8
Никогда раньше Юля не жила одна. Теперь, когда папа уехал, она вдруг почувствовала себя маленькой и одинокой.
Юля поставила на плиту кастрюлю с водой и включила телевизор. Рискуя своей карьерой, доктор Росс настояла на пересадке сердца и так спас ребенка. Юле нравился Джордж Клуни и его герой доктор Росс. В ее комнате над пианино висел цветной плакат с изображением Джорджа Клуни в фильме Квентина Тарантино «От заката до рассвета». И когда она сидела в кресле или разыгрывала этюд Шопена, их взгляды встречались. Он смотрел на нее одобрительно и улыбался, а ей казалось, что нет у нее никого ближе. «Он такой красавец», - думала Юля. На его фоне Коля Ежов явно проигрывал. Она старалась избегать подобных сравнений, но это было не так просто, потому ЧТО Коля ни на минуту не выходил у нее из головы.
«Подумаешь, доктор, - сказала себе Юля. - И даже не доктор, а так, детский врач - это все равно, что фельдшер или ветеринар».
Тут как раз закипела вода, и Юля бросила в кастрюлю пельмени. В этот момент в дверь позвонили.
Юля на цыпочках подошла к двери и посмотрела в глазок.
- Марина?!
«Она не в духе», - подумала Юля, разглядывая ее раскрасневшееся, мокрое ,от слез лицо. Так она стояла, припав к двери, но потом подумала, что Марине с той стороны видно, что в глазок смотрят. Юле стало неловко, и она открыла.
Как ни странно, Марина не бросилась на Юлю с кулаками и не заплакала, а только тихо спросила:
- Можно?
Вид у Марины был грустный и испуганный.
- Марина, что случилось?
Глупый вопрос. Разве это не она обещала Марине, что сегодня с Александром Ивановичем приедет на дачу.
- А я как раз пельмени варю, - сказала Юля, - Будешь?
Oна честно разделила пельмени пополам и достала из холодильника сметану.
- Что-то случилось? - спросила. Юля, чтобы как-то начать разговор.
- Нет, ничего. - И Марина задумчиво отправила в рот дымящийся пельмень.
- Ты из-за меня приехала?
- Из-за тебя. Хотела, чтобы ты знала, что я о тебе думаю, - улыбнулась Марина.
Откуда это спокойствие? Юля проглотила пельмень, и обожглась.
- Черт!.. Кто-то умер?
Марина часто плакала по поводу и без повода - это было обычное для нее состояние. Но теперь она была спокойна, слишком спокойна. Выходит, что-то случилось.
Но Марина не ответила, а вместо этого спросила:
- Ты сегодня видела моего отца?
- Видела, - сказала Юля и немного смутилась.
Она действительно видела сегодня Евгения Николаевича - И он шел с женщиной. Наверное, это была его сотрудница, а может, двоюродная сестра из Самары, потому что Юля слышала, что в Самаре у Марины есть двоюродная тетя. Но почему-то Юля решила не говорить, что он был не один. Может, это была паспортистка? У нее похожая прическа. Ерунда. Юля видела Евгения Николаевича со спины, но в женщине, которая шла с ним рядом, она без труда узнала Людмилу Сергеевну. Можно сколько угодно себя обманывать и уверять, что это была паспортистка и Евгений Николаевич случайно встретил ее во дворе, - И все-таки это была Людмила Сергеевна, она же Кошкина Л. С., или просто Кошка. Это была она.
Людмила Сергеевна Кошкина, завуч и страшная зануда, считала школу, где она преподавала физику, уникальной, а свои заслуги в сфере образования выдающимися. Однако Юля так не думала. Она всегда терпеть не могла Людмилу Сергеевну, а та, в свою очередь, не любила Юлю.
Юля, староста класса, всегда и со всеми была в хороших отношениях - к этому ее обязывало положение, а может, это просто были свойство ее характера. Но на Людмилу Сергеевну это ее качество не распространялось. Юля была воспитанной девочкой, но на уроках физики она не просто разговаривала вслух и грубила Людмиле Сергеевне: она как ни в чем не бывало могла встать посреди урока и, не говоря ни слова, выйти из класса, а потом, также не говоря ни слова вернуться. Людмилу Сергеевну это приводило в бешенство, и она хотела отомстить. Но ставить Юле двойки были не за что. Юля щелкала задачки как орешки. При этом становилась все более неуправляемой.
