В ночи

Вам может показаться, что типичный представитель животного отребья, раз бросаюсь фразами и тирадами в стиле "пошёл к черту, я на Олимпе"... Нет, вы не правы. Очень часто я плачу по ночам, сам не зная почему. Накрывшись с головой одеялом, почти заснув, в голову прилетают, словно рейсовые самолеты, что ждут те, двое, или молодая семья у пропускного пункта, мысли, они не просто прилетают, они врываются, кинжалом начинают резать, рвать, метать. В один из таких дней мне приснился я. Странно. Знаете, тот самый момент, когда ты вот-вот помрешь, а перед тобой проносятся осколки сраной жизни, задевая. Во сне отчетливо виднелась Германия, моя маленькая деревня и та девчонка, с которой толкался в детской библиотеке, в детстве я много читал. Вообще больно вспоминать о Родине, хочется назад, а как там обстоят дела, понятия не имею, может быть, кроме руин и остатков зданий, обделённых детей и женщин, нет ничего. Какая-то мнимая, платоническая любовь.
Переезд в Штаты, каждый угол, каждую забегаловку я сравниваю с той землей. Конечно, делать это глупо и бессмысленно, новые люди, новые манеры, новые повадки. Сейчас, к 37 годам, становится понятно, что в молодости, а точнее, в детстве мне так и не удалось влиться в коллектив "чистокровных" свободовцев. Воспитан двумя поколениями, тремя народами, из меня выходило лезвие, остро заточенное об шлифовальный диск, разбитый с краю, и рукоять- пластик, американская нефть, высшее качество.
Я не помню своей матери, она осталась в Германии. Это было так давно, поэтому у отца я и не спрашивал, возможно, он сильно переживал по этому поводу, а, может быть, я просто ненавидел этого ублюдка. Мы мало общаемся, когда я закончил местную школу, старый козел выпер ребенка из дома, после выпускного у крыльца меня встретил не член семьи, воспитатель и учитель жизни, а обычный член. Такой, внушительных размеров хуина, а под ним стоял чемодан со шмотками. 30 долларов, пачка дешевых сигарет, 18 лет за спиной, куча проблем и долг местному дилеру. Заебись расклад. В тот вечер я отправился к Джеку, моему давнему корешу, я всегда мог обратиться к этому парню, потому что он был способен помочь в трудную минуту, хотя бы словом, чаще всего словом. Засранца встретил у школьных ворот, жил не так далеко от учебки.

- Эй, Джек, какого ты черта сидишь здесь.

Он косо посмотрел на меня и опустил взгляд. Под его задницей лежал чемодан, который очень походил на мой.

- Ясно...

Я уселся рядом с товарищем и достал по сигарете, мы закурили. И данный момент нам было совершенно поебать, что дальше. Джек посмотрел на меня и улыбнулся. Мы просто сидели у курили. У этого парня всегда было больше денег, чем у меня ( 39 доллара, как сейчас помню), недолго думая, два, брошенных и измученных стервой- судьбой пса пускаются в путь новой, счастливой и справедливой жизни.
На все наши прегигантские запасы денег, мы сняли комнату на Л. Маленькая спальня, в которой, казалось, находилось все, что нужно: стул, стол, кровать, лампа, окно, туалет- последнее посещать приходилось довольно часто, не потому что у нас проблемы с кишечником, а от того, что каждый Божий день кто-то вносил повод наржаться.

- Давай сегодня немного выпьем, я так устал за весь день.

