белоснежка

Чимину снилось, что ему заживо снимают кожу, раздирают до крови и бросают в кипящую жижу. Он кричал, отбиваясь от непонятных жутких монстров, которые охватывали все его тело, но ничего не мог сделать, никак не мог выбраться из своего кошмара.

— Чимин! О господи, да проснись ты!

От прикосновения к плечу по телу новая боль, колючая, острая, пугающая. Он снова закричал, вырываясь, отстраняясь. Подальше ото всех. Слишком много ощущений. В паху просто нестерпимая боль, от которой перед глазами все плывет. Чимин уже не уверен, спит он или нет.

Сквозь какую-то пелену дурмана он слышал паникующий голос Сокджина, а позже снова все тело стало сводить судорогой. Влажно. Чимин как со стороны услышал свой всхлип, жалкий, отчаянный, наполненный страхом. Он не мог соображать и не понимал, что с ним происходит, — в голове словно дым, ничего не разобрать.

Скрип двери и запах, от которого все узлом сворачивается внизу живота. Тянет, жжется, и дышать становится нечем.

— Юнги, у него началась течка...

В голосе Сокджина столько беспомощности и растерянности, что Чимину стало еще страшнее.

— Чую. Я альфа, если ты забыл.

Чимин тоже чувствовал. И ему становилось немного спокойнее от чужого запаха, он хотел подползти ближе, но от каждого движения его словно протыкали иглами.

— Сделай что-нибудь, — взмолился Сокджин.

Чимин хотел и сам попросить. Ему нужно было что-то от альфы, настолько нужно, что он готов был за это умереть.

— Прекрати паниковать и включи мозги! Секс его сейчас просто убьет. Джин, мать твою, возьми лекарство и прекрати реветь, я не могу подойти ближе!

— Да-да. Я... я все сделаю.

Чимин снова застонал от накатывающей и усиливающейся боли. Ее было так много, что хотелось умереть. Он не мог это терпеть, слишком жутко, лишь отголоски запаха альфы не давали ему сойти с ума окончательно. Но потом его снова схватили за руку, и все стало хуже. Он закричал, дернувшись в сторону, перед глазами поплыло.

— Чимин-а, малыш, ну потерпи немного. Потерпи. Тебе нужно сделать укол. Будет легче, — дрожащим голосом уговаривал его Сокджин.

Чимин лишь на секунду поддался его уговорам, чувствуя чужое беспокойство, а в следующую — его уже пронзало болью от шприца.

На какое-то мгновение он отключился, но спасительная темнота длилась недолго. Его снова растормошили, заставляя прийти в себя. Он уже плохо различал слова, вслушиваясь лишь в голоса. Кажется, Сокджин говорил о том, что лекарство не действует, а Юнги предложил вызвать врачей. Чимин же хотел только одного: чтобы боль ушла, но она не уходила. Она царапала и резала его по кусочкам, поглощала его, лишая рассудка.

Чимин чувствовал собственное тело, буквально каждую горящую огнем клеточку, жар между ягодиц и ноющую, ненормальную боль в паху.

Он слышал, как Сокджин что-то шептал рядом, слышал, как раздался звонок в дверь, чьи-то незнакомые голоса, а потом запах двух альф.

— Ну, что тут у нас? — раздался с порога низкий бас. — Белоснежка?

— Да. У него течка. В первый раз и чувствительность повышенная, — зачастил Сокджин.

— Нас-то что вызывали, когда в доме альфа есть, — второй доктор звучал более гнусаво. — Ладно. Подождите снаружи.

— Но...

— Мы знаем, что делать в подобных ситуациях. Не переживайте, — отмахнулись от волнений старшего омеги.

Чимин зашевелился, он хотел задержать Сокджина, он не хотел оставаться наедине с альфами, потому что его начинала пугать собственная реакция на их запах. Но не получилось даже сдвинуться с места, и он лишь тихо заскулил.

— Джи, ты посмотри, какой хорошенький, — поставив кейс на стол, бросил мужчина своему коллеге.

— В первый раз вижу Белоснежку.

— Я тоже. Ладно, парень, давай, раздевайся, — обратился тот, что был выше.

