3.5
-Неужели тебе это все не нравится? - шепнул Антону на ухо Егор, щекоча пальцем его голый живот, - да брось ты. Тебе понравится моя месть. Антон попытался оттолкнуть его, но ничего не вышло. Он крепко держал его запястья у изголовья кровати. -Ну-ну, милый мой, не нужно вырываться. У тебя все равно ничего не получится, - у него в руках была плойка для завивки волос, и он легко стукнул Антона по носу, - отдыхай пока Егор подключил плойку в розетку и потянулся к своим джинсам. Он вытащил из них ремень и, не отпуская руки Антона, быстро привязал его запястья. -Вот теперь точно все, - он коленом уперся ему в живот и подложил ему под поясницу подушку, - придется потерпеть. Ты не думай, что я такой мудак. Просто я люблю получать то, что я хочу, а если я это не получаю - я очень сильно злюсь. Прямо как сейчас. Ты со мной согласен? Он хочет коснуться его щеки рукой, но Антон отворачивает голову, пряча лицо у себя в плече. Тришакин грубо хватает его за подбородок и поворачивает к себе. Потом мочит в своей же слюне два пальца и ведет им по бедру Шастуна. -Ну ты же должен понимать, что просто так я тебя не отпущу, да? - почти промурлыкал Егор. Антону это кажется до слез отвратительным, - и я хочу, чтобы ты страдал. Я хочу, чтобы тебе было больно. Хочу, чтобы ты рыдал и орал подо мной. Шастун закрывает глаза и кусает губы. Он чувствует, что плойка медленно нагревается и даёт ощущение тепла где-то у левого плеча. Парень знает, что его будут жечь и бить этим, чтобы действительно сделать больно. И от этого становится ещё хуже. Именно та ситуация, когда ты знаешь, что будет больно, ты не сможешь терпеть, но остановить ты это не сможешь. Нужно лежать и ждать. Антон чувствует, что ему уже становится больно даже от одного пальца внутри. Он морщится и жмурит глаза сильнее. -Уже больно? Ты такой слабый, - сочувственно пожалел его Егор и навалился сверху. Ему было почти восемнадцать, и ростом он был даже выше Антона. И, стоило признать, шире раза в два, - расслабься лучше, тебе твоё напряжение не поможет. Он вводит уже третий палец, совершенно не задумываясь о том, что по щекам Антона текут слёзы. Сам Антон по-прежнему хранит молчание, боясь сказать лишнее слово. Ему настолько больно и непривычно, да еще и обидно, что хочется выть. Егор слишком подозрительно гладит его живот с лаской, касаясь нежной кожи очень аккуратно. Шастуну настолько неприятно, что он сам тычется животом под руку, надеясь на хоть каплю ласки. -Из нас бы получилась хорошая пара, - неожиданно сказал он, - я бы вытворял с тобой всякие вещи, а ты молчал бы, так как не умеешь отказывать. Как тебе идейка? Может, начнём все сначала, а? Антон молчит и до крови кусает губы. Тришакин берет в руку плойку и проводит над его кожей на руке. Её мгновенно обжигает, и Шасту становится дурно. -Ты слишком непослушный, - небрежно бросает Егор и улыбается краешками губ, зачем-то убирая от него плойку, - я думаю, что в будущем найду способы это исправить. Ты же за, правда? Антон думает, что все закончилось, но он глубоко ошибся. Его мучитель улыбается, продолжая гладить по животу и груди, иногда приятно пощипывая. Шастун со стыдом для себя понимает, что ему это даже нравится. Слезы на щеках высохли, а дыхание выровнялось. -Ты красивый такой, - невпопад говорит Тришакин. Антон расслабился полностью в тот момент, когда Егор одновременно вытащил из него все три пальца. Секунда, и пальцы заменились нагретой донельзя плойкой. Антон разорвался оглушительным и жалобным воем, перерастающим в крик. Ему кажется, что в ту секунду у него изнутри даже пошел пар. Никогда в его жизни не было так больно. -Ты должен запомнить один важный для себя урок, - лениво добавил Егор, будто ничего такого не произошло. Он также неторопливо двигал рукой, проталкивая горячее орудие пыток глубже, - я всегда буду рядом с тобой, милый мой. В мыслях