Часть 19.
— Папочка, ну почему же ты мне раньше ничего не рассказывал? Как же тебя сильно побили, — девушка смотрела в его глаза. — Вот так бывает, Мариночка, — плечами пожимает, — как ты хоть ее избила? — Более чем, — ухмыляется она, — надеюсь, я ее убила. Тварь такая, засадила тебя. — Так ей и надо. Терпеть не не могу, шлюха, — ядом плюётся, — молодец, дочка. Твоя мама гордилась бы тобой. — Фу, давай не будем о ней? Мне мерзко вспоминать эту женщину, — оскорблять свою мать она не хотела. Всё-таки мама Марины была мертва и было бы не очень хорошо, оскорблять мертвого человека. — Она не давала мне видеться с тобой, так ещё говорила, что ты умер, хотя на самом деле жив. — Ну, твоя мать беспокоилась о тебе. Наверное, не хотела, чтобы ты знала, какой у тебя отец. — У меня самый лучший отец! — во всю ширину своей улыбки улыбается, — я так хочу, чтобы ты был на свободе! — Тише, доченька моя, тише, — палец к ее губам прислоняет, — я скоро выйду. Ведь я ни в чём не виноват, вот скоро и отпустят. — Я так жду этого момента, — слёзки на глазках появляются, — очень хочу жить с тобой. Всё детство об этом мечтала! — Мы с тобой ещё заживём, я тебе это гарантирую, — в щеку ее целует, — как же я рад, что ты появилась в моей жизни. Виктор хочет и ей мозги промыть. Хочет, чтобы она делала так, как сам скажет ей. Дочь ему абсолютно не нужна была. Лишь марионетка, которой управляют. Хотел лишь этого, не более. Говорит ей о любви, а сам не любит Марину. Он никого не любит. И никого не хочет любить. Для него это мерзкое и до жути противное слово. Он даже Веронику не любил. Вероника была для него как секс-игрушка, подстилка, кукла для выполнения желаний. В этой жизни Виктор никого не любит и никогда не полюбит. Это пустая трата времени. Он видит, как Мариночка смотрит на него. Эти глаза такие детские, наивные, готовые отдать душу, лишь бы угодить родному папочке. Лишь бы получить от него ласку, заботу, любовь и самые лучшие слова. Но к сожалению, она их не получит. Может даже не надеяться на это. — Я тоже рада, что мать перед своей смертью рассказала мне о тебе! — радость была выше крыши. Мариночке хотелось рассказать всё своему папе. Ей казалось, что он выслушает, поддержит и ей будет тепло. В её глаза Виктор кажется таким прекрасным. Тот отец, которого она хотела. Только вот и ей он нацепил розовые очки, которые уже не снимешь. Виктору было безразлично что она чувствует, что творится внутри у этой девушки и как Марина себя вообще чувствует. Ему было глубоко плевать. Но послушать бред он, конечно же, хотел. Не терпелось послушать то, что эта мерзкая девчушка испытывала на протяжении всей своей никчёмной жизни. Только жаль, что он не сможет сразу посмеяться, сможет это сделать после ее ухода. Зато будет так сладко смеяться, до дрожи в коленях. Пока щеки не будут болеть, пока сердце не начнет колоть. — Я так хочу, чтобы ты выслушал меня. Чтобы ты узнал, как мне было плохо без тебя. Для меня это очень важно, правда… — и Мариночка глаза опускает, слёзы останавливая. — Малышка моя, ты можешь мне всё рассказать. Я обязательно выслушаю тебя, обещаю, — и мерзко улыбаясь, поглаживает дочь по волосам. Они такие шелковистые, нежные, так и хочется проводит руками по этим волосикам. — Ты правда хочешь этого? — с наивностью смотрит. Виктор положительно головой кивает, пытаясь не выдавать свои эмоции. Так хочется засмеяться ей в лицо, но сдерживается. — Знаешь, пап, мне было так тяжело. Одноклассники постоянно дразнили меня за то, что у меня не было папы. Мальчики вообще обижали, запирали в раздевалке. Я была почти изгоем. Виктор слушал это со спокойным лицом. Даже как-то тяжело вздыхал, чтобы передать свое фальшивое сожаление. Ему не жаль. — На школьной дискотеке меня пытались изнасиловать, но я, слава Богу, успела убежать. Мне было так больно и неприятно. Рассказала об этом маме, а она сказала, что не нужно было туда вообще ходить. — Ужас какой… — рот рукой закрывает, — сколько же ты натерпелась, солнышко моё. А где-то в груди пробирал смех до такой степени, что хотелось вылить его наружу. Очень хотелось, сдерживать себя не получается. — Мне до жути хотелось найти тебя, рассказать всё, может, хоть бы меня поддержал. От мамы никогда не было поддержки. — Мариночка, как только я выйду, обязательно буду оберегать тебя. Я обещаю, — ладонь ее берет, переплетает пальцы в своей руке, — только