Чимин сжался, исподлобья смотря на альф. Он не хотел, чтобы его касались. Нет!

— Как волчонок, — хохотнул тот, кого называли Джи.

— Сейчас мы тебе поможем, — потянулся альфа к его штанам. Чимин зашипел на них в ответ. Нет. Они не должны были его трогать. Чужой альфа.

— Да не дергайся ты! Джи, помоги!

Рук стало слишком много, от этого в голове словно что-то начало лопаться. Чимин брыкался и отбивался, но не смог совладать с альфами. Они стащили с него остатки белья.

— Да успокойся, черт тебя возьми! — ударил его один из альф по щеке. — Дикий какой-то. Обычно в течку омеги к альфе тянутся, а этот какой-то неправильный.

— Держи ему руки, сейчас кончит пару раз и поласковее станет.

Чимин чувствовал, как его схватили за запястье, как трогали за ноги. Он задыхался от всех этих прикосновений, они пугали его до безумия, а сопротивление лишь усиливало давление. Слезы текли, уже не переставая, и от них тоже было больно.

— Не трогайте, — слабо прохрипел он, пытаясь увернуться от чужих противных рук.

— Уймись. — Грубо зафиксировав бедра, альфа пальцем надавил ему между ягодиц.

У Чимина перед глазами круги поплыли от пробившей его насквозь боли. Он заорал так громко, что сорвал голос, но продолжил брыкаться и звать единственного человека, имя которого всплыло в голове. Юнги. И в следующий же момент руки, державшие его, исчезли, а комнату заполнил знакомый запах.

— Ты что, придурок, творишь?

— Свалили, на хрен, отсюда! — прорычал Юнги.

— Чимин! — в комнату залетел Сокджин.

— Мы действовали согласно инструкции.

— Пошли вон, я сказал!

— Захотел сам омегу трахнуть, нечего тогда было нас вызывать.

Чимин боялся открыть глаза. Ему было так плохо, что хотелось, не переставая, скулить.

— Все, зайка, они ушли. Ушли. Никто тебя больше не тронет, — уговаривал Сокджин дрожащим голосом. Со стороны прихожей снова раздался шум, хлопок двери и шаги альфы в коридоре. — Юнги, что же нам делать-то? — всхлипнул старший омега.

— Отойди, — Юнги подошел ближе к кровати. Его запах накрыл спасительной прохладой, отгоняя на мгновение жалящие ощущения. Чимин потянулся к нему, ближе к источнику запаха. — Ну давай, котенок, помурлыкай для меня.

Чимин не понимал ничего из того, что ему говорили, он полз на запах, который манил и обещал спасение. Юнги оказался совсем близко, на кровати, и Чимин не выдержал — уткнулся носом ему в шею и жадно задышал. Это было так хорошо, что эмоции невозможно было удержать в себе. Чимин не был уверен в том, что именно он пытался сказать, но звуки, исходившие из горла, были какими-то странными.

— Вот так, малыш. Иди сюда, — похвалил его Юнги, не трогая руками, вообще никак не прикасаясь.

Чимин подполз к нему ближе, краем сознания уловив, что они остались одни. Запах альфы сносил ему голову, но возбуждение лишь усиливалось.

— Больно, — хныкнул он в шею альфы, не зная, что сделать, чтобы стало легче. Это все сводило его с ума.

— Я не могу прикоснуться к тебе там, будет только хуже, — прошептал Юнги. Его голос обволакивал, проникал в затуманенный мозг и облегчал боль. Чимин слушал бы этот голос вечно, если бы не жуткие ощущения в заднице. — Ты меня понимаешь?

Нет. Чимин не хотел ничего понимать. Он хотел альфу, с которым чувствовал себя в безопасности, хотел сделать его своим, чтобы никто больше к нему не смог подойти.

— Нет. Черт. Нет, Чимин. Не надо ставить мне метку. Уймись.

Чимин недовольно заскулил, но от шеи альфы отстал. Вместо этого перехватил губами его пальцы и прикусил несильно, слыша в ответ приятный низкий смех. Плавая в вязком состоянии, Чимин слепо шел за инстинктами, которые требовали угодить альфе. А Юнги, кажется, не злился на него, и это приносило удовольствие. Чимин снова прильнул к боку альфы, но этого было мало, и он полностью забрался на парня, застонав от приятных ощущений. Ему хотелось просочиться в каждую клеточку Юнги, испить его до последней капли.