постоянно, да? Ты меня никогда не забудешь, понимаешь? Каждое движение приносило ему нестерпимую боль, так как он насаживался на плойку все сильнее и сильнее. Он дергался, почти бился в конвульсиях и открыто рыдал, захлёбываясь своими же криками. От своего же крика Антон и проснулся. Сон кажется таким близким и реальным, что у него дрожит все тело. Его всего трясёт, а внутри все ужасно горит, напоминая о событиях сна. Шастун, ужасно трясясь, почти сползает на пол, хватает с полки сигареты и бежит на балкон. Там, хлопнув дверью, он прислоняется к стеклу и пытается закурить. Руки дрожат, поэтому щелкнуть колесиком зажигалки удаётся не сразу. Небо было окрашено в красно-лиловый цвет встающим солнцем. Само солнце ещё где-то пряталось, трусливо проглядывая из-за горизонта. Свет желтым одеялом ложился на дома, играясь со стеклом окон. На улице такая тишина и пустота, что Антону на миг становится не по себе. С двадцать второго этажа Москва кажется только его, и больше ничьей. Город ещё только начинает просыпаться. Все бы ничего, но внутри у Антона пустота похлеще, чем на улице. Затяжка одна за другой помогала успокоиться, давая умиротворение. Тело уже почти не дрожало, в отличие от мыслей. Он высунулся в открытое окно балкона по пояс и затянулся ещё раз. Сон вспоминать совершенно не хотелось. Для него это было настолько ужасно, что слов найти было нельзя. "Как вообще такое могло присниться?" - вновь и вновь спрашивал у себя Антон, смотря на утренний город. Судя по рассвету, сейчас около шести утра. Цвета облаков на небе кое-где смешивались, образуя малиновые оттенки. -Малиновый рассвет обойдёт мой сон, - с улыбкой хмыкнул Антон, вспоминая одну из любимых песен Серёжи, - я на ветру повисну и буду ждать разгон...* Он держит пальцами почти скуренную до конца сигарету, думает и смотрит вниз. Все ещё остались эти ощущения от сна. И не только от сна. Антон помотал головой и, высунувшись чуть сильнее, потушил сигарету о фасад дома, а потом скинул бычок вниз, наблюдая, как он красиво летит с высоты двадцати двух этажей.
***
В день концерта в школе творилось что-то невообразимое. За один день её из обычной школы превратили в праздничную: были везде развешаны шарики и какие-то непонятные гирлянды, висели плакаты, нарисованные детьми, с надписями "День учителя" и "Поздравляем!"Антон смотрел и поражался, так как вчера этого ещё не было.-Тут же работы куча, - сказал Дима, смотря по сторонам, - бедные пчёлки-трудяги.Молчание в пару секунд. Серёжа вопросительно смотрит на друзей.-Не мы, - говорит Антон, и они тут же втроем дают друг другу пять.День сегодня оказался сокращённым. Концерт стоял уже четвёртым уроком.Они стояли у кабинета биологии и переговаривались. Остальной класс компаниями разлился по коридору, обсуждая что-то своё.-Я пойду жвачку выкину, а то Арс придерется же сейчас, - сказал Серёжа, доставая пальцами изо рта пожёванную резинку. Как только он скрылся за поворотом коридора, Дима внимательно посмотрел на Антона, а потом провёл пальцем по его скуле.
-Очень заметно? - смущённо спросил Шастун.-Ну так, - пожал плечами друг, а потом кинул взгляд на его руки. Они все, начиная от кистей и заканчивая местом, где начиналась одежда, были покрыты фиолетовыми синяками с белым космосом посередине и бордовыми царапинами.-Я решил, что лучше пусть бьет по рукам, чем по лицу, - как-то отрешенно добавил Антон, смотря на синяки, - потому что концерт сегодня, а если я ещё такой красивый приду... Вот и закрывался, как мог.Дима посмотрел на него с таким сочувствием, что у Шаста сжалось сердце. -Я ничего не пропустил? - к ним подошёл запыхавшийся Серёжа, - я очень долго туалет не мог найти, тут так странно все устроено. Антон кивнул, улыбаясь. Он мысленно согласился с ним и присел на подоконник. Воспоминания о сне почти растворились. Осталась только боль и чувство дикого стыда.
