Глава 21.
КАЛЛИСТА
Пелена прошлого затуманивает моё зрение. Я смотрю в глаза Алессио, но не вижу ничего.
Оно опять охватило меня.
Прошлое:
О боже, как же я устала за сегодняшний день. Надо бы вообще сходить к Массимо. Он, вероятно, скучает. Мы стали меньше проводить времени вместе. Ну, по крайней мере, сегодня, я имею в виду. Мы не успели поиграть с ним.
Отец опять мучил нас своими нотациями. Правда, Стефано остался и я не видела его после этого. Я беспокоюсь об этом всём. Мне жаль, что я не могу помочь своим братьям. Хотела бы я заставить их почувствовать себя счастливо.
Я сажусь на свою кровать, облегченно выдыхая. Мне пришлось сегодня много тренироваться, чтобы угодить отцу. Я тянусь под кровать, чтобы достать наушники.
О них никто не должен знать. Если узнают - мне конец.
Стефано достал их для меня, когда ехал в город, и я берегу их, как ничто другое. Поэтому тсс, никому ни слова.
Дверь в мою комнату распахивается, и я резко дёргаю руку назад. Моя мама, очень странная женщина лет 40, смотрит на меня с прищуренными глазами, а потом медленно подходит ко мне, принюхиваясь к воздуху.
Ладно.
Сегодня она вела себя крайне странно, учитывая то, что у Деборы - наша мама - вероятно, есть какое-то психическое расстройство. Ну, обычные люди не ведут себя как она. Так что я считаю, у неё была детская травма или что-то в этом роде. Несмотря на то, что она очень часто бьёт нас и практически всегда относится снисходительно, я люблю её. Мама единственная женщина в моём окружении и с ней мне бы хотелось быть честной во всём, как это делают большинство моих подруг. Их очень мало, и все они из тех семей, которые тесно дружат с папой. Они рассказывают всё своим мамам и говорят ей про то, что у них начались месячные.
Когда у меня впервые пошла кровь из того места, я чуть не сошла с ума. Мне никто никогда не говорил, что такое месячные и как это пережить. Когда я позвала маму, она только проворчала мне в ответ что-то по типу «Никчёмная тварь» и ушла, хлопнув дверью. Мне пришлось позвать брата. Я не знала, что мне делать. Когда он увидел моё состояние, его лицо даже не дрогнуло. Он только ушёл и вернулся с прокладками, а потом сел у моих ног и начал объяснять мне строение женского организма. Я благодарна Стефано за это.
Моя мама останавливается передо мной и улыбается.
Мне не нравится, когда она улыбается, потому что она предпочитает быть с кислой рожей, как выражается мой отец. Так что всё это странно, не находите?
Я робко улыбаюсь в ответ, ожидая того, что она скажет.
-Что-то случилось, мам? - говорю я, когда она долгое время молчит, разглядывая моё лицо. Я уже начинаю думать, что наушники каким-то образом оказались в моих ушах, когда она мягко берёт меня за руку и поднимает с кровати, чтобы я встала. Мои глаза расширяются от такого жеста.
Она никогда не касалась нас без лишней необходимости, будто мы были не больше, чем кусокок пыли под её ногами.
-Пошли со мной, Каллиста, всё нормально.
Её утешаюший голос врывается в мой мозг, как опьяняющий наркотик. Я никогда не слышала, чтобы она звала меня по имени.
И я имею в виду никогда, потому что мы всегда были для неё «Эй!» или что-то в этом роде.
Я следую за ней и крепко держусь за её руку, боясь, что этот момент закончится. Неужели она правда любит меня? Боже, наконец-то. Мы заходим в их с отцом спальню. Я захожу первой, а вслед за мной и она, закрыв за собой дверь. Сейчас поздний вечер, даже почти ночь. Поэтому здесь темно. Я подхожу к выключателю, чтобы озарить нас светом, но мама перехватывает моё запястье в воздухе, не дав даже дотронуться. Я недоуменно смотрю на неё снизу вверх.
