13
Вот уже несколько дней шли дожди, Александр Иванович лежал на диване и в третий, а может, в пятый раз читал «Трех мушкетеров», Хотелось работать, хотелось куда-нибудь идти, но делать загородом в такую погоду нечего, и каждый вечер он отправлялся к Елене Викторовне пить чай. Так они сидели вечерами, разговаривали: мол, лето выдалось неудачное и град побил деревья. Генриетта Амаровна вспоминала как работала в институте и как студенты списывали на экзаменах. Александру Ивановичу нравились эти простые, ни к чему не обязывающие разговоры, и чай с мятой, и засахарившееся клубничное варенье. Но было так холодно, что даже чай не помогал. Спать за городом ложатся рано, и уже в десять Александр Иванович, как правило, был дома. Он забирался под одеяло и открывал какой-нибудь старый, найденный в кладовке журнал, но от холода, сразу засыпал.
Оставаться на даче в такую погоду не хотелось и было? Решено перебраться, в город. Ехать решили на машине все вместе: Александр Иванович, Елена Викторовна, Генриетта Амаровна. Дорога была размыта, и, подъезжая к шоссе, застряли. Колеса так глубоко увязли в хлипкой жиже, что, если бы не лесник, который оказался тут случайно, наверное, так и провели бы целый день под дождем на проселочной дороге. Лесник толкал машину, а Елена Викторовна с Генриеттой Амаровной стояли под дождем. Промокли до нитки.
Всю дорогу ехали молча: как-то тоскливо было, неуютно. Но как только въехали в город, сразу стало веселее, потому что в городе даже в плохую погоду кипит жизнь.
У подъезда встретили Евгения Николаевича, который как раз шел с работы. Он расцеловал Елену Викторовну и Генриетту Амаровну и, пожав руку Александру Ивановичу, принялся рассказывать новости. Мол, Марина так и живет у Юли, так что хорошо, что Александр Иванович вернулся. А на работе неприятности. Но это ничего: главное - чтобы дома было все в порядке. Дом - это главное.
- А я, наверное, на работу выйду, - сказала Елена Викторовна, когда они вошли в лифт. - На даче в такую погоду делать нечего, а дома - скучно.
- Я тебя понимаю, - согласился Александр Иванович. - Я, когда без дела сижу, тоже по работе скучаю.
- Это правда.
На втором этаже Александр Иванович вышел и разговор прервался.
Вечером, Марина собрала вещи и перебралась домой.
- Ты оставайся, если хочешь, - сказал Александр Иванович, когда она уходила. - Все-таки втроем веселее. Правда оставайся, а?
Но Евгений Николаевич был прав: у Марины есть дом, не может же она тут вечно жить. И она ушла.
- Пап, - спросила Юля, когда они сели ужинать, - у тебя есть женщина? - Александр Иванович нервно заерзал на стуле.
- Только честно.
- Я понимаю, - смутился Александр Иванович. - Ты уже большая.
- Вот именно. Поэтому ты честно скажи, хорошо?
Александр Иванович ничего не ответил, только плечами пожал.
- Так есть?
- Нет. Сейчас нет.
- Выходит, вы поссорились?
- Нет.
Их глаза встретились, и Александру Ивановичу стало неловко. Он боялся этого разговора: знал, что однажды это случится, и все равно боялся.
- Просто расстались - и все.
Юля задумалась, а Александр Иванович вздохнул было с облегчением. Он хотел перевести разговор на другую тему, но, как на зло, в, голову ничего не приходило.
- А я знаю, КТО это. Это Саша, медсестра.
Надо было что-то ответить, и Александр Иванович сказал:
- Это раньше было. Давно.
Он как-то боком, словно боялся, что его ударят, посмотрел на Юлю, и только теперь она заметила сколько было любви в этих глазах и сколько страха. Это он ее боялся, боялся с тех пор, как не стало мамы. Любил и боялся. Ему казалось, это он виноват, что мама умерла, и что котлеты они едят из кулинарии, и что с работы он приходит поздно. А тут еще это...
- А мне она нравилась,- сказала Юля задумчиво, как будто пыталась вспомнить, как выглядит эта самая Саша. - Жалко.
И снова наступила пауза. Тут бы и вспомнить какой-нибудь анекдот, историю какую-нибудь, но ничего у Александра Ивановича не выходило, и только какие-то глупые, бессмысленные слова вертелись на языке: «Ну, это, значит, того...»
- Пап, ты ее любил?
- Наверное, нет.
- Значит, есть другая женщина, так?
Александр Иванович молчал.
- Она замужем?
- Почему ты так решила?
- Ну раз она не с тобой, значит, замужем.
- Знаешь что, давай есть.
- Пап.
- Что?
- Обещай мне одну вещь.
Юля пристально смотрела на отца, и от этого взгляда у него мурашки бежали по спине.
- Если у тебя появится женщина, не ври мне, ладно? Терпеть не могу, когда врут. Ты лучше женись, только не ври.
- Ну уж нет, - улыбнулся Александр Иванович, и столько всего было в этой улыбке: и боль, и страх, и любовь. - Разве нам плохо вдвоем? А тут появится в доме чужая женщина...
- Пускай появится. Я не против.
- Странно.
- Что?
- Ты стала взрослой, а я не заметил: Давай есть - котлеты остынут.
И Александр Иванович отломил вилкой кусок «Богатырской» котлеты. Он ел и думал о той женщине, о том, что ей уже сорок и мужа она не бросит. Поздно им пускаться в любовные приключения.
А еще Александр Иванович думал о Юле. Надо же, как время летит. Она уже большая - скоро замуж выдавать...
- Пап?
- А?
- А она красивая?
- Ешь.
И Юля молча принялась за котлету.
Однажды в жизни дочери появится другой человек, и тогда Александр Иванович будет ей не нужен. Так уж устроен мир, что делать. Только бы она была счастлива. А ему поздно свою жизнь менять. Это ничего. Так лучше.
- Пап.
- Ешь.