худшие подруги

Тася
Что-то вы рано,
папин голос доносится из динамика телефона.
- Ты приедешь или нам лучше вызвать такси? -
спрашиваю я, подавляя зевоту.
- Приеду, конечно. Еще чего не хватало. Ждите
на территории ресторана.
- О'кей.
- Неправильный ответ, дочь, - строго произносит отец.
- Спасибо, папулечка. Ты самый лучший на свете. Ждем и не рыпаемся
Умничка, - довольно отвечает он.
Сидим с Алей на свободной скамейке у ворот и
наблюдаем, как народ рассаживается по машинам.
Кто-то идет на своих двоих, кого-то ведут под руки.
Зады у них будут полосатыми, это точно. Опускаю
голову на плечо подруги, она упирается виском в
мою макушку.
- Как тебе?... - произносим с Алей хором и дружно смеемся, обрывая фразу на середине.
Мы и думаем одинаково. Столько лет крепкой дружбы не проходят бесследно.
Отстой, - отвечаю первой на незаконченный вопрос о вечеринке.
Полнейший, - подхватывает Аля.
Мне иногда кажется, что сверстники по сравнению с нами - малолетки.
Их развитие остановилось где-то в седьмом классе. Штельман, будто желая подтвердить Алины слова, запрыгивает с разбегу на дерево, обхватывая ствол руками и ногами. Его приятели дружно ржут и не останавливаются даже после того, как он валится на землю, размахивая конечностями, словно толстый жук. Бойко выходит из толпы и решает продемонстрировать, как все делают настоящие профессионалы. Он ловко забирается на нижнюю ветку подободряющие крики и подмахивает ладонями, принимая овации.
- Зоопарк на выгуле... - недовольно говорит Аля,
и я нутром чую, что она закатывает глаза: так обычно всегда происходит, если она смотрит на проделки
Макара.
- Даже я не сказала бы лучше, - усмехаюсь. -
Знаешь, по-моему, настоящая жизнь начнется только
тогда, когда мы закончим школу.
- Думаешь, в универе не будет подобного?
- Думаю, выбор будет куда больше. Если здесь
это, - указываю пальцем на веселых «обезьянок», - последнее звено в цепи, то там - только первое.
Впереди, у самых ворот, появляется Дымарский. Он с кем-то говорит по телефону и направляется к
машине, которая только-только подъехала к ресторану. В голове еще кружат мысли о  звеньях  и цепях
И парень пока не вписывается в мою теорию. Откуда он такой взялся?
Олег поворачивается в нашу сторону и поднимает руку, перебирая пальцами. Машем вместе с Алей
ему на прощание.
- Дымарский - единственный, кто сегодня не
вытворил какой-нибудь фигни,
произношу я, наблюдая, как Олег садится в машину.
- Он не из нашего зоопарка. Он другой, - соглашается Аля.
- А значит, год не будет скучным.
... Что ты имеешь в виду? - Макарова вдруг поднимает голову, поворачиваясь ко мне.
Смотрю подруге в глаза. Сердце разгоняется от
волнения: я чувствую какой-то подвох в ее вопросе,
чего не было, кажется, никогда.
- То, что он...
- подбираю слова, замечая, как
брови Али опускаются все ниже и между ними появляется хмурая складка, - ...классный парень.
- Да. Классный... - кивает Аля и отводит взгляд,
оставляя меня наедине с неловкостью.
- A.
- Аль, в чем дело? - ласково спрашиваю я, касаясь ее руки и наклоняясь вперед, чтобы вновь наладить контакт.
- Он мне... - тихо отзывается подруга. - Вроде как... нравится.  По-настоящему. Не просто как человек.
Моя очередь отстраниться. Опускаю подбородок,
собираясь с мыслями. Такого я не ожидала. Вернее, я
видела, что новенький приятен Макаровой, но о чем-
то большем... Я и не думала! Мы ведь с ним... Мы...
Между нами что-то появилось. Искорка, интерес...
Симпатия! Причем взаимная.
Вроде бы меня подташнивает.
-Тась... Судя по твоей реакции, я тут такая не
одна.