-Стой спокойно, Каллиста. - её голос все такой же сладкий. - Ты не включишь свет. Зачем он тебе сейчас?
Ну, ничего себе. Действительно.
Грубая хватка смягчается и она отпускает мою руку, а потом идёт к своей кровати, чтобы дотянуться до лампы. Она включает его, и тусклый свет заполняет комнату. Почти ничего не изменилось, если вы спросите меня.
-Пошли, садись ко мне.
Я иду к ней и сажусь на кровать, рядом с ней. Ледяные руки дотрагиваются до моих волос, и я невольно вздрагиваю. Ого, она умеет гладить мои волосы. Вау.
-Ты всегда была такой хорошей дочерью. - начинает она, выдохнув. - Такая послушная, такая наивная. Я же тебе говорила, чтобы ты никому не доверяла?
Я киваю. Я помню.
-Ну, молодец. Ты до сих пор помнишь. Никому - это всем. Даже себе. - её рука опускается чуть ниже моего затылка. - И главное...мне. - холодные пальцы впиваются в мою шею, когда она толкает меня вниз.
Что?
Я не понимаю, что происходит, когда её тень нависает надо мной, не давая доступа к свободе и даже действиям.
-Запомни это, девочка. В том, что произойдёт сегодня ночью, будешь виновата только ты.
На меня льётся ужасно пахнущая жидкость. Мой нос, глаза и всё тело наполняется ею. Я морщусь и пытаюсь отдышаться, но её руки заключают в ловушку моё дыхание. Она зажимает и мой нос, и мой рот. Я брыкаюсь, пытаясь защититься, но она только улыбается, наслаждаясь процессом. Когда мои глаза закатываются, она резко отпускает меня. Я втягиваю в лёгкие воздух с безумной скоростью и кашляю, чувствуя во рту вкус...бензина.
Бензина? В смысле?
Паника охватывает меня, когда я смотрю на свою мать. Она опять подходит ко мне, наклоняется и грубо берёт меня за челюсть, поворачивая мою голову к себе.
-Умри, бесполезная тварь. Ты виновата в том, что произошло со мной и с тобой сейчас. И ты не издашь ни звука, когда я буду убивать тебя, поняла?
И тут я вижу в её руке блестящую штучку.
Нож.
О боже. Я яростно качаю головой, пока её мокрые пальцы душат меня своим запахом и вкусом. Меня сейчас стошнит.
-Мам...умоляю, я ничего не делала. - хриплю я. Мои глаза выпучены, ногти впиваются в её костлявые руки.
Это происходит так быстро, что я даже не понимаю сначала. Ледяная сталь резко проходит по моему запястью, а потом ещё раз, но назад.
Я кричу так громко, что удивляюсь, почему мой голос ещё существует. Потому что единственное, что мне суждено делать - это смотреть, как мои пальцы дрожат, всё ещё держась за неё, а кровь течёт струями вниз. Из-за темноты я вижу её чёрной.
Мать бьёт меня по лицу.
-Я сказала тебе молчать. А ты? - ухмылка изгибает её губы, когда она пулей вылетает из комнаты.
Боже мой. Боже мой, пожалуйста. Скажите мне, что это всё сон.
Я смотрю на свою руку, истекающую кровью. Слёзы, льющиеся из моих глаз смешиваются с бензином, которым меня облили.
К следующему этапу я была вообще не готова. Я не знаю, как могу дышать, когда в комнату заходит мать, но не одна, а с Массимо. Она тащит его за собой и толкает ко мне. Я бегу к двери, откуда доносится свет, и в тот момент, когда я вытягиваю свои руки вперёд, к свету, Дебора захлопывает дверь. Мои пальцв прищемлены. Тихий визг выходит из меня.