делай всё, что я скажу. — Конечно, папочка, я буду делать всё, — головой несколько раз кивает, улыбаясь. — Значит так, — глаза суживает, смотря на свою дочь, — если что-то будет известно о Лиане, говори мне или сама с ней расправляйся. Она не должна просто так ходить, пока я буду здесь. — Ну, после того что я с ней сделала, она навряд ли сможет нормально ходить, если сможет, конечно, — Марина усмехается, так мерзко и громко. Всё-таки она действительно является дочерью Виктора. У них похожие черты лица, идиотский смех и причинять людям боль, которые только начали жить нормально. — Вот и молодец, дочка, — ухмыляются они. — Фомин, свидание окончено. Ты и так проговорил с ней больше, чем нужно, — в камеру заходит Кристина Олеговна, — давайте, юная дама, на выход. — Пап, я ещё приду, — бросив грозный взгляд на Кристину, вышла из камеры. — Твоего отца не выпустят. Я тебе это точно говорю, — без эмоций говорит, — на долгое время твой папаша сядет. — Это мы ещё посмотрим! — фыркнула Мариночка, выходя из помещения. — Посмотрим, конечно, — Кристина направляется в свой кабинет. *** — Ира, родная моя, не плачь, пожалуйста, — всеми силами успокаивал Иру, когда сам был на грани неровного срыва. — Как я могу успокоиться, зная, что моя подруга находится в коме? — глаза свои заплаканные на него поднимает, — какая-то мразь избила ее беременную! Лицо руками закрывает. Не хочет никого видеть. В груди такое едкое чувство, что хочется умереть. — Лианочка, моя… — и опять рыдает на взрыв, — я только найду эту суку, все части тела ему вскрою и жрать заставлю! — Тише, тише, — двумя руки обнимает ее, — я уверен, что с Лианой и ребенком всё будет хорошо! А самому-то мало в это верится. — А если они не выживут — теперь уже начинает Катя, — я же не переживу этого.! — Так, только спокойствие, никто не умрет, все будут живы и здоровы! Надо верить в хорошее, — Рита слёзы ее вытирает, — когда Дима должен приехать? — Вот-вот уже. Сама знаешь, где он был, — а слезы текут не переставая. Дима в больницу врывается со скоростью света. Быстро спрашивает в какой палате лежит Лиана, говоря, что он ее парень. А старая медсестричка осматривает его, будто не верит. Уж слишком татуировок на нем. Дмитрий кажется ей каким-то уголовником. И спустя долгих пять минут она сообщает в какой именно палате лежит Лиана. Бежит на второй этаж, ищет палату номер 23 и наконец находит. Около палаты сидят заплаканные друзья и родственники. — Дима… — Катюша взгляд на него поднимает, — Дима! Заплаканная девушка подбегает к нему, прижимаясь к груди. — Наконец-то ты приехал! — Матвеев успокаивает ее, хотя сам хочет разрыдаться. — Кать, что вообще произошло? Кто-нибудь мне объяснит? Почему Лиана вообще одна на улице оказалась? — Дима всех осматривает. — Димочка, понимаешь, тут такое дело… — Вероника Андреевна к нему подходит, еле сдерживая свои эмоции. Видимо, у них это семейное. Держать эмоции в себе, когда очень хуево. — Я на работу ушла, Лиана в больнице, а Катя дома была. Ну, и Катюша решила пойти к Рите, забыла пачку сигарет дома. — Я вернулась домой, чтобы забрать пачку сигарет. Прихожу и вижу, что Лиана курит сигарету, ну, я разозлилась и дала ей пощечину… — Она, как я понимаю, сбежала из дома? — на этот вопрос Катюша только кивает. — Потом мы выходим её искать, я вижу, что на детской площадке, кто-то лежит без сознания, я подхожу, а это Лиана. Катюша убегает в туалет, а Рита за ней. Катя очень чувствует вину перед собой. Ведь это она виновата в том, что Лиана сбежала из дома и попала в такую ситуацию. Вероника Андреевна садится на лавочку в ожидании, когда выйдет врач. Дима тем временем, подходит к друзьям. Здоровается с Олегом и присаживается на корточки, кладя руки на колени Иры. — Ира, успокойся, пожалуйста, и расскажи мне, все ли хорошо, — голос его дрожит, ему страшно, — с ребёнком все нормально? Ира вытирает свои слезы, но они все равно текут. — Есть большой риск, что она может потерять ребёнка, — и опять плачет, только на этот раз громко. Чернокнижник кидает взгляд на своего друга, который тоже уже начинает плакать. Это все будто какой-то страшный сон. Сон, который поскорее хочется забыть, даже не вспоминаю. Не выдерживает такого сильного давления, тоже садится на эту лавочку, закрывает лицо руками. За что это всё? Почему именно со мной это происходит? Катя возвращается к палате уже без слез. Но