Уже хотела было выпалить, что одна, но язык
не поворачивается солгать. Кому угодно, только
не ей. Мне тоже нравится Олег. До сегодняшнего
вечера это не было таким явным, зато после... все
именно так.
Не одна... - выдавливаю сквозь сухость в горле.
- Не знаю, что и сказать, - растерянно произно-
сит Аля.
- А я знаю. Мы в дерьме...
- Да. И я чувствую его запах.
Напряженное молчание сжимает со всех сторон.
Сдавливает и душит. Этого ведь не могло случиться.
Не с нами. Не может быть! Я не хочу в это верить!
Не хочу!
Поднимаю голову и смотрю на Макарову. Я знаю
девчонку десять лет. Она мне как родная. Да у нас
иногда один мозг на двоих. А теперь еще и сердце?
Бред какой-то...
Я люблю Алю. Очень сильно. И готова разделить
с ней все-все. Только любовь разделить невозмож-
но. Такое отдают полностью, а после прощаются навсегда. Конечно, о любви к Олегу еще и речи быть не
может, но я что-то к нему почувствовала, а это уже
звоночек.
Треугольник - опасная фигура. Вершины связаны между собой, и лишь две из них могут быть счастливы. Третья будет страдать. И я не хочу, чтобы третьей стала я... или Аля.
Правило номер восемь из нашего списка о креп-
кой дружбе стучит по черепушке, напоминая о себе.
По сосредоточенному выражению лица подруги до-
гадываюсь, что она думает о том же.
- Значит, Дымарский идет лесом? - спрашиваю
с улыбкой, но без особого веселья.
... А у нас есть еще варианты?
- Если мы не хотим разрушить нашу дружбу,
то нет.
Значит, идет лесом, - твердо подводит итог
Аля, но в ее голосе прослеживается легкая грусть.
Свет фар ослепляет на секунду. Вглядываюсь в
очертания прибывшей машины. Большая и белая папина. Очень кстати. Кажется, нам обеим нужны
передышка и время, чтобы все обдумать и смириться. В конце концов, на Дымарском свет клином
сошелся. Ну, мальчик. Симпатичный и веселый. Таких будут сотни. Нам не из-за чего ссориться. Нуж-
но только пережить минутную слабость, и скоро все
станет как прежде.
- Обе к нам - или Алю домой? - уточняет папа,
когда мы едем по улицам засыпающего города.
- Домой, - тихо отзывается Аля, глядя в окно.
Мы не договаривались о ночевке сегодня, и в ее
ответе нет ничего необычного, но и спонтанные пижамные вечеринки для нас не редкость. Дымарский
нас обеих немного выбил из колеи, и мне это совсем
не нравится. Но сейчас я тоже хочу побыть одна, поэтому решаю не настаивать, а просто тоже отворачи-
ваюсь к окну. В салоне автомобиля повисает гнетущая тишина, которую никто не собирается нарушать.
Привозим Алю к дому и ждем, пока она зайдет
в подъезд. Прежде чем закрыть дверь, подруга оборачивается и машет на прощание. Поднимаю руку и активно ею трясу, даже не уверенная в том, что Аля
меня видит.
«Все как всегда, ничего не изменилось», - твер-
жу себе, а после устало откидываюсь на спинку си-
денья.
- Вы поссорились? - спрашивает отец, пой-
мав мой взгляд в зеркале заднего вида. - Вели себя
слишком тихо.
- Нет. Просто вечер был стремным.
- А по-русски можно?
- Плохая вечеринка, пап.
-Хорошо, что она не последняя в вашей жизни.
- Точно... - вздыхаю я, выпуская наружу вместе
с воздухом дурные предчувствия.
Она, может, и не последняя, но не хотелось бы,
чтобы стала переломной. И не станет. Мы ведь все
решили. Только почему мне так горько?
Когда мы с отцом выходим из лифта, в нос бьет
резкий запах сигаретного дыма, а с этажа ниже слышится приглушенный знакомый голос. Короткие
фразы, односложные ответы. Разговор по телефону,
это точно.
- Пойди скажи Глебу, что я прощу его только
один раз. В следующий - возьму за ухо и отведу к
отцу.
- Не за что будет. Я ему сейчас оба уха оторву, -энедовольно цежу я сквозь зубы.
