24
- Пап!
Юля лежала на диване, ела яблоко и в третий, а может, в пятый раз читала про Маленького принца. «Хорошо, - думала Юля, - когда грустные истории случаются в книжках. А когда на самом деле?»
В ногах у Юли спала Негодяйка: ее разноцветные пятна были похожи на горы и пустыни: горы на карте изображают коричневым цветом, а пустыни - оранжевым. В некоторых местах Негодяйка была белой - как будто кто-то за завтраком пролил на карту молоко. Негодяйка любила молоко: молоко и консервированную кукурузу.
- Негодяйка. Хорошая.
Юля почесала ее за ухом, и Негодяйка замурлыкала, открыв один глаз: мол, то-то, а говорите: Негодяйка.
Александр Иванович вошел в комнату и сел рядом.
- Ты меня звала?
- Пап, какое сегодня число?
- Завтра твой день рождения.
- А что будем делать?
- Позовем кого-нибудь. Разве ты не хочешь кого-то позвать?
- Хочу, но неудобно как-то. Скажут: вот, пропала, весь город на ноги подняла, а ей хоть бы хны.
- Ерунда, - сказал Александр Иванович. - Кого позовем? .
Юля хотела позвать всех: класс, школу, целый город, весь мир. Но это бы.[ю невозможно.
- Колю позовем. Марину - это понятно. С мамой.
- Почему с мамой?
- Потому что, если не позвать взрослых, ты будешь стесняться и уйдешь. А знаешь, к кому ты пойдешь?
- К кому?
- К тете Елене.
- Почему?
- Потому что к ее мужу ты пойти не можешь.
- Логично, - согласился Александр Иванович.
«Хитрый, - подумала Юля. - И как ловко притворяется! Думает, я не вижу».
- Потом, Лизу позовем.
- Это рыжая?
- Рыжая. И Тусю, потому что это ее подруга. Если звать Лизу, тогда Максима Елкина тоже надо позвать. Коля, Марина, Лиза, Туся и Максим. Это сколько? Пять? Больше никого не хочу.
- А Ира?
- Ира уехала:
- Выходит, шесть - если с мамой.
- Тогда я иду в магазин? - спросила Юля.
- В магазин иду я.
- Пап, только честно, ты боишься, что меня снова украдут?
- Глупости. С чего ты взяла?
«Украдут», - повторил про себя Александр Николаевич. Это звучало странно. Можно украсть велосипед. Даже собаку можно украсть. Но украсть человека? Украсть у него единственного ребенка, вот именно, ребенка - это даже не страшно, этого просто не может быть.
Если бы Юля умела читать мысли, она бы сказала: «Папа, я уже не ребенок!» Но Юля не умела читать мысли.
- Пап, а их теперь посадят в тюрьму?
- Не знаю. Этот, как там его... Коленый, что ли? Его посадят. А тем еще рано в тюрьму.
- А куда не рано?
- В каком смысле? - не понял Александр Иванович.
- Ну, есть же детская колония, разные места. Жалко, если Витамин в тюрьму попадет.
- Это его-то жалко? Я бы его за ноги повесил этого твоего Витамина. И что за прозвище такое?
- Пап, он - хороший. Хороший и глупый. Он не виноват. Это Коленый.
- Не виноват, - передразнил ее папа. - Хватит, не желаю больше о них слышать. Я иду в магазин.
Если бы их не нашла милиция, он нашел бы их сам - и убил. Он - врач, и всю свою жизнь он помогал людям, не жалея сил. Но это другое: он не хотел жить с ними на одной земле. Он желал им смерти. Это было сильнее его.
- Пап, - спросила Юля, когда он уже был в дверях, - а те люди, хозяева той квартиры, когда вернутся, они оставят нам Негодяйку?
- Если они оставили Витамину ключи, почему бы им не оставить нам кошку?
- А если серьезно?
- Не знаю. Мы попросим - и они отдадут.
- Может, они уже приехали? И ищут Негодяйкy - а ее нигде нет.
- Может, приехали.
«Мр-мяу, - сказала Негодяйка и потерлась о Юлину ногу. - Мр-р-р».
Утром Александр Иванович пошел за хлебом. Он вернулся только через два часа. От него пахло портвейном.
- Пап, ты что, с ума сошел?
Александр Иванович сиял как медный таз.
- Ура! - сказал он. - Негодяйка остается у нас!
- Ты с ними говорил? Они приехали?
Александр Иванович икнул и сказал: - Очень симпатичные люди.
- Негодяйка! - закричала Юля и бросилась в комнату. - Негодяйка, ты остаешься!
Елена Викторовна испекла пирог с капустой первый раз в жизни, потому что это всегда делала Генриетта Амаровна. Юля резала салаты. Марина накрыла на стол. Александр Иванович хочет спать, но через час встал и опять пошел в магазин: он забыл купить хлеб.
Когда в дверь позвонили, от волнения Юля чуть не потеряла сознание.
- Марина, я одеваюсь!
- Юля, - сказал папа, - это я!
Первой пришла Лиза. С ней был Максим. Юля как раз хотела закрыть дверь, когда в проем просунулась его голова. Он виновато смотрел на нее поверх очков и улыбался.
- Поздравляем! - Он протянул Юле три чудесных лиловых ириса.
- Какие красивые!
Едва они вошли в комнату, как снова раздался звонок.
- Это Коля, - объяснила Юля. - Коля открываю!
Юля открыла - на пороге стоял Евгений Николаевич.
- Я зашел домой, а Генриетта Амаровна сказала Марина у тебя. Вот - это конфеты. Поздравляю. Три высокие розы, как три журавля, описали круг в воздухе и, совершив короткий перелет, застыли у Юлиного лица....
- Это вам.
Из комнаты выглянула Марина:
- Дядя Юра!
- Это Юрий Петрович, - объяснил Евгений Николаевич.
«Вот и он, - подумала Юля. - А он симпатичный. Немного лысый. И староват. Но какие розы! А улыбка!»
- Спасибо. Как пахнут! - сказала Юля. - Проходите.
- Что ты, - смутился Евгений Николаевич, мы просто хотели поздравить.
Наверное, он пришел домой за вещами, но один идти боялся, поэтому взял друга. А когда узнал, что Марины нет, расстроился и пришел, чтобы ее увидеть.
- Ну уж нет, - вмешался Александр Иванович. Проходи. И ты, Петрович. Что вы на пороге стоите? Как в гостях; честное слово. Он закрыл за ними дверь - и снова раздался звонок.
- Я открою, - сказала Юля. На этот раз пришел Коля.
«Как хорошо, - подумала Юля. - Коля и Петрович. Стыдно быть счастливой, когда лучшей подруге плохо».
- Постой! - вспомнила Марина. - Подарок! Она выбежала на лестницу и через десять минут вернулась.
- Вот, - сказала Марина, - это тебе.
Это был не велосипед, потому что велосипед у Юли уже есть, и не пушистый котенок, потому что у нее есть Негодяйка, - это были ролики, самые настоящие ролики - новые и очень красивые.
- Марина, это стоит целое состояние!
- Понимаешь, - объяснила Марина. - Это дедушка подарил, то есть оставил, а Коля... и милиция... Неважно. Это тебе.
- Марина, ты сошла с ума!
Александр Иванович открыл шампанское. Теперь все были в сборе.