ее до сих всю трясет. — Я ненавижу себя. Никогда не прощу себя! — она в окошко смотрит, наблюдает за своей сестрой, — Лианочка моя… Матвеев подрывается с места и смотрит на Лиану. Она лежит под маской жизнеобеспечения, на лице ссадины и пальчики еле дёргаются. Ему больно смотреть на неё. Дима помнит, как они впервые познакомились. Помнит ее улыбку, смех и сияющие глаза. А сейчас она лежит и почти не двигается. — Ты ни в чём не виновата, — произносит Дима, у которого слезы ручьём. В данном случае их невозможно сдержать. Из палаты выходит врач. Осматривает всех плачущих людей и ей становится жалко их. — Значит, так, — начинает она, и все-ка кпо щелчку пальцев подбегают к ней, — с девушкой всё в порядке, она сможет выжить. А вот насчёт ребенка… — Что с ним? Ребенок умрет? Дима пытался не кричать так сильно, но получалось, конечно, не очень хорошо. Было так страшно. — Лиане нужно переливание крови, тогда есть шанс, что ребенок будет жить, — вдруг все оживились, — только нам нужна кровь отца этого ребенка. — Отца здесь нет. Он в тюрьме сидит, — и Вероника опять собирается плакать. — У кого-нибудь из присутствующих есть вторая положительная группа крови? Потому что у отца этого ребёнка именно такая кровь. — Черт, ни у кого такой нет!.. — кричит Катя. — Так, подождите. У Виктора же первая отрицательная, — Вероника Андреевна нахмурила брови, — значит, отец ребёнка Лианы не Виктор. — А кто же тогда? — Игнатенко была в шоке от такой новости. А вот Матвеев, кажется, все понял. У него вторая положительная группа крови. И получается, отцом ребёнка является он. — У меня такая группа крови. Все перевели свои взгляды на Диму. — Так это хорошо! Пойдём со мной, сдашь кровь, и мы быстро перельём твою кровь Лиане, — женщина взяла его за руку, — ждите меня здесь. Дима и врач ушли в кабинет, где Дима будет сдавать крови. — То есть это что получается? Дима является отцом ребёнка? А почему же тогда ей сказали обратное? — Катя ничего не могла понять. — Значит, что-то перепутали, — Рита ее обнимает. *** Лиане сделали переливание крови. Её ребенку больше ничего не угрожает. Так так, отец этого малыша отдал свою кровь на его жизнь. Да, Дмитрий Матвеев является отцом ребенка Лианы. Видимо, тот гинеколог что-то напутал или неправильно сообщил срок. Каждый был рад, что и Лиана и ее малыш будут жить. Особенно Дима. Это его ребенок, ошибки быть не может. Осталось только, чтобы Лиана пришла в сознание. Надо обязательно ей всё рассказать. А пока Дима сидел у Лианы в палате, держал ее за руку и рассказывал, как рад, что этот ребенок его. — Я уверен, что у нас будет девочка. Не знаю, чувство такое у меня, — улыбается, целуя ее в лоб, — вот ты придёшь в сознание, и я обязательно тебе все расскажу. А Лиана все слышала, только пока не могла прийти в сознание. Ей снился сон, от которого она ещё не могла проснуться. *** Опять сидит на качелях, рассматривает свои ноги. Одна, в гордом одиночестве. Будто ждёт кого-то. И, кажется, дождалась. К ней подсел папа. С улыбкой, радость в глазах. Он был действительно счастлив. — Дочка, я так рад тебя видеть, — в щеку ее целует, и рядом садится, — я знаю, что у тебя скоро будет ребенок. — Да, пап, будет, — грустно кивает головой, — только не от любимого человека. — И почему же это? Неужели у тебя кроме Димы, кто-то ещё есть? — Пап, конечно нет, просто этот ребенок не от Димы. А от отчима моего, — опускает глаза блондинка, — и из-за этого я рассталась с Димой. — Ох, Лиана, много ты не знаешь. — Пап, забери меня с собой, — руки к нему тянет, — я больше не хочу здесь быть. — Нет, дочка, тебе туда ещё очень рано. У тебя внутри ребенок от любимого человека. И этот ребенок жив, благодаря ему. — В смысле? Я ничего не понимаю, что ты сейчас сказал, — сдвинула брови на переносице. — А ты проснись, и все поймёшь, — Станислав проводит рукой по ее лицу, закрывая глаза. И тут же Лиана медленно открывает глаза, осматривает палату и ее взгляд падает на Диму, который держит ее за руку. Видимо, он ещё не заметил, как Лиана пришла в сознание. — Знаешь, я бы очень хотел, чтобы нашу дочь звали Полина. Это такое прекрасное имя, — до сих пор улыбается. — Да, Полина действительно красивое имя, — хриплым голосом, соглашается Лиана, смотря на парня. Дима поднимает голову на Лиану и видит, как она улыбается. Сперва он находится в шоке, а потом все прекрасно понимает. — Лиана..