Шагаю к лестнице и спускаюсь на пролет ниже.
Глеб стоит лицом к приоткрытому окну, не замечая моего приближения. Верхушки деревьев качает тихий ветер, а внутри меня раскачиваются эмоциональные качели.
Ага... Да... Угу... - говорит Юдин, придерживая мобильник плечом.Дожидаюсь, когда Глеб закончит разговор, а затем подхожу и хлопаю его по руке, в пальцах которой зажата сигарета. Окурок падает на пол, рассыпая красные искорки по светлой плитке. Тушу его, не жалея подошвы туфель, Глеб таращится на меня, пребывая в легком ступоре от происходящего, а я гневно дышу носом, глядя прямо в глаза недоумку, которому жить надоело. Если его отец узнает, то совсем скоро у меня будет много пакетиков с конфетами и печеньеми повод посетить не самое приятное место с кучей мраморных плит.
С ума сошла? - произносит Глеб, наклоняясь,чтобы подобрать окурок, и выкидывает его в окно.
У меня к тебе тот же вопрос!
Тебе-то какое дело? - хлестко произносит он,стреляя в меня суровым взглядом.Словесная пощечина ощущается слишком понастоящему. И что за день такой? Каких богов я
разгневала, а главное, чем? Смотрю на парня, которого с детства считала другом и который теперь по неизвестным мне причинам вдруг стал вести себя, как полный идиот, и у меня окончательно заканчиваются силы. Горечь и печаль смешиваются со злостью на несправедливость судьбы. Мало того что Аля запала на того же парня, что и я, так еще и этот... Что я ему сделала? Или что он сделал с собой?
Я едва узнаю в нем Глебку-Хлебку. И дело не только во внешних изменениях, такое чувство, что
му промыли мозги инопланетяне или он целое лето
осался с дементорами.
Знаешь что? - шиплю я, прищуриваясь. - Пошел ты! Я не понимаю, в чем дело, да и плевать! Не хочешь со мной общаться? И не надо! Я просто пришла сказать, что мой папа знает, чем ты здесь занимаешься, а в следующий раз и твой окажется
в курсе.
Собираюсь гордо развернуться и удалиться, но
Глеб ловит меня за предплечье на середине оборота
и шагает поближе, заглядывая в глаза:
-Ты чего ревешь?
До того как он спросил, я этого даже не замечала,
но сейчас ощущаю, как влажные дорожки холодят
щеки под натиском прохладного ветра, задувающего в окно. Стираю их свободной рукой и резко дергаюсь:
- Тебе-то что? эж
Глеб держит крепко, не позволяя уйти. Отвожу
взгляд, ругая себя за слабость. Глеб, Аля... Почему
все, что было привычным и казалось крепким, в один
миг начало рушиться? И если с Алей я уверена, что
мы все уладим, то с Глебом... Он ведь ничего и не
сказал мне, даже не попытался. Обходит стороной,
словно у меня какая-то зараза, а все мои попытки
прояснить ситуацию он отсекает. Ну и пожалуйста!
И не нужно!
И снова с ресниц срывается пара предательских соленых капель.
- Тебя кто-то обидел? - обеспокоенно спрашивает Глеб.
- А что? Побежишь разбираться отвечаю я
и резко втягиваю носом воздух. - Морду ему набьешь?
- И не только.
Тогда можешь с разбегу об стенку стукнуть-Поднимаю голову и сжимаю губы, глядя ему прямо в глаза и стараясь контролировать эмоции настолько, возможно.
Тася...
вздыхает Глеб, ослабляя хватку на моей руке.
Я...
Замираю в ожидании, надеясь услышать хоть что-то, но он молчит. Отступает, отпуская меня и кусая
щеку изнутри. Он всегда так делает, когда очень нервничает или расстроен. Может, у него какие-то
проблемы, а я, дура, истерики закатываю?
Что случилось? - спрашиваю спокойно, без обычной крутизны, словно нам - опять семь и самая большая проблема, если мама не выпустит гулять, после того как зайдешь домой попить воды.
- Ничего не случилось, - сухо отвечает Глеб, засовывая руки в карманы спортивных штанов, а по-
том вытаскивает зажигалку и принимается крутить
ее в пальцах.
