IV
— Это все сегодня в классе, или нашлись смелые опоздать? — спросил Юнги и прошёлся глазами по всем ученикам в классе.
— Да, все. Чхве Аджин, Су Хеджин, Пак Сохён и Чон Хосок отсутствуют сегодня. Джин по заявлению, а остальные болеют. — отчеканил староста класса Пак Чимин и присел обратно на своё законное место.
— Спасибо. — лениво проговорил Мин и отметил всех в своём журнале. — Открывайте свои тетради, записывайте число и тему, параграф 34 страница 158.
Юнги весь день ходил, как в воду опущенный. Где его личное солнце, которое хоть как-то поднимало настроение по утрам? Болеет его солнце. Для начала хочется наказать за то, что не предупреждает, а потом заявиться в гости с тортиком. И с какого это перепугу Юнги такой романтик? Тортики он несёт, волнуется... А всё потому что он влюбился сошёл с ума. Да, Юнги считает, что просто сошёл с ума. Если бы ему кто-то сказал, что он будет работать учителем истории в школе, так ещё и вдобавок влюбиться в своего ученика, он бы просто врезал ему. У него уже был опыт в отношениях, но плохой. Его бросили самым ужасным способом, так ещё и растоптали нежные и девственные чувства. Бабушка Юнги как-то сказала ему: «Влюбляйся в того, кто хочет тебя, кто будет ждать тебя. Кто будет понимать твоё безумие, и кто поддержит тебя, твою надежду. Влюбляйся в того, кто будет разговаривать с тобой, даже после ссоры. Влюбляйся в того, кто будет всегда скучать по тебе и будет хотеть быть с тобой. Но только не влюбляйся в тело или в лицо, или в идею быть любимым.» Но даже после этого тяжёлого расставания, старый добрый Юнги вернулся. Он разлюбил. Спокойно спал, не ревел до утра. Не вспоминал приятные моменты. Больше не думал где он и с кем. Не проверял его соц. сети. перестал смотреть его любимый канал по телевизору и не ходил больше в его синей футболке. Не бежал, как сумасшедший к телефону, когда ему кто-то звонил и не слушал музыку, которая напоминала ему, что когда-то он держал его за руку. Но правда и от мамы больше не слышал, что глаза его можно вместо лампочек вкручивать. Они почему-то больше не горят.
С появлением Чон Хосока в его жизни всё изменилось. И в лучшую сторону. Как крепко и безумно обнимал он, смотря в глаза. Юнги еще в тот вечер сказал, что его так сильно только мама обнимает. Увидев напарницу по работе рядом с Мином, видел в его глубоких карих глазах пламя, сжигающее их обоих, и плевать, что ей под 35, у неё муж и 2 ребёнка. Парнем был сильным, но оставаясь с Юнги, плакал под грустные песни. Однажды когда историк не побрился, Хосок случайно нашёл цитату Бегбедера: «В то самое роковое утро ты просто не побрился, и это уже означало, что ты ее разлюбил» и проплакал целый день. Юнги видел его любым: сонным, гиперактивным, усталым, ленивым, но все равно любил.
Хоби вечно красил губы блеском, а Юнги поцеловать хотел, но тот говорил «нет». А потом обижался на старшего, что не целует, что не должен спрашивать. Безумным был, такой родной. Знаете, бывает такое, что знаешь человека пару месяцев, но такое чувство, что всю жизнь?
Никогда не забудет. Юнги обещал себе, что всегда будет беречь этот цветочек, ведь только он способен сделать Мина наконец-таки счастливым.
— Ало, Хоби, как ты себя чувствуешь? — спросил Юнги, предварительно заперевшись у себя в кабинете.
— Температура, хён, горло болит, одним словом — подыхаю... — жалобно проскулил младший и кашлянул пару раз в трубку.
— Я зайду к тебе после работы. Какие лекарства нужно купить?
— Купи мне пожалуйста Граммидин и Ибупрофен. Я деньги потом верну. Просто до аптеки я не дойду...
— Я эти твои деньги тебе в жопу засуну, честное слово! Чтоб больше я такого не слышал!
— Как у тебя на работе дела обстоят? Устал наверное... — обеспокоенно сказал Хоби, и Юнги улыбнулся внезапной заботе со стороны младшего.
— Да, устал немного... Эти дети из меня душу высасывают.
— Тогда скорее заканчивай! Я буду ждать тебя...любимый.
— Я скоро буду, малыш.
А у Хосока от этого прозвища слова в горле застревают, как похабно звучит, смущается неописуемо. Но с другой стороны это так приятно, когда тебя так называют, когда заботятся о тебе.
