С любовью, Джек.

Абберлайн влетает в часовню и начинает подниматься наверх.
«Ты допустил это!», «Это твоя вина!», «Глупый детектив!», «Позор английской нации!», «Лжец!» - гласят надписи, на фотографиях с мест преступления, которые Джек развесил вдоль лестницы, до самого верха Биг-Бена.
Фредерик чуть не поскальзывается на окровавленном ухе, которое Джек отрезал одной из своих жертв. Ступенькой выше внимание Фредерика привлекает печень и почка одной из бесчисленных жертв Потрошителя. Фредерика узнает все это. Именно это описывалось в письмах Потрошителя.

Добривавшись до колокола Фредерик еле стоит на ногах. Он устал. Он будто вновь почувствовал то время, будто снова самолично увидел все те кровавые картины.

-Потрошитель, я добрался до тебя! Не двигайся! - говорит Абберлайн стреляя в темную, стоящую к нему спиной, фигуру из своего револьвера. На улице дождь, капли стекают по крыше и ударяются о бетонный пол. Плащ падает, обнажая лишь деревянный манекен.
Боль. Резкая, внезапная, острая боль пронзает живот Фредерика. Нож. Большой, острый нож прошел через его тело, словно через кусочек сыра.

- Джек, объясни одно: зачем тебе все это? Зачем ты убивал? За что? - пытался выговорить Фредерик сиплым голосом, пока кровь вытекала из его рта, стекала по бороде и пачкала белую рубашку.

- Потому что я могу это себе позволить! - усмехается Джек.
Его голос все также скрипуч. Также скрипуч и ужасен, как во время их первой встречи тогда, в допросной. Ох, если бы только Абберлайн знал, что тот старик - это Потрошитель, собственной персоной!

Джек вытаскивает свой нож и кровь рекой начинает выливаться из открытой раны на теле Фредерика.
Удар. Еще удар. Абберлайн не может пошевелиться. Джек задел спинной мозг. Сукин сын знал куда бить.

Он падает замертво. Последнее, что он видит - это безумный, горящий взгляд. Та самая адская смесь ярости и умиротворения, что он узрел ранее. Кривые зубы потрошителя обнажаются в зловещей улыбке. Он ликует. Он довольствуется. Ведь это его победа. Он не просто обошел закон, он победил закон! Теперь он - и есть закон! Он считал себе новой формой правосудия.

Абберлайн захлебывается собственный кровью, его легкие наполняются ей, словно это воздух. Кровь из зияющих ран на его теле продолжает течь, омывая верхний этаж Биг-Бена, подобно дождевой воде.
Прежде, чем Джек рассечет ему горло, он издает последний вздох: «Прости меня, Роберт, сейчас я получил по заслугам».
Движение хирурга. Резкое, четкое. Словно подпись «С любовью, Джек». О да, эта небывалая точность.
На горле Абберлайна красовался надрез такой силы, что два шейных позвонка вылетели из раны. Кровь хлестала, подобно фонтану все больше и больше, кровь омыла верхний этаж и начала стекать на циферблат Биг-Бена.
Джек с небывалым спокойствием и чувством самоликования взял мертвое тело Фредерика, обвил вокруг ног веревку, привязал к языку колокола, снял белоснежную рубашку кровавого оттенка и вырезал на груди слово «Правосудие»,  а на спине высек, словно подпись мастера на холсте, словно подпись художника на полотне «С любовью, искренне ваш, Джек-Потрошитель». О да, для него убийства были самым настоящим искусством. Он скинул его тело вниз, оно болталось, кровь хлестала и заливала Биг-Бен уже изнутри. Он болтался, подобно Роберту, но вверх ногами.
Джек презирал все изъяны системы, он всеми фибрами души показывал отвращение, к стражам порядка и убийство Абберлайна стала кульминацией его презрения.

Чем больше болталось тело Фредерика, тем громче звонил колокол, а на часах была полночь. Джек уходил с места преступления. Не бежал. Уходил. Спокойно. Наслаждаясь картиной. Наслаждаясь этим действием, словно новым актом в театре.

- Да прозвенит же колокол по каждой мрази, по каждому ублюдку, по каждой гниде! - восхищался он собой.