Чимин поцеловал его ключицы, поднялся выше, лизнул шею, почему-то еще помня, что ставить метку нельзя. Юнги дышал нервно, сорванно, и хотелось ловить каждый его вздох, поэтому Чимин и потянулся к его губам, вжался сильнее и потерся о тело альфы. Давление оказалось приятным.

Ох, это и правда оказалось хорошо. Юнги ласково погладил его по спине, и от этих ощущений, почти невесомых, стало еще лучше. Жар теперь был другим, он не убивал, а разжигал внутри незнакомые чувства.

Чимина не останавливало то, что он не умел целоваться, он лез к Юнги и безмолвно требовал большего. Юнги откликнулся на его зов, начиная неторопливые, осторожные игры с языком. У Чимина от такого поцелуя окончательно помутнело в голове. Он бессознательно ерзал на альфе, терся о него всем телом, вжимая парня в кровать и усиливая давление.

— Давай, кончай, ты можешь, Чимин-а, — шепот на ухо, воздушное прикосновение к пояснице и такое нужное трение.

А следом — настоящий взрыв вселенной.

— Юнги, — ошеломленно вцепившись в альфу, Чимин боялся потеряться в своих ощущениях.

— Тихо, тихо. Все хорошо, с тобой все в порядке, — нежно обнимая его за плечи, успокаивал альфа. — Сейчас станет лучше.

Чимин доверчиво снова повел носом по шее, коснулся мягко губами. Ему нравилось слышать дыхание альфы, чуть сбившееся, тяжелое, нравилось нюхать его, чувствуя, как Юнги гладит по спине и чуть-чуть ниже, удерживая опасную грань между удовольствием и болью.

— Разденься, — смело потребовал Чимин, чувствуя острую необходимость прикасаться к обнаженной коже альфы, трогать его. У него в голове туман. И ему нужно.

— Нет. И не надо меня раздевать, — усмехнулся Юнги, отцепляя его руки от своей кофты.

— Это снова начинается, — жалобно проскулил Чимин, чувствуя нарастающее болезненное возбуждение.

— Но мы знаем, что ты можешь с этим справиться, верно? Ты хоть меня понимаешь? — пытался достучаться до него Юнги, но Чимин не слышал уже, он отдавался во власть ощущений. — Ладно. Ложись на спину.

Чимин довольно выполнил приказ, ожидая новой порции удовольствия. И ему не пришлось томиться в ожидании. Юнги неожиданно оказался над ним, удерживая вес на руках и никак не соприкасаясь телами. Чимину это нравилось, он замутненным взглядом любовался красивым лицом альфы и безропотно лежал.

— Хороший мальчик, — с улыбкой похвалил Юнги, коснувшись кончика его носа своим. Чимин вспыхнул весь от невинного касания, в паху жутко заныло, и он потянулся руками вниз. — Нет. Не трогай себя там. Будет хуже.

— Но...

— Я сам все сделаю, не торопись.

Чимин не мог терпеть, ему сложно было лежать неподвижно, казалось, у него скоро от новой вспышки возбуждения пар из ушей пойдет. Поэтому он просто выгнулся навстречу, обхватил ногами альфу и прижался к его паху своим. Потрясенно выдохнув, он потянулся к ширинке альфы.

— Нет, Чимин, нельзя...

Чимину было плевать на «нельзя». Ему нужно, ему так нужен альфа, что он окончательно дурел.

— Ох, блять. Я же не железный, малыш, — выдохнул Юнги ему на ухо, когда Чимин, не справившись с пуговицей, стал трогать его член через ткань.

Чимин заерзал, заставил Юнги перевернуться и снова залез на него, потерся всем телом. Дурея от происходящего, он лишь краем сознания слышал слабый стон альфы. Все, что его занимало, — это собственное возбуждение и возможность унять бешеное напряжение внутри с помощью альфы. Но теперь он знал, что делать.