Когда любишь человека, ты любишь его любого. Когда он злится и ругается в пробке. Когда полумертвый от усталости приползает с работы. Когда он простуженный, с заложенным носом и воспаленным горлом и отбивается от попыток уложить его в постель и напоить горячим молоком с медом. Когда он весь день самозабвенно напевает какой-нибудь дурацкий хит, страшно при этом фальшивя. Когда «соседи-подонки», «зенит-чемпион», «трафик неважный», «гаишник-урод» и «господи, опять понедельник». Когда он опаздывает, торопится, дергается, раздражается по пустякам, жует на ходу, курит, смеется там, где совсем не смешно, язвит, хвастается, дуется, не высыпается, нудит, лезет с ненужными советами, рассказывает пошлые анекдоты, думает, что он всегда и во всем прав...
Хосок любит его от макушки до пяток с обгоревшими на солнце плечами, содранными коленями, трехдневной щетиной, воспаленными от бессонной ночи глазами, шрамом от аппендицита...
Со всеми причудами, капризами, амбициями, симпатиями-антипатиями, депрессиями, страхами, слабостями, болезнями, глупостями, умностями.
Странное это чувство — любовь...
Будто она подсвечивает любимого человека каким-то неоновым нездешним светом, в котором все кажется бесконечно дорогим и родным.
— Я дома. — громко сказал Юнги, кладя пакет с лекарствами и тортик на тумбу, закрывая дверь на замок. Не так давно Хосок дал ему запасные ключи от своей квартиры. На всякий случай, кончено же. В квартире было тихо, можно даже предположить, что дома никого нет, вот только горящий свет в комнате выдаёт хозяина с потрохами. Юнги на цыпочках направился к источнику света и увидел спящего Хосока. Мина умилила эта картина и он присел на кровать.
— Не дождался видимо. — учитель в одежде прилёг рядом и, убрав прядь волос, поцеловал в лоб, сразу почувствовав температуру. Оценив ситуацию, и примерно предположив, сколько он ещё проспит если не будить, Юнги направился на кухню готовить ужин. Ну, проснётся больной Хосок, так вдобавок ещё и голодный, и что делать? Готовить покушать, конечно же. Но прежде, чем идти готовить, Юнги решил осмотреться в квартире. Он здесь всего второй раз, в основном парочка зависает после школы у старшего. Ну во-первых его квартира ближе, хоть и не намного, а ещё Хосоку там очень нравится. Говорит, что там так пахнет, словно он в его объятиях. Будто воздух приобрёл запах Юнги и обнимает его со всех сторон.
Они вместе уже два месяца... Любят друг друга до потери пульса. И Юнги этого достаточно. Просто находится рядом с ним, обнимать ночами, желать спокойной ночи и получать в ответ «сладких снов» с поцелуем в нос. За эти пару месяцев Юнги понял, что раньше не представлял, что любовь может быть такой яркой. Словно солнце навсегда заледенело, земля под ним проваливается, и объёма лёгких не хватает, чтобы надышаться им, этим родным запахом. Раньше Мин считал, что любовь — это одни обязательства. «Ты должен зайти ко мне в шесть, а я обязан отдаться тебе полностью.» Вот как это было. И это никого не смущало. Отношения только ради секса всегда обречены на провал. Но это были самые долгие отношения Юнги, оставившие большой отпечаток в его памяти и сердце. Но Мин не хочет вспоминать это, потому что у него появилось новое маленькое чудо, и он теперь по-настоящему счастлив.
— Юнги! — жалобно закричал Хосок из комнаты.
Старший, услышав крик, бросил готовку и, держа в руке деревянную лопатку, побежал к источнику звука.
— Почему ты в фартуке и держишь лопатку?.. — для начала спросил Хоби, а потом, увидя неловкую улыбку учителя, улыбнулся в ответ и лёг обратно, широко раскинув ноги и руки по всей кровати.
— Зачем ты меня звал? У меня там вообще-то курица подгорает.
— Я услышал шум на кухне... И ещё хотел увидеть тебя. Я соскучился, хён.
Юнги просто не выдерживает. Вся эта милота, няшность, нежность и плюшевость делают его сердечку больно. Это настолько мило, что он не знает что делать, кроме того, чтобы улыбаться во все 32 в ответ.
— У меня там курица горит, Хосок-а...
— А чего ты встал? Сам же говоришь, что у тебя курица горит! Ну беги! — и Хосок смеётся. Смеётся так беззаботно, весело, но потом хватается за горло, потому что забыл, что оно болит. А Юнги тоже весело. Он побежал обратно на кухню, знатно матерясь, потому что курица всё-таки сгорела.
— Я люблю тебя, Юнги. — тихо сказал Хосок, обнимая старшего со спины. — Безумно люблю.
И они стоят так минут пятнадцать, боясь нарушить такой прекрасный момент. А курица продолжает гореть.