«А что я могу сделать? - говорил директор, когда Людмила Сергеевна приходила жаловаться на Юлю. - У нее хорошая успеваемость. Она - староста класса». И Людмила Сергеевна уходила ни с чем. «А что думает об этом Кахобер Иванович? - прашивал директор. - Кахобер Иванович - опытный педагог, дети его любят. Поговорите с ним».
«Людмила Сергеевна, дорогая, - говорил Кахобер Иванович, расплываясь в улыбке, отчего его усы шевелились - вы - жертва своей красоты». Он объяснял это так: Юля видит в Людмиле Сергеевне соперницу, потому что Коля Ежов в нее влюблен. Людмиле Сергеевне нравилось такое объяснение, но оно ее не вполне устраивало. И тогда Кахобер Иванович предложил научную версию. «Свойственная этому возрасту раздражительность, - как-то сказал Кахобер Иванович, с важным видом прохаживаясь по классу и по привычке, унаследованной от предков, стараясь произвести впечатление на Людмилу Сергеевну, - неуверенность в себе, тяжелые разочарования - ребенок пытается как-то это объяснить. А чтобы объяснить, он находит врага, человека, в котором видит причину своих несчастий, -так легче. Вы - ее враг». - «Я - враг?!» - И, хлопнув дверью, Людмила Сергеевна выбежала из класса. Оставшись один, Кахобер Иванович улыбнулся в усы, сложил в портфель тетради и отправился домой. Он плотно поужинал, открыл «Психологию подростка» и предался раздумьям. А между тем он мог бы не тратить времени впустую, а просто спросить у Юлю, что она обо всем этом думает. И она бы ответила без церемоний: «Кошкина - стерва". Как раз об этом думала сейчас Юля, забыв про пельмени и про Марину, которая сидела напротив грустная и, как ей казалось, никому ненужная.
- Знаешь, - сказала Марина, - можно, я сегодня у тебя останусь?
- Конечно - спрашиваешь. А папа не обидится?
- Марина равнодушно пожала плечами, и ее лицо изобразило презрение.
Евгений Николаевич не знал, что она собирается в город. Нельзя сказать, чтобы он обрадовался ее приезду: сначала он как будто даже не хотел пускать ее в дом, а потом, затолкав на кухню, нервно смеялся и говорил неестественно громко. Марина сказала, что приехала из-за Юли.
«Вот и хорошо, - обрадовался папа. - Юля наверняка дома. А мама знает, что ты сегодня не приедешь?»
«Что?!»- сказала Елена Викторовна, когда Марина объявила, что едет в город. Она лучше собственноручно убьет свою дочь, чем позволит ей на ночь глядя ехать одной в электричке. «Я позвоню папе; и он меня встретит». - «Хорошо. Но чтобы завтра ты была тут». - «Я приеду через неделю», - сказала Марина.
Елена Викторовна чуть не упала в обморок.
Ей здорово влетело - и все-таки Марина уехала. Папа не слишком ей обрадовался, и это расстроило ее окончательно. Наконец она отправилась к Юле. «У нее Ежов, - думала Марина, пока спускалась с пятого этажа на второй, - ей не до меня. Никому я не нужна».
И она села на ступеньку, закрыла лицо руками и заплакала.
- Знаешь что, - предложила Юля, - оставайся у меня.
Марина смотрела на нее с недоумением. Разве они только что не договорились?
- На все это время, - объяснила Юля, - пока нет папы. Будем жить вдвоем.
- Вдвоем?
В половине первого Марина позвонила папе и сказала, что, пока Юля одна, она будет жить у нее: - Что за идиотская идея?
- Пожалуйста, - перебила его Марина, - когда мама позвонит, скажи, что я пока поживу тут, хорошо?
- Во-первых, мама не разрешит,- сказал папа,- а во-вторых, две маленькие девочки не могут жить вдвоем. И я тоже не разрешу.- Он немного смутился. - Я не разрешаю.
- Во-первых, - ответила Марина, - мы не маленькие.
«А во-вторых, - хотела сказать она, - я не спрашиваю твоего разрешения».
Хотела сказать, но не сказала.
- Пожалуйста. И потом, ты же все время будешь рядом.
- Марина, у тебя есть дом.
- Папочка, пожалуйста.
- Хорошо, - согласился Евгений Николаевич. - но каждый день буду вас навещать.
- Ура! - закричали Юля и Марина.
А Евгений Николаевич сел смотреть футбол - один.