-Не смей сбегать, Каллиста. Будь хорошей девочкой.
-Каллиста? Что происходит? - спрашивает Массимо, смотря на меня с ужасом. Я не могу ответить.
Наша мать обливает бензином и моего младшего брата.
-Одно движение - и вы уже мертвы, поняли? - предупреждает мать, выставляя перед собой зажигалку. Она разрезает руку Массимо, а потом и переходит к его лицу. Я кричу, но бегу к нему, чтобы остановить это. Чёрт, конечно же, она толкает меня обратно. Мне ничего не остаётся делать, кроме как сесть на колени и раскачиваться взад и вперёд, рыдая. Я пою под нос песню, которую мы всегда пели с братьями.
Дверь распахивается, когда Стефано застывает. Он сначала не понимает, что за кровавая баня здесь происходит.
«Это твоя вина»
Я резко поднимаю голову и качаю головой, чтобы он ушёл.
Пожалуйста, уходи, пока у тебя есть возможность. Умоляю.
-О, мой любимый мальчик, как хорошо, что ты сам пришел к нам. - пропевает мать, схватив его за руку.
Шоу не заканчивается. Она перерезает и ему запястья, прежде чем облить бензином. Потом Дебора сделала то, что я вообще не ожидала от неё: перерезала себе вены и громко рассмеялась. Кончиком ножа она проводит по моим скулам.
-Мама, пожалуйста, не надо.
Но нашей матери было наплевать. Она оставляет порез на моей шее.
-Что ты делаешь?- взревел Стефано.
-А ты разве не видишь? Я убиваю вас. Вы все такие же, как и ваш отец. Жестокие ублюдки. - отвечает мать спокойно. - Кстати, если попробуешь что-нибудь сделать, твои брат и сестра умрут мгновенно. Пистолет тебе не нужен, потому что одна искра от выстрела и бензин сразу отреагирует. А, да ты сам тоже умрешь.
Слезы затуманивают моё зрение.
«Это будет твоя вина, Каллиста».
Мать облизывает нож и хватает Стефано за руку, чтобы оставить новый порез.
-Где отец? - спрашивает брат у нее.
-О, этот мудак поехал трахать одну из своих шлюх, так что не думаю, что он догадывается, что я убиваю вас. - равнодушно пожимая плечами, отвечает она.
Я уже не чувствую ни своих рук, не слышу собственный вой, когда Стефано резко валит нашу мать на кровать и душит подушкой, пока она, наконец, не остаётся бездвижной. Он подходит ко мне и берёт на руки, а потом открывает огромное окно и выходит на балкон.
-Чёрт. Каллиста, я сейчас отпущу тебя, но обещай, что подождёшь меня здесь. - тихо шепчет он. Его глаза покрыты кровью, но это никак не влияет на его проницательный взгляд. Я киваю. Брат медленно опускает меня к лестнице, прикреплённой к балкону.
Я не чувствую боли, когда аккуратно слезаю вниз. Мои босые ноги касаются мокрой травы. Но тут я вижу, что в той комнате загорается слишком яркий свет.
Огонь.
И вот тогда я и понимаю, что это был конец нашего детства.
Я слышу, как братья кричат друг на друга или на мать - я без понятия. Мне просто страшно. Пусть все это быстрее закончится, молю. А потом они оба оказываются рядом со мной. Я вижу, как Массимо горит в руках Стефано, и огонь, ярко пылающий своим мраком, быстро распространяется к моему брату-двойнику.
Мы бежим со всех ног. Убегаем от того, что произошло. Но ощущение того, что чем больше мы отдаляемся от крови, тем больше я приближаюсь к границе тьмы, убивает меня. Мне кажется, что все это нереально. Но в тот момент, когда я рассеянно пытаюсь потушить огонь с братьев, реальность ударяет меня с удивительной силой.
В эту ночь и закончилось всё, что можно было назвать детством, которого у меня никогда не было.