Вот и поговорили... - усмехаюсь я.
Что ты хочешь от меня услышать, Тась?
- Да хоть что-нибудь вразумительное... Когда ты
начал курить?
- Летом.
- Ты ведь ненавидишь это. Сам твердил, что ку-
рящие спортсмены - идиоты. Как же твои мечты о
соревнованиях и профессиональном баскетболе?
- Фигня все это, - отмахивается он и достает
Пачку сигарет.
... Фигня - то, что ты держишь в руках!
Выхватываю у него зловредную пачку и немедля
ыбрасываю в окно.
- Что ты творишь? - устало спрашивает Глеб.
Захожу в квартиру, из гостиной доносится тихое бормотание телевизора, Скидываю с ног туфли и топаю сразу в ванную, наслаждаясь приятным покалыванием в ступнях, Нужно скорее смыть с себя напоминания о сегодняшнем вечере: запах креветок , шампанского, теплого осеннего дня и сигаретного дыма,
Добравшись до спальни, первым делом ставлю
телефон на зарядку. Даже малыш меня подвел. Выключился на середине песни Бейонсе «I Was Here»,под которую я в душе пыталась выплакать негатив-
ные эмоции, чтобы очиститься изнутри и снаружи.
Вместо этого слушала, как барабанят капли по стеклянной перегородке, и не смогла выдавить ни слезинки.
Может, позвонить Глебу? Пусть еще скажет мне
какую-нибудь гадость, чтобы я разрыдалась. У него
ведь отлично получается! И даже сейчас единствен-
ное, что я чувствую, - это злость и негодование.ресторана. Как мы держались за руки, смотрели друг
на друга и смеялись. Как легко и весело нам было
провести эти несколько минут вдвоем.
И как же мы с Алей могли так вляпаться? Как ?Захожу в квартиру, из гостиной доносится тихое
бормотание телевизора, Скидываю с ног туфли и то-
паю сразу в ванную, наслаждаясь приятным покалы-
ванием в ступнях, Нужно скорее смыть с себя напо-
минания о сегодняшнем вечере: запах креветок, шам-
панского, теплого осеннего дня и сигаретного дыма,
Добравшись до спальни, первым делом ставлю
телефон на зарядку. Даже малыш меня подвел. Вы-
ключился на середине песни Бейонсе «I Was Here»,
под которую я в душе пыталась выплакать негатив-
ные эмоции, чтобы очиститься изнутри и снаружи.
Вместо этого слушала, как барабанят капли по сте-
клянной перегородке, и не смогла выдавить ни слезинки.
Может, позвонить Глебу? Пусть еще скажет мне
какую-нибудь гадость, чтобы я разрыдалась. У него
ведь отлично получается! И даже сейчас единствен-
ное, что я чувствую, - это злость и негодование.
Просто не верится, что такое происходит. Не верит-
ся и очень раздражает.
Как только мобильник оживает, сразу приходят
два оповещения. Новая заявка в друзья и мессен-
джер. Захожу сначала во «ВКонтакте». Сердце пси-
хует и ударяется в ребра, а я крепче сжимаю теле-
фон в руке.
Олег Дымарский хочет добавить вас в друзья.
Заношу палец над кнопкой «Отклонить», но за-
мираю, глядя на круглую фотографию, с которой на
симпатичныулыбающийся парень.
ресторана. Как мы держались за руки, смотрели друг
на друга и смеялись. Как легко и весело нам было
провести эти несколько минут вдвоем.
И как же мы с Алей могли так вляпаться? Как?!
Сворачиваю приложение, не отреагировав на зов
Олега, Я не могу согласиться, но и отказывать ему не
хочу. Сегодня уже просто не в состоянии. Открываю
новое сообщение. Оно от Глеба, Кажется, я все-таки
могу поплакать сегодня.
Глебка-Хлебка: *смайлик, закатывающий глаза*
*смайлик пистолет*
Тася: «Это слишком гуманно. Возьми лучше моло-
ток или биту».
Глебка-Хлебка: «Я не знаю, что сказать...»
Тася: «Зачем тогда пишешь?»
Глебка-Хлебка: «Не могу найти себе место, зная,
что ты сейчас расстроена из-за меня».
