяком не оказалось на заднем дворе. Может быть оно и было к лучшему. Мак села на против костра, вытягивая руки. Ее щеки были красными, а дыхание все еще, постепенно приходило в норму.

- У вас вечеринка? Прости, что помешала. - оглядела стол девушка, на котором беспорядочно стояли бутылки и стаканы, тарелки с остатками еды и разбросаны сигареты.

- Думаю, что уже нет. - обернулся на дом, Томас. Ни в одном из окон не горел свет. - Они оба, просто нечто. Хочешь чай или вино?

- Выбор невелик. - улыбнулась она. - Ничего не нужно. Надеюсь, ты не настолько пьян и сможешь понять, то что я скажу.

Внимательно слушая Мак, Томас все-таки решил ей налить бокал красного.

- Мне снился сон... но он был слишком реален. Впервые, я его увидела у тебя дома, прошлой ночью. Но сегодня, он повторился и я снова, в нем видела Сэма. Изначально, я не придала этому значения, но все действия и разговоры были словно наяву. Что примечательно, каждый раз перед сном я читала твой роман.

Томас смотрел на девушку, словно она сбежала из психушки. Конечно, он ей не верил и если быть совсем честным, то он скептически относился к людям, которые всерьез говорили о мистике, вещих снах или Санта-Клаусе. В такие моменты как этот, ему казалось, что люди над ним насмехаются.

- Мак, ты шла с другого конца города, по среди ночи, чтобы рассказать о том, что тебе приснилось?

- Сэм, мне кое-что рассказал. - не обращая внимания на недоверие, девушка продолжала.

- Маккензи... - мужчина глянул на бокал, к которому она не притронулась. - Ты ведь, даже не пила!

- Что с тобой произошло семь лет назад? От какой смерти тебя уберег Сэм?

- О чем ты? - издал нервный смешок Том. Но в какой-то момент он перестал улыбаться, Мак смотрела ему прямо в глаза, будто прожигая его на сквозь. Потянувшись за пачкой сигарет, он ловким движением достает одну и зажимает ее между зубов.

Он нервничал, потому что это была правда о которой Мак не следовало знать. Том не должен выглядеть в ее глазах на столько жалко. Вспомнив о том, что при девушке обещал себе не курить, он ломает сигарету на пополам и кидает на стол.

- Поговори со мной. - голос Маккензи стал тише, а ее теплая рука, коснулась его. - Раньше, мы всегда друг друга поддерживали.

Том, будто ошпаренный отдернул свою руку и резко поднялся с кресла. - Не трогай меня... пожалуйста и не делай вид, что все знаешь и понимаешь. Уходи домой. Тебе пора.

Неожиданно для себя у девушки закралось неприятное ощущение где-то глубоко внутри. Никогда раньше Том не позволял себя так вести с ней. К горлу начал подкатывать ком. Мак еле сдерживала слезы от обиды и осознания, что ее догадки могли быть правдивы.

Но заплакать она так и не успела, раскачивающейся походкой возвращался Мэтт, напевая себе под нос детскую песенку.

- Куда это он ушел? Кажется, Том не в духе. - провожая взглядом друга, Мэттью чуть ли не запнулся о собственные ноги. Усевшись за столик, он прикрыл глаза.

- Так и есть.

- Не расстраивай его, для меня он как старший брат. Хотя... если так подумать Томас моя единственная семья. Знаешь, я так сильно был удивлен, когда тебя встретил вчера... - на секунду закралось подозрение, что Мэтт вот-вот уснет, но резко открыв глаза он схватился за бутылку мартини, наполняя свой стакан почти до краев. - Так лучше. - широко улыбнулся он. - Так вот... ты же та самая владелица... - внимание парня перешло от разговора в сосредоточенное собирание бутерброда.

- Владелица чего? - Мак внимательно следила за действиями пьяного парня, который каким-то чудом все еще был в сознании.

- Колечка... ну такое... с голубыми камушками.

- Ты что-то путаешь, у меня никогда не было такого кольца.

- Оно точно твое. Том рассказывал, что купил его стипендию, когда хотел тебе признаться... в чувствах.

- Что за чушь!?

- Это правда, уже больше семи лет он хранит его у себя. Это так глупо, скажи же? Мне надо выпить. - Мэтт и сам не понимал, что несет. В тот вечер он сильно перебрал и причина тому была существенная.

- Тогда, почему до сих пор Том не отдал его мне?

- Потому что, всегда считал недостойным тебя. Представляешь? Думать о такой мелочи, когда кого-то сильно любишь! Хотя... о чем это я? Сам в этом дерьме увяз. - он взялся двумя руками за голову и тяжело вздохнул. - Вы женщины, такие не благодарные. - на секунду, он задумался о своем. - Забудь. После Сэма, Томас слетел с катушек. Он пытался дважды покончить жизнь самоубийством. Черт. Я дважды его вытаскивал из этого. - последнее он сказал почти шепотом, останавливая свой взгляд на лице Мак. - Не должен был... я не должен был тебе это говорить. Это не моя тайна. Черт возьми!

Мак больше ничего не спрашивала, молча поднявшись, она собралась уходить. Ее сердце билось в бешеном ритме, а тело мгновенно бросило в жар.

Именно! Мэттью не должен был разбалтывать чужой секрет, но было уже поздно. Томас стоял в стороне, почти белый, без единой эмоции на лице. Он все слышал и конечно же, не был готов к тому, что девушка в которую был влюблен, узнает его самую отвратительную тайну.

Это так странно... тысячи версий нас самих, живут в головах других людей, мы можем быть скромными, надоедливыми, веселыми или грубыми. Но сколько из них знают нас настоящих?

Мы изо всех сил стараемся выглядеть хорошо в глазах других людей, но при этом забываем о собственных чувствах. Мы не показываем слабость, не плачем, терпим обидные слова, не говорим на определенные темы, но для чего?