***
-Я не хочу вас всех мучить в мой день, - Арсений Сергеевич смиловался над одиннадцатым классом, - поэтому давайте так: я вызову к доске Глашу и Антона, дам им какое-то одно задание на пару минут, они решат и все. Давайте-давайте, к доске бегом.Антон нехотя поднимается из-за парты и идёт за кафедру, берет с неё маркер и подходит к белой доске. Это же делает и Глаша, становясь чуть подальше.-Давайте задачки на генетику. На картирование хромосом. Антон, твоё условие. Гены А, В и С находятся в одной группе сцепления. Между...Антон мысленно застонал, готовясь удариться головой о доску. Решать задачи в праздничный день не особо хочется.-Прошу, решайте. Расписывайте все, что нужно, место есть, - Арсений Сергеевич закрыл сборник задач по генетике и откинулся на спинку стула. Шастун стоял у левой части доски, практически за спиной самого учителя.Задача оказалась довольно простой. Расписывая решение, которое, по сути, можно было просто проговорить и сесть на место, Антон думал о чем-то своём. Неожиданно его рука дрогнула, и маркер выпал из сжатых пальцев. Упав на пол, он слегка шатнулся вперёд, но потом замер. Шаст вздохнул и опустился на колени, чтобы поднять его. В тот самый момент, когда он был в полусогнутом состоянии, прямо напротив Арсения Сергеевича, тот резко схватил его за запястье. Антон, не понимая, в чем дело, проследил за взглядом учителя, и с ужасом понял, что он забыл опустить рукава у кофты. Химик смотрел точно на его руки. Он внимательно осмотрел внешнюю часть руки, от пальцев до локтя, а потом плавно перевернул руку запястьем вверх, и продолжил смотреть уже там. Антон чувствовал, как внутри реально что-то рушится, а ноги в одно мгновение становятся ватными. Учитель посмотрел и на вторую руку, и, увидев примерно то же самое, решил даже не осматривать её получше. Парень плавно высвободил руку из цепких пальцев Арсения Сергеевича и вернулся к задаче, специально не смотря на учителя. -Глаша, неверно. В первом же пункте ошибка, стирай давай, - ровно сказал химик и перевёл взгляд на решение Антона, - все верно, молодец. Садись. Антон, продолжая чувствовать страх, кивнул и положил маркер на кафедру.-После этого урока ты и все, кто участвует в концерте, идёте в актовый зал. Встретимся там, - учитель мягко улыбнулся.Шастун ещё раз кивнул и, одернув рукава, направился к своей третьей парте у окна.
***
-Через минут двадцать начинается концерт. Надеюсь, все пройдёт нормально. Не испортите ничего, ладно? Я знаю, вы можете, - обращалась к ним завуч.Антон с честным видом кивнул и кинул взгляд на Диму, который стоял за кулисами."Она ещё не знает, что мы уже все испортили", - мысленно признался он. Марго, стоявшая около него, думала о том же, Антон мог поклясться в этом. Завуч кивнула и, цокая каблуками, оставила треть одиннадцатого класса в одиночестве. -Что нам делать? - спросил Дима, - мы не исправим все до начала, они не придут. Мы теряем половину номеров. В том числе и первую сценку.-Будем заменять и импровизировать, - крикнул Антон, слетая со сцены, - найдите гитару для Никиты и синтезатор для меня, и будет вам конфетка. Хотя бы для одного номера.Марго спрыгнула за ним и побежала в сторону каморки под сценой. -Там вроде были музыкальные инструменты, - объяснила она на бегу, - сейчас все достанем.