Тася: «Твое место у параши».
Глебка-Хлебка: «Тась, я как лучше хочу, а ты как
всегда» *смайлик, закатывающий глаза*
Пишу на эмоциях, с такой силой нажимая на экран,
что он может треснуть в любой момент. Но это льет-
ся правда. Без шуток и прикрас. Чистая и разрыва-
ющая сердце правда.
Тася: «Хочешь как лучше - верни мне моего друга!»
Проходит минута. Две. Три. На дисплее светит-
ся «собеседник печатает», и я уже готова вылезти
в окно и заорать во все горло: «Ну что там можно
так долго печатать?!» Спасительный короткий сигнал звенит в тишине комнаты, пробегаю взглядом по
строчкам, а затем еще раз. И еще... Пока ком в горле
не превращается в сладкий зефир.
заходи
ния р
Глебка-Хлебка: «Яздесь. И я до сих пор твой друг,
как и ты мой, Прости меня, Тась, Мне просто было
обидно, что ты соосем забыла обо мне. И я подумал,
что так будет лучше».
А вед
кикон
то с
обсу
ради
лась
Чувствую, как дрожит нижняя губа. Взгляд раз-
мывает пелена слез. И это не слезы горечи, скорее
радости и облегчения.
Хотела пореветь, Тася? Реви!
Тася: «Я о тебе никогда не забывала. То, что мы
становимся старше, не означает, что мы больше не
можем дружить. В следующий раз, когда решишь
играть в обиженки, просто позвони мне, и я вправлю
тебе мозги. Извинения приняты, мой свежий хлебу-
шек Бла-бла-бла... Забить. Забыть. Подпись, печать,
и все дела» "смеющийся до слез смайлик"
Глебка-Хлебка: «Представим, что ты тоже изи-
нилась...» "смайлик с недовольной мордочкой" «Ия
прощаю тебя, королева сгущенки. Бла-бла-бла... За-
бить. Забыть» "улыбающийся смайлик"
На одну проблему меньше. Но что-то прям силь-
но легче не стало...

Аля
Лампочка в подъезде зловеще мигает, как в филь-
ме ужасов. Я долго стою перед дверью квартиры, не
решаясь нажать на кнопку звонка. Чувствую, как на глаза набегают непрошеные слезы.
Домой заходить не хочется. У меня совершенно нет настроения рассказывать маме о том, как прошло торжество. А ведь она точно захочет обсудить вечеринку Рыжиковой. Обязательно спросит, кто в чем
был одет, кто с кем танцевал, что Насте подарили…
Мы всегда обсуждаем такое, это что-то вроде нашей
девичьей традиции. В другой раз я с удовольствием потрепалась бы с мамой, но только не сегодня…
Сегодня свершилось непоправимое. На мой мир обрушилась буря, сметая все на своем пути и вонзая
острые молнии в самое сердце… Мы с Тасей запали
на одного парня.
Лампочка мигает в последний раз и гаснет. Я нащупываю кнопку звонка. Раздается негромкая трель, а спустя минуту распахивается дверь квартиры.
- Снова лампочка перегорела? - возмущенно
шепчет мама. - Что-то ты сегодня рано! Одна?
- Одна, - тоже шепотом отвечаю я и захожу в квартиру.
Из кухни умопомрачительно пахнет свежей выпечкой - сладкими булочками с корицей. Из ком-
наты доносятся напряженный голос комментатора
и папины возбужденные выкрики. Отец - бывший
хоккеист, сейчас тренирует молодежную команду.
День, когда по телевизору показывают хоккей,священный день в нашем доме. В такие вечера мы
папу не трогаем. Если любимый клуб проигрывает, Мама внимательно разглядывает мою расстроенную физиономию и наверняка догадывается: случилось что-то неладное. В машине дяди Антона я очень
старалась делать вид, что все в порядке, но дома эмо-
ции рвутся наружу.
Материнское выражение лица вмиг становится
сочувствующим.
- Алечка, солнце, что с тобой?