На самом деле, лежать на жопе ровно не так сложно, как кажется на первый взгляд, об этом я умолчал, потому как ели мы из единственной тарелки, зависали на одиноком толчке, спали только в разных местах. В теплые ночи, летом, осень, мне приходилось спать на чердаке, крыше. Вы не поверите, но это, скорее всего, самое лучшее время, что я провел в молодости. Находясь на высоте и читая под луной, я знал все созвездия, множество комет, когда они будут проходить, как жили в соседних окнах, какого цвета машина забирала тех девочек с улицы. Я старался понять, чем живут американцы и какими категориями они мыслят. Сутенер носил два больших кольца, на большом пальце и на мизинце, указательный и средний он прикладывал к вагине своих женщин, когда выруливал с тротуара, шлюхи не сопротивлялись, а облизывали его пальцы, нежно мастурбируя ими, не раз кончая за долгую ночь. То был мой первый опыт с женщинами- теория. Я никак не мог понять, неужели все они такие. Может, где-то далеко в горах, у маленького озера, постоянно отражающего солнечный свет днем, с зелеными лугами, лесами, может, на отдаленным от похоти и мразей острове... Живет и ждет меня... Спустя столько времени я и не научился понимать слабый пол, хоть моя постель редко бывала пустой, все же эти малюсенькие победы нужны были животному внутри, а не тихому немцу, он верил в верность и честность, каждый раз натыкаясь на одни и те же ножи. Почему этот идиот верит в это, не понятно. Вы часто будете встречать перед собой вопросы и утверждения: а почему, не знаю, зачем и пр. Мои знакомые знают, что я дал слово себе не заводить жену, детей, потому что я не понимаю, зачем они нужны. Одна вряд ли будет вертеть только передо мной, а из маленького вырастет копия меня. Ну уж нет, к черту.
Однажды я встретил лучшую даму в своей жизни, когда был молод, это все происходило в Америке. Напившись и возвращаясь из колледжа, приземлился в полном бреду на лавку в парке, даже не заметив там существо, что сидело рядом. Оно что-то выронило. Мне показалось, что это море пива, которое я должен ещё выпить, так просто жидкость никуда не отступит, какие-то пивные корабли, бочки, вода поднимается по коленям, мой рот держат... Почти вырвало, но я сдержал позывы на самом начале, это мой личный навык, которым я горжусь по сей день, помогает при общении с людьми, не блевать им в рожу. А еще, по мне не видно, пьян ли я, этот прием выручал с наебом родителя. Возможно, от него несло так же сильно алкоголем как и от меня, разницы не было.

- Молодой человек, аккуратнее, пожалуйста.

Тоненький голосок разрезал мое ухо, что меня и смутило. Когда глаза понемногу стали соображать, что мы чуть не убили своей тушей хрупкое женское тело в очках, я увидел, как она выронила книгу и разбила стекло на дужке. Очки тоже могут быть красивые.

- Эээ... бля...извенете.

- Простите, что?

Ебучий мат вырывался, как гордый лев из пещеры, готовый убивать и поедать заживо. Такой необходимый иногда, красивый, когда говоришь, презираешь, когда произносят другие.
Девушка мне очень понравилась, в ней была особая красота, которую способен разглядеть только высокий ценитель, себя я к таким не относил, какой-либо смазливый, подкаченный сопляк, гора мышц, мистер обаяние точно бы не посмотрел на нее, прошел мимо. А она бы сохла по такому уебку. Странность номер один. Сколько же в них во всех гавна и низости, а еще мужиками себя называют, мой отец бы поубивал их, ой...
Я бросился собирать упавшие вещи, среди них был Хемингуэй, листочек с тоненьким почерком, что-то неразборчивое, наверно там написано что-то вроде: "Мисс Лаура, забрать в 8".

- Еще раз извините меня, пожалуйста

- От вас пахнет алкоголем

- Я провёл пьяного друга до дома, все в порядке.

Слово за словом... Мы разговорились, потом я провожал ее до дома. У этого влажного крыльца и не только между нами был заключен договор о взаимной верности на все времена, через пару лет я должен был взять ее в жены и уехать в Калифорнию. Тогда мне показалось, вот это та женщина, с которой я хочу проводить свои отстойные дни, тянуть часы за мимолетными взглядами, растить детей, забыть про все дерьмо, что происходит вокруг: бесконечные попойки, шлюхи, игры со снегом... Возможно, отец бы изменил мнение о родном ребенке. И пр. Такая дрянь часто бьет в голову молодым парням, особенно, девчушкам. Пролетая на собственных крыльях, вы начинаете смотреть на мир иными глазами, видя только добро, розовость, прогулки под луной, подарки, улыбочки, теплота тела, как в фильмах, которые нам заливают в ящике. Тот парень в машине преспокойно брал блядь за вагину, растирая дряблыми пальцами половые губы этих сук, медленно подносит их к губам, мерзость, каждодневная и захватывающая. Я был уверен, что к моей возлюбленной вовсе не прикоснуться, меня ударит огнем, искрами осыпет лицо, я вновь останусь одиноким. В тот вечер, вернее, ночь у ее входной двери я совершенно отрезвел, мы говорили и говорили, заваливая вопросами друг друга, нам не терпелось узнать обо всем, слишком жадные для слов. Мы потрахались на рабочем столе маленькой принцесски. То был мой первый раз. Мы медленно начинали на столе, но у меня затекла нога.