Я резкими движениями скидываю ненавистные босоножки и быстрым шагом направляюсь в свою комнату. Падаю на кровать, не снимая жакета и нарядного
идеально отутюженного платья, зарываюсь лицом в подушку и принимаюсь горько плакать, не боясь, что меня услышат родители. Мама осторожно прикрывает за
собой дверь и садится рядом на край кровати. Она ни
о чем не спрашивает: знает, что в конце концов я сама
ей обо всем расскажу, когда придет время. Она лишь
осторожно гладит меня по спине, и от ее ласковых прикосновений мне хочется рыдать еще громче.Постепенно слез становится меньше, хотя мне казалось, что они никогда не закончатся. Едва я приподнимаюсь с кровати, как мама заключает меня в объятия.Ну-ну, доченька, все хорошо, - гладя меня по голове, повторяет она. - Все хорошо. Я и сама понимаю, что катастрофы нет, но ранее неизвестные мне эмоции захлестывают. Впервые я
испытываю вселенскую несправедливость! Ну почему?Ведь нам с Тасей нравятся совершенно разные парни! И я не смогу поступить так ужасно с Тасей, не стану встречаться с Олегом… Ах, если бы я знала  об этой симпатии с самого начала!… Ведь навоображала себе всякого, дура! Мама, - снова всхлипываю я. - Мам, я влюби-
лась… И Таська - тоже. В Олега. Он в нашей школе - новенький…
И не замечаю, как быстро и эмоционально рассказываю обо всем. А ведь планировала держать в секрете, Хотя теперь понимаю, почему психотерапия
столь популярна. После того как я выговариваюсь,
становится намного легче. Мы с мамой долго бесе-
дуем по душам и приходим к выводу, что смазливый
новенький не стоит многолетней дружбы с Тасей Козырь. Умом-то я понимаю, но сердцем… Сердце предательски дрожит при каждом упоминании об Олеге,
и слезы опять застревают где-то в гортани…
Ночью, когда в квартире уже погас свет, я долго
ворочаюсь и не могу уснуть. Прокручиваю в голове
сцену, которая произошла в кладовке. Вспоминаю,
как Олег обнимал меня и гладил по волосам. И как
вокруг пахло его парфюмом и цитрусовыми.
Плетусь на кухню, чтобы выпить воды. По коридору гуляет сквозняк, холодя мои босые ноги. По пути в свою комнату я замечаю, что у Мани горит свет. Свихнулась так долго не спать? Сестра никогда не следит за режимом сна! Я, особо не церемо-
нясь, без стука захожу в Манину комнату. Как я и  думала, младшая сестра зависает в Сети. Перепугавшись, Маня поспешно захлопывает крышку ноута,
но я успеваю разглядеть профиль, на котором торчит моя сестра. У меня от возмущения даже не сразу
находятся слова.
- Тебя не учили в дверь стучать? - сердито пыхтит Маня.
А тебя не учили, что подслушивать плохо? -шиплю в ответ я, боясь разбудить родителей.
Профиль в соцсети, который изучает Маня, принадлежит Дымарскому!
Ты сама разнылась на всю квартиру, - ворчит
сестра и нагло передразнивает рыдающую меня:
Ах Олег, Олег!… Наверное, глухая баба Таня за стенкой расслышала твои причитания… Мне стало интересно, что там за Олег такой драгоценный, которого
вы с Козырь не поделили.
- Нуты и стерва, мелкая, - вздыхаю я, заваливаясь на кровать к младшей сестре.
Касаясь друг друга плечами, лежим рядом под
приглушенным светом настенного светильника. Маня тянется к ноутбуку и кладет его на живот. Теперь
мы молча перелистываем фотографии Дымарского,
которые я и без того уже засмотрела до дыр.
Симпатичный, конечно, - заключает наконец
Маня. - Но Макар все равно красивее!
- Маня! - хмурюсь я. - Опять за свое?
- Что Маня? Я просто констатирую факт! -огрызается сестра.
Мы снова молчим и смотрим на экран. Вот Дымарский вместе с родителями отдыхает в Барселоне.
Загорелый, стильный, с белозубой улыбкой и полюбившимися мне ямочками… У меня болезненно екает сердце.
- И теперь Макар никогда больше не появится у
нас дома? - возвращает меня из мечтаний в реальность Маня - и опять вещает о придурочном Бойко!
- А зачем ему бывать у нас дома? - настораживаюсь я.
Раньше время от времени Макар захаживал к нам
в гости. Одно время вообще как к себе домой повадился, чем страшно раздражал. А моя мама парня ее и встречала кажлый раз радушно, угощая всякими вкусностями. Ес всегда умилял мой поклонник.
Особенно в детстве, когда Бойко был пухлым, белокурым и ниже меня на полголовы. С цветами как-то
притопал… Умора!
Мало ли… - тушуется Маня.
Когда Макар появляется на пороге квартиры, сестренка сразу активируется и крутится рядом.
То, что мне понравился другой парень, не означаст, что Макарушка отклеится от меня, - самонадеянно говорю я.
Незна-а-ю, - тянет Маня. - Он уже отписался
от тебя в «ВКонтакте».
Новость повергает меня в шок. Бойко всегда висел у меня в подписчиках, периодически напоминая
о себе и присылая глупые надоедливые сообщения и
тупые мемы. И вдруг - отписался… С чего бы? Конечно, мне до этого нет никакого дела. Пусть Маня
отслеживает всякие подобные глупости и сталкерит
Макара в соцсетях.
Понял, видимо, что ты попала, - ехидно продолжает сестра.
А я вспоминаю наш с Макаром короткий разговор
в коридоре о том, что я упускаю свое счастье…
Перед сном мне приходит привычное сообщение.
«Доброй ночи, Аля!» Только теперь не от Бойко, а от Олега. Сердце учащенно и взволнованно стучит. Как ему сказать, что между нами ничего не может быть?
И какую назвать причину?
Проваливаясь в сон, вновь с горечью прокручиваю в голове редкие встречи с Олегом… Возможно,
все пройдет не так просто, как мне хотелось бы… Но
обязательно пройдет
И хотя мы с Тасей сходимся на том, что Дымарский во имя нашей дружбы нам не сдался, утром мы,
как обычно, не списываемся. Хотя, возможно, Тася еще спит. А с моей стороны будить ее в законный вы-
ходной - просто свинство.
Тем не менее настроение у меня в воскресное утро на удивление, отличное. Я - Близнецы по гороскопу,
и ничего тут не поделаешь. Иногда кажется, что во мне уживаются сразу два человека - напускная и с виду беззаботная леди (образ, который я использую чаще всего в школе) и эмоциональная придуркова-
тая Макарова (та льет слезы в три ручья или громко, похрюкивая, хохочет дома). В этот уик-энд явно
лидирует вторая Аля.
Когда яркие лучи сентябрьского солнца бьют в окно, грустить больше не хочется. Родители с утра
умотали куда-то по делам, а мне в записке, приклеенной на холодильник, велели вывести на прогулку старину Арни. На Маню в этом деле надежды никакой - слишком долго она обычно дрыхнет.
С верным бассет-хаундом мы гуляем дольше обычного, накручивая круги в городском осеннем
парке, который находится через дорогу от дома.
Утренний осенний воздух бодрит и вышибает вчерашнюю дурь из головы. И почему я устроила вечером такую трагедию? Наматывала сопли на кулак
при маме, с ума сойти! Хотя я великодушно прощаю
себя за вчерашнюю истерику. Мне всего семнадцать.
И кажется, я впервые влюблена. Могу себе позволить.Домой мы с Арнольдом возвращаемся слегка
уставшие, но очень воодушевленные. Я даже не сра-
зу могу расслышать приглушенные голоса, доносящиеся из кухни
Может, родители вернулись? Хва-
таю тяжеленного и флегматичного Арнольда на руки
и тащу в ванную комнату - мыть лапы.
Знакомьтесь! Госпожа Макарова - повелительница собачьих какашек! Не желаете ли сполоснуть пятки, старина железный Арни? - пыхтя от груза,вопрошаю я придурочным голосом у собаки, абсолютно не стесняясь. Домашние ко всякому привыкли. А в школе бы явно удивились, лицезрев подобный спектакль, Волоча свисающего пса, я направляюсь к ванной,
но замираю, когда прохожу мимо кухни: за столом восседают Бойко и моя довольная младшая сестрица Что он здесь делает? - вспыхиваю я, подтягивая к себе сползающего Арнольда. И смущаюсь,
вспоминая свои вопли. Хотя плевать! Это всеголишь Бойко.