- Лиз, переберемся на диван.

Когда я лег на него... О Господи, как же удобно, сразу потянуло в сон, если б не она, я заснул тут же. Я стараюсь, работаю, пытаюсь направить свой член в дырку, но хреново выходит, каждый раз выскальзывает. После очередного ввода она тихо сопит в подушку, вся грациозная и тихая, волосы в разные стороны, закрытые глаза. Из-за ее роста мне казалось, что ебу беззащитное дитя. Какая хуйня наваливала в голову. Я был обязан показать свой максимум, передвигаясь в разных позах, заваливая ее на себя, бросая вниз, вцепляясь в шею и маленькую грудь, со стороны сказали бы: "А кто кого там?". Прекрасно помню, что с меня стекал пот, пожалуй, хуячил гигантским водопадом, еще немного и соседи вызовут полицию. Мне дико повезло, я любил заниматься бегом, дыхалка на высоте, под водой я мог пробыть минуты 2, оттого, что не умел плавать, пока все дети прыгали по прибрежному пески, я этот песок пересыпал с одной руки в другую. "Где этот маленький засранец"- истошно ворчал отец. Либо она умерла подо мной, либо я такой отстойный в постели. Приглядевшись, она плакала в подушку, почти кричала. Не сбрасывая тепм, Лиз рвет мою шею. Можно почувствовать, как падает кровь, что-то бежит по спине. В самый ответственный момент, апогей безумной борьбы двух плотей, я ебнулся с дивана, вывихнув руку.
Домой я возвращался молча, сразу завалился спать. Джек распивал мой виски.

- Э, мужик, почему молчишь? Обычно ты что-то рассказывал. Что-то случилось, пошли мы тому сукиному сыну отрежем яйца.

Свои я только что отрезал от мира сего.
На следующий день я медленно открывал глаза, моему товарищу явно не спалось, вообще не понятно, когда он спал, половину ночи сидя за машинкой, он был писателем, его книжки и заметки даже брали в местную газету, никогда не поверю, что ему надоело воровать. Джек пялил в окно, а на улице стоял шум.

- Доброе, старина. Хотя, для кого оно доброе? На той стороне улицы сбили девушку, вокруг нее крутятся медики, похоже, ей пиздец.

Как же хорошо осознавать, твоя пассия дома, можно не беспокоиться, скорее всего, за ту девушку будет кому плакать. Пришлось мне. Лиз похоронили через день.
После того дня прошло полгода, полгода жесткой пьянки, я нигде не работал, а заливал целыми днями, Джек съехал на новую квартиру, ему выдали ее за счет газеты, там он ночами приводил своих друзей, в их кругу мне было нечего делать, может, дело в том, что мне не поступали приглашения или еще что-либо, развлекался с бабами, теперь сутенер тормозил у его дома вместе с девочками, жизнь бежала вперед принципов, деньги поджигали сигареты, в доме всегда водилась безоблачная ночь. На память от него остался долг в 50 долларов местному дилеру и печатная машинка, Джек работал на более крутой.
Однажды пьяным я подошел к ней и быстро набрасал все то, что я сделал за вечер, чтобы завтра не вспоминать, зря стыдиться и пр. Получилась история в 2 листа с двух сторон, которую спустя пару лет найдет женщина, что дала в аренду квартиру. Каким-то чудом эти записки попали в наш бар... Другая история. Листы висели над стойкой с подписью: Не делайте так, как делал это придурок. А если встретите его, стреляйте."

Горе и печаль сопровождали меня ежедневно. Денег не было, бабы отсутствовали, к слову, я немного поднатаскался после той ночи, но меня больше не вставляло. Похожу я сох по Лиз, безумие полнейшее. У меня была гитара, в один вечер я вышел с ней на тротуар и стал играть, просто перебирая хаотично струны и ревя по-немецки. Люди потихоньку собирались посмотреть на умалишенного, эта толпа теперь состояла из человек 30-40, я продолжал бить по струнам. Помню, как тянул высокую ноту, я пел старую песенку... И заплакал. Перед глазами дом, Лиз, мать, тлен, разруха и пустота. Играю и плачу, понимая, что слез будет еще больше, руки падают без сил. Женщины, не зная языка, рыдали навзрыд. Я бросил 6-струнную и пошел домой. Еще какое-то время люди стояли и чего-то ждали аплодировали и кричали. Каждый день они собирались и верили в начало нового концерта. Но актер сгорел. На следующей неделе я покинул этот город.