Макар смотрит на меня насмешливым взглядом.
Наверняка ведь слышал и про старину Арни, и про его железные пятки… Из-за чего переживала Маня? Что Бойко больше никогда не появится на пороге нашего дома? Ха! Как бы не так! Вот же он - притопал с первыми лучами солнца, довольный, как кот после
сметаны, еще и чай дует… Я сразу замечаю рядом с Макаром чашку с недопитым чаем и вазочку с конфетами.
- Тебя дома не кормят? - спрашиваю я, не дождавшись ни от кого ответа.
Вообще-то я думал, что тебе помощь нужна, -наконец отвечает Бойко. - Пришел, как только Маруся позвонила. Но, похоже, помощь моя тебе не требуется.
Я перевожу сердитый взгляд на младшую сестр
A Маня, конечно, растеклась от бойковского "Ма
руся».
… Все это мило, но о чем он?
ваю усестры.
строго спраши-
собаку держать отускаю
Тяжело вздыхает: мол, когда безобразие закончится?
Помойте мне уже лапы и отпустите, пожалуйста, восвояси…
- А я сказала ему, что ты на вчерашней тусовке
креветок поела! - сообщает Маня.
Что-о? - задыхаюсь я.
На креветки у меня страшная аллергия. Как, в  принципе, и на большинство других продуктов, которые люди обычно едят, а им хоть бы.
- Зачем ты это выдумала? - продолжаю возмущаться я и лишь тогда замечаю, что Маня с утра пораньше сидит с накрашенными глазами.
Так сильно намазалась тушью, что ресницы склеились и напоминают паучьи лапки. Выглядит это одновременно смешно и нелепо.
- Но ты ведь страдала весь вечер, - ехидно отвечает сестра. - Тебе было очень-очень плохо, забыла?
Такое забудешь! Но ведь не от креветок же! От несчастной любви!
- Держи его! - И указываю сестре на Арни.
Раздосадованная Маня вылезает из-за стола и направляется ко мне. Устроила, блин, рандеву за мой
счет! Сидят теперь, чаевничают.
- И косметику смой, - говорю я сестре, когда она
подходит к собаке. 
Маня одаривает меня таким ненавидящим взглядом, что даже не по себе становится.
Когда Маня вместе с Арнольдом скрываются н
ванной, я наконец поворачиваюсь к Бойко. Развалился как барин за столом и смотрит на меня снисходительно. Устроили мы с Маней спектакль перед
Макаром, ничего не скажешь!
- Аты уматывай отсюда, - сурово говорю я, киннув в сторону прихожей.
Это мне приказывает госпожа Макарова - повелительница собачьих какашек? - уточняет Бойко.
Внутри себя я просто взрываюсь от негодования!
Теперь Бойко слишком много знает. И я бы с радостью его прибила.
Макар усмехается и встает со стула. Проходит мимо меня, едва задев плечом, и выходит в светлый ко-
ридор. Там нарочно долго возится со шнурками на
«Вансах», привалившись спиной к стене. Я, нахмурившись, наблюдаю за каждым его ленивым движением.
В конце концов, Макар обувается, небрежно накидывает на голову снепбек и отворачивается к даерным замкам. Потом опять оглядывается.
- Напомни, когда у нас прослушивание? - спра-
шивает он.
Я снова со скоростью света разлетаюсь на милли-
онзлющих Аль (просто громкий вселенский БАМ!),
но стараюсь держать себя в руках.
- Напомни, когда ты от меня уже отклеишься? -парирую я.
- А кто сказал, что я иду туда ради тебя? - искренне удивляется Бойко. - Ну и самомнение у тебя, Макар. Пока!
Я вспоминаю симпатичную девчонку с короткой
стрижкой и вспыхиваю. Из-за переживаний и мечтаний по поводу Дымарского я как следует не готовлюсь к роли и до сих пор не учу монолог. А ведь прослушивание уже на следующей неделе…
Я не успеваю ответить Бойко. Он быстро выходит на лестничную клетку и хлопает дверью. В ванной по-прежнему плещется вода. Я так зла и раздосадована на все и всех вокруг, что готова